Сказочка про отпуск. Постфикс к "Разговорам за кофе"

Они все же съездили во Вращенцы – в ближайшие выходные.

...Город был расположен в устье большой реки, на множестве островов – больших, изрезанных каналами и протоками, через которые были переброшены изящные мостики;
поменьше, с парой-тройкой домиков или небольшой усадьбой, утопающей в зелени; и совсем крохотных – на некоторых умещался всего один дом, связанный с другими берегами парой канатов или узким узорчатым мостиком, несколько деревьев или небольшая изящная башенка. Хорошо, наверное, жить в такой, – думал Элрик. – Башня, книги, от людей отделяет текущая вода, воздух полнится криками чаек, вдали виднеются корабли, на крыше можно держать дракона, если тот согласится. А мостик не опускать, если нет желания никого видеть – здесь, похоже, многие так делают. Или вообще по канату спускаться в лодку и подниматься наверх.

Мостов было множество – больших (на некоторых даже стояли дома!), средних и совсем маленьких, соединявших берега ручья, через который и перепрыгнуть-то не трудно. Каменные, деревянные, веревочные, высокие, выгибающие спину, как потягивающиеся коты, плоские, украшенные резьбой, цветами и даже скульптурами, узенькие, состоявшие, казалось, из пары досочек... А то и вовсе камни, по которым можно было перейти речку, не замочив ног. Многочисленные канаты – с узлами, перекладинами...


Большинство домов были небольшими, в два-три этажа. Зато с балкончиками, эркерами, разноцветными навесами, мансардами, галереями и переходами, соединявшми два дома, мостами-лесенками, ведущими со второго этажа одного дома на третий другого... Верхние этажи нависали над водой, а в некоторых домах даже были специальные окна, чтобы смотреть в воду, и люки, чтобы спускаться прямо в лодку. Были дома, похожие на небольшие замки, маленькие домики на деревьях и в деревьях, дома на сваях, всевозможные башенки, соединенные мостами и переходами где-то в небесах... Дома-лодки, шатры, раскинутые на полянах, какие-то странные конструкции, тоже оказавшиеся домами... Некоторые украшены флагами, разноцветными гирляндами, непонятными гербами – если только это гербы... На крышах красовались вертушки, флюгера – драконы, диковинные звери, птицы, кораблики с парусами из цветного стекла... На некоторых – даже птичьи гнезда на специальных подставках, и площадки, с которых наблюдают звезды. В небе парили птицы, крылатые кошки, воздушные змеи, бумажные самолетики, огромные летающие шары, дирижабли, драконы, непонятные сооружения из палочек и ткани, какие-то странные штуковины, отдаленно напоминающие крылья...
Словом, жилища горожан были очень разными, но во всем этом ощущалась какая-то странная гармония, город был красив своей, непривычной Элрику красотой – и чувствовалось, что жители очень любят и берегут его.

Жители тоже были очень разными – всевозможные люди, эльфы, зверолюди, разнообразные волшебные существа, загадочные создания непонятной породы... У некоторых были крылья, хвосты, рога, другие были похожи, например, на улиток или вообще непонятно на кого. Но все они дружелюбно беседовали, раскланивались при встрече, каждый занимался своим делом, никто ни на кого не нападал.

Еще там было множество лестниц – веревочных и простых, сбегавших с невысоких холмов; множество канатов, даже канатная дорога где-то в вышине, в кронах огромных деревьев, среди фонариков, гнезд и эльфийских домиков – ну, то есть это Элрик решил, что эльфийских, на самом деле мало ли кто там мог жить. Может, даже белочки – хотя при мысли о встрече с такой белочкой великому герою делалось не по себе. Это практически уже древесный песец получается...
Были там сады и парки, маленькие озера и пруды, аллеи под густыми деревьями, карусели, магазинчики всевозможных товаров... В одном таком продавались старинные книги, карты, атласы и всякие заморские диковины – Элрик с Заринией провели в нем почти весь день. Зашли на минуточку, только взглянуть – и просидели, забыв про завтрак и обед, до того самого часа, когда над городом начали сгущаться сумерки, а хозяин сказал, что закрывается.

Еще приключений?

Потом они зашли в лавочку, где продавалась разнообразная выпечка – булочки, плюшки, пирожные, пончики с кремом и без. И, конечно, кофе, потому что как же плюшки – и без кофе! Тут же неподалеку продавали зонты – от дождя, солнца, от всяческих бед и несчастий; летающие зонты, воздушные змеи всевозможных форм, видов и размеров, разноцветные зонты с картинками, зонты со стихами, которые могут случайно или намеренно занести своего хозяина в какую-нибудь другую сказку, волшебные ширмы с картинами... А по соседству – всевозможные качели, веревки и канаты. Оказывается, они тоже бывают разные, одни для зимы, другие для дождя, на третьих растут цветы, четвертые украшены блестками и стразами, пятые, если долго на них качаться, могут сбросить в воду или перенести в иное измерение...

Потом была площадь, на которой выступал кукольный театр – куклы были как живые, а декорации словно бы раскрывались сами собой, лесная поляна оборачивалась сказочным дворцом, пещера дракона – подводным царством. И все это было выполнено невероятно тщательно, с мелкими деталями, как будто эльфья работа.
В представлении Элрика эльфы были надменными, гордыми и мрачными существами. Такие вряд ли станут они заниматься подобной ерундой на потеху толпе, – подумал он. И думал так примерно полчаса, пока не увидел тех же артистов, обедающих в небольшом уличном кафе. Среди них действительно был эльф – невысокий, темноглазый, с небольшим шрамом на скуле.
Он сидел за угловым столиком в компании пары выдр и, видимо, в ожидании заказа, рассеянно чертил что-то на бумажной салфетке, вертел ее так и этак, складывал под хитрыми углами. Потом взял ножницы – и через несколько мгновений на столе стоял сказочный город с башенками, мостами, флюгерами, домиками – объемная картинка с множеством мелких деталей – к великому восторгу товарищей: тех же выдр, двух гномов, человеческой девы с длинным хвостом, трех юношей с неправильными чертами и какой-то крылатой твари. Хотя они, по идее, должны были видеть это не раз и не два. Даже небольшой дракон и кот, спорившие из-за чашки кофе за соседним столиком, замерли в восхищении.
Оказывается, здесь есть поверье, что если заказать отдельную чашку для мелких городских фаэри, это обязательно принесет удачу, а то и счастье. Ну, что-нибудь точно принесет.
Элрик заказал три. "Главное – не забыть ватрушку", – наставительно говорил дракончик размером с небольшую кошку. Зариния смотрела на зверушек с умилением, а Элрик подумал, что эльф, так ловко вырезавший бумажные фигурки, чем-то похож на его знакомца Аргайля, тоже эльфа из свиты князя-некроманта по прозвищу Котик. Хотя этот, вроде, здоров... Сидит, ест рыбу с фруктами, пьет вино, смеется с товарищами, на вилке наколота маслина, глаза улыбаются... Но что-то в нем такое есть, трудноуловимое – или показалось?
А впрочем, кот его поймет. По Аргайлю тоже на первый взгляд не скажешь.
Картинкой эльф, кстати, оказался не слишком доволен, и ее утащила одна из выдр. Дракончик грустно вздохнул – не успел... Элрик сдержался – все-таки он великий герой.

Над городом уже загорались первые звездочки, похожие на разноцветные леденцы, когда из окошка третьего этажа высунулась драконья матушка и позвала детей обедать.
Элрика с женой тоже позвали в гости – и они с изумлением наблюдали, как маленькие дракончики, пара котят и странного вида фаэри сидят на подушках за низким столиком, тихонько фыркают, перемигиваются и очень стараются вести себя прилично. Потом мама-дракониха сварила кофе на сливках и попросила Элрика рассказать какую-нибудь историю из героического прошлого. Оказывается, ее супруг, папа всей этой компании, тоже в молодости был героем. Правда, не в библиотеке, а в каких-то горах на границе с пустыней. Сражался со злыми рыцарями, защищал свой народ, добывал сокровища... Потом женился на прекрасной сказительнице и перебрался в город. Да и злобные рыцари в округе перевелись, а оставшиеся почти не опасны... Сейчас геройствует редко, посвящая почти все время изготовлению волшебных витражей, светящихся камней и стеклянных картинок-телепортов.
Больше всего малышам почему-то понравился рассказ об огромной волшебной библиотеке. А когда он рассказал несколько баек из своих трудовых будней, дети буквально засыпали его вопросами, а один из них, застенчиво подобрав хвостик, поинтересовался, не нужен ли им помощник и сможет ли он, когда он вырастет...

Потом они шли по ночному городу, любовались фонариками, слушали музыку, игравшую в ночных кафе, пили вино, танцевали на площади, целовались под фонарями. "Как школьники", – думали прохожие, умиляясь. Откуда им было знать, что в свои школьные годы Элрик вызывал демонов, изучал некромантию, периодически кого-нибудь пытал, если повезет (А если не повезет, то наоборот...), сдавал обязательные экзамены по Всевозможным Непотребствам и получал по ушам за то, что проспал оргию.


На следующий день Элрик и Зариния прокатились в большом двухэтажном автобусе – на дверях красовалась надпись рунической вязью, гласившая, что пассажирам запрещено пускать в ход оружие и магию, а кормить водителя можно только в обеденное время и только если у него с собой термос с чаем или кофе. Тут же была стойка для мечей, посохов, волшебных палочек, зонтов, сковородок и прочего. А на втором этаже стояли специальные зонтики, защищающие пассажиров от солнца или дождя. За те дни, что они были в городе, дождь шел трижды. Один раз из рыбы в панировке – ее потом жарили прямо на улицах, под вино и песни. Второй раз из плюшевых игрушек – Зариния поймала себе ежа размером чуть больше ногтя и была счастлива. В третий раз с неба падали разноцветные носки всевозможных форм и размеров, но среди них, как сказали Элрику, невозможно было отыскать двух одинаковых, это было связано с проклятием какого-то мага. Впрочем, жители были рады носкам – со смехом ловили их, надевали на ноги, на руки, на лапы, носы, рога, хвосты и прочие места – у кого что было и кому как нравилось; менялись ими, клали в них покупки, вывешивали за окно, ожидая подарков...
...Герой получил музыкальную открытку (которую тут же разобрал, а потом весь вечер колдовал над ней, пытаясь выяснить, как она играет и почему такую гадость), карандаш в виде медвежонка, пачку мятных сигарет и набор крошечных шоколадок с солью, хреном, перцем и горчицей и другими начинками. А его жена – бутылку темного пива с карамелью, коробку цветных мелков и набор деталек, из которого, теоретически, можно было собрать дирижабль.
Наверное.
Ну или что-нибудь еще.

Элрик даже пожалел, что сами они никому ничего не подарили – но его заверили, что дожди из носков здесь довольно частое явление.


...На верхнем этаже автобуса сидела очень элегантная дама с ветвистыми рогами, в роскошном длинном платье с оборками и кружевами, но босиком; несколько ведьм в остроконечных шляпах с всевозможными фруктами и подвесками; толстый тролль с лисой на шее – троллить в автобусе тоже было запрещено, поэтому он был печален и разгадывал кроссворд, а лиса то и дело пыталась достать вишенку с шляпы ближайшей ведьмы, пока та не заметила, и не укусила ее.
На заднем сиденье (Элрик с женой сидели напротив) расположились симпатичная зеленокожая дама с леопардом (леопард читал газету). Дама была очень красива и совершенно обнажена, так что Элрик невольно засмотрелся, впрочем, Зариния – тоже. Когда автобус останавливался на светофоре, дама нервно постукивала по сиденью хвостом, а на зеленой коже проступали бирюзовые полоски. Тогда леопард бросал на нее кроткий взгляд, клал лапу ей на колено, и его спутница расцветала, на миг покрываясь мелкими темно-красными розами.

На сиденьях по обе стороны прохода расположилась группа эльфов в мокрых плащах – они с горящими глазами обсуждали какую-то игру, причем один из них, невысокого роста и с косичками, поглядывал на героя с каким-то непонятным интересом. От эльфов вкусно пахло лесом, костром, приключением и еще чем-то, чему герой затруднялся подобрать название.

А на специальной площадке, огороженном заговоренной веревкой, в которую были вплетены серебряные колечки и веточки рябины – от особо опасной нечисти, сидел невнятный человечек с огромным аквариумом на коленях. Герой присмотрелся – вместо рыб в странной, словно подсвеченной воде, проплывали занятного вида люди, если только это были люди. Они что-то говорили, но очень тихо, точнее, герою показалось, что звук волшебным образом уменьшен до минимума – наверное, в соответствии с теми же правилами безопасности. Но человек смотрел в свой ящик как зачарованный, и Элрик даже немного забеспокоился – как потом оказалось, не зря.
Несколько раз автобус взлетал в воздух и кружил над городом, что-то мелодично мурлыкая себе под нос – здешние автобусы были в родстве с Котобусом и умели летать – на случай, пробок, ну или если захочется. Впрочем, пробки во Вращенцах случались очень редко, зато вид сверху открывался красивый...

Платой за проезд служили сухие листья – в городе жило столько волшебных существ, которые платили исключительно ими, что в конце концов листья стали принимать в качестве оплаты, сделав такие монеты, которые превращались в листики в руках фаэри, а попав в коробку кондуктора, снова становились деньгами.

После того, как Элрик с Заринией обошли несколько музеев, выпили кофе с мороженым, перцем и морковным соком ("я же извращенец, об этом даже в книжке написано!"), Зариния отправилась выставку оригами (онигири? икебаны? шибари?) – герой помнил, что какое-то из этих слов должно было обозначать еду, но не был уверен: вдруг это окажется что-нибудь другое, и ему придется несколько часов с умным видом рассматривать вышитые диванные подушечки, например, или крошечных фарфоровых собачек эпохи Кусь... Поэтому сказал, что он устал, так что на выставку Зариния отправилась одна, под охраной пары заклинаний и в компании новой приятельницы – той самой зеленой дамы. Леопард оказался крупным специалистом по этому самому трудновыговариваемому чему-то, а дама была при нем переводчицей и, как подозревал герой, не только.

И их даже ни разу не попытались похитить!

Вечером Зариния вернулась довольная, с кучей буклетиков, кульком пирожных и тремя пакетиками сахара из разных кафе.
А потом еще долго болтала с новой приятельницей по телефону. Этого великий герой не понимал – ему было странно; вроде ж и так полдня провели вместе!

За это время он успел трижды сварить и выпить кофе, слопать половину пирожных, потом еще половину оставшихся, просмотреть почти все буклетики и подумать, что шибари ему, кажется, даже могло бы и понравиться – или это было все-таки сашими?


...Сам Элрик, ожидая жену, заглянул в интернет-кафе – к счастью, по дороге в гостиницу он встретил давешних эльфов, которые и показали ему правильное интернет-кафе, где продавали пиво и даже держали котиков. А один из них, тот самый, невысокий, с косичками, очень доходчиво объяснил герою, как зарегистрироваться в фейсбуке, как им пользоваться и все прочее.
Хотя прочие остроухие недоумевали, зачем Элрику этот самый фейсбук, когда есть ЖЖ, дрим ("почти то же самое, но без глюков") , какой-то вконтакт и "дайрик, в конце концов".

И, конечно, он встретил там друзей, и выпил с ними пива тайком от жены – герой не знал, зачем, но ощущал в этом некий сакральный смысл.

Правда, жж он тоже завел – не для того, чтобы туда писать, а потому что ему нравились эти постоянные улучшения и обновления.
Ну, должны же они кому-нибудь нравиться.
И дайри – хотя сам не очень понял, зачем, но ему объяснили, что многие заводят дайри именно по этой причине.


А под вечер герою даже удалось поучаствовать в приключении. Местным дворникам – так здесь называли боевых магов, которые следят за тем, чтобы совсем уж странная и опасная нечисть, проникающая в город из соседних измерений, выдворялась обратно, не успев причинить особого вреда, пришлось ловить и обезвреживать того самого человека с загадочным аквариумом, а сам ящик опечатывать, накладывать защитные заклинания, а потом вывозить за город и уничтожать.

...Бедолага наслушался этого самого рыбьего пения, зачем-то открыл крышку своего аквариума и полез внутрь – или, может быть, его начала втягивать туда некая загадочная сила.
А из волшебного ящика полезли на белый свет странные, ни на что не похожие твари. Все бы ничего, во Вращенцах и без того водилось множество странных существ – но эти начали кусать прохожих за ноги, швыряться во все стороны заклинаниями и говорить гадости, не очень понятные, но обидные.
Самого человека еле-еле вытащили из ящика за ноги; он был изрядно пожеван, но цел и, кажется, даже не понял, что произошло. Его отпоили кофе и прочитали лекцию о важности соблюдении техники безопасности, особенно если имеешь дело с необычными артефактами – впрочем, он и сам, кажется, уже начал это понимать. Кроме того ему пришлось заплатить штраф и угостить пострадавших обедом после того, как им сделали прививки от бешенства и еще какой-то фигни. Впрочем, он не особо возражал – ему и самому было, кажется, неловко.


А Зариния, вернувшись в библиотеку, собрала-таки дирижабль из деталек. Раскрасила его цветными мелками, посадила туда крохотного ежика – и он даже полетел. А без ежа почему-то не летал, отказывался.

Дня три она радовалась – летает и на дракона похоже, потом отыскала в библиотеке несколько книг, прочла их, после чего взяла у мага мопед, поехала во Вращенцы и записалась там в кружок исторического воздухоплавания.

Картинка. Жители города любуются осенним листопадом

@темы: Библиотечные сказки, Мои тексты, Мои рисунки

---

Интимная сцена

C трудом представляю себе, чтобы господин Виверна когда-нибудь говорил: "Хочу на ручки". По крайней мере, с тех пор, как ему исполнилось восемь – в этом возрасте ребенок тхаари начинает ходить в школу и вообще считается как бы уже большим.
А вот же – поймали, нарисовали такой интимный момент...

...После тяжелого рабочего дня, пошел полетать, потому что нельзя же показаться хорошим людям с такими эмоциями! Потом залез в ванну, переоделся и наконец зашел к любимой женщине. Та занимается какими-то своими, удивительно мирными делами, детьми там или рукоделием – из расплавленного стекла рождаются удивительные звери, фигурки для игр, подвески с крошечными драконами в капельке дождя...
И он рассказывает ей, какое сегодня потрясающее небо, и какие они там все идиоты, а потом она наливает ему чаю, говорит об осенней уборке и о том, как девочки начали собирать витражные фонарики к празднику, рассказывает, кто из старших собирается замуж, кто – в университет, на какую-то специальность, совершенно не связанную с драконами... Он говорит – не может быть, все на свете связано с драконами, так или иначе.
А мальчик сегодня сам летал, а мелкая цапает за хвост кота и опять пыталась укусить змею... В общем, все хорошо, все как следует, все разумны, адекватны, доброжелательны, все свои, со всеми можно иметь дело, а если есть какие-то проблемы, то они решаемы. Словом, все более-менее под контролем. Даже если кто-то пытался укусить змею и получил в ответ хвостом, то это тоже такая часть драконьей жизни.

... А дальше, собственно, вот:

@темы: Тот мир, Дом Виверны, Мои тексты

---

Отчасти продолжение предыдущего

Как-то принц Анейри спросил у лорда Виверны:
– А правду говорят, будто с драконом ты получаешь больше радости, чем с женщиной?
– Если речь о полетах, то правду, – отвечал Киэран.

о чем же еще...

Они снова сидели в комнате с акварелями на стенах. Бывший лорд, как всегда, спиной к свету, на этот раз предзакатному, золотисто-алому. Лица почти не видно, только темный силуэт, обрамленный красным, – готовая картинка. Чай давно выпит, на дворе вечер, пора бы уже и домой, если можно назвать домом бывший дворец гномьего губернатора. Но принц не спешил. Ему было хорошо здесь, в сумрачной полутемной комнате, рядом с этим странным человеком, который говорил невероятные вещи, – и которому, кажется, был интересен он сам, Анейри. И не только в качестве наместника и сына императора, как многим тут, хотя советы Киэран давал очень толковые, – и всегда охотно рассказывал про здешние дела, какие у кого с кем отношения, – и как стоит взаимодействовать с очередным деятелем, исходя из его, принца интересов. Кажется, древнего монстра действительно заинтересовал восемнадцатилетний юноша – и это было очень странно. Иногда, когда принц задумывался, ему даже становилось чуть не по себе...

Но не съест же его дракон? И не потому, что почти неподвижен, – а потому, что интересен? Ему-то было безумно интересно, в этом был азарт и риск – сможет ли он оседлать древнюю морскую тварь, приручить чудовище? Или змей играет с ним, – потому, что у змея сегодня хорошее настроение, а как надоест – сбросит и уйдет на глубину? Не со зла, а просто потому что у него там какие-то свои дела – мало ли дел у древнего чудовища?
Конечно, у Виверны были свои цели – юноша даже представлял примерно, какие. Но в темных глазах светился искренний интерес, и это было очень лестно.
О чем бы еще спросить напоследок, чтобы не нужно было уходить прямо сейчас?

...Интересно, чем он будет заниматься, когда я пойду домой?
Позовет кого-нибудь, чтобы помогли лечь? Или сначала попросит принести еще чаю? В который раз уже наклоняет чайник, словно бы надеялся, что там еще что-то осталось.


– Нет, я имел в виду заниматься любовью, – покраснел принц, еще не пробовавший на тот момент ни того, ни другого.
– Тебе действительно интересно? – Виверна перестал издеваться над чайником и повернулся к нему.
– Ну, да...
– Тогда смотри, – и, придвинув к себе листок бумаги, наглядно объяснил юноше, почему человеку и дракону заниматься этим друг с другом ну никак невозможно. Ни на земле, ни тем более в воздухе.
С рисунками и пояснениями.

– Вот смотри, так выглядит дракон. Тут идут гребни, здесь задние лапы и крылья. Вот сердце, легкие, кишечник, половые органы здесь, – карандаш указывает на какие-то внутренности примерно в низу живота. – А весной, когда у ящеров наступает брачный сезон...

Юноша слушал, завороженный рассказом. Ему говорили, что лорды Виверн знают о своих драконах все – но он и представить себе не мог, что этого всего может быть так много. В конце концов он понял-таки, что да, действительно не могут, никак.
Даже жаль немного – такая шутка пропала зря. А Виверна посмотрел на него – и удержался, не стал просить принести из библиотеки книги, где все это описывалось подробно, с цветными гравюрами. Некоторые даже эльфийской работы – об эльфийской живописи он тоже мог бы много чего рассказать.
Пожалел, значит.


Наконец, когда Киэран перешел к брачным играм и откладыванию яиц, принц не выдержал:
– Все, хватит! В смысле – спасибо, я понял.
– Что именно?
– Что задавать тебе каверзные вопросы – себе дороже.
– Ага! – довольная улыбка сделала бы честь любому дракону. – Тебе хоть интересно?
– Да-да, конечно! – принц торопливо распрощался и поспешил уйти. А то ведь с него станется еще что-нибудь рассказать. Не менее интересное.

А Виверна смотрел ему вслед, думая, что из мальчика, возможно, выйдет толк, если им как следует заняться.
Хороший мальчик, смешной такой...

А юный наместник Полуострова и будущий правитель империи на всю жизнь запомнил, как устроены драконы, и почему между человеком и драконом не может быть ничего лишнего.


И почему-то потом, через много лет, когда ему приходилось отвечать на каверзный вопрос или делать сложный выбор, решать, поступить ли по совести или как удобнее, сделать то, чего от него ждут, соблюсти обычай, или поступить по-своему, перед внутренним взором вставала картинка: неподвижный человек в тяжелом кресле, змеиный взгляд узких глаз, и тонкая рука с темными линиями вен – словно реки на карте – уверенно чертит свинцовым карандашом четкие легкие линии. Бумага чуть шероховатая, с вкраплениями каких-то трав – видимо, из старых запасов...

И ответ сам собой возникал в его голове.

@темы: Тот мир, Дом Виверны, Мои тексты

---

Очередная история про Киэрана-Виверну.

После войны.

Лёгкий летний вечер, почти сумерки. В комнате двое; лорд Виверна сидит в кресле у окна, спиной к свету – как всегда. Место принца Анейри, наместника Полуострова и младшего сына императора, – у стола, так, что между ними около двух метров. Киэран, бывший лорд дома Виверны, не любит, когда собеседник находится слишком близко; это принц уже уяснил. На столе – свечи, но зажигать их, вроде, еще рано.
Но все время сидеть скучно: молодой принц то и дело подходит к окну, смотрит на сад, благоухающий какими-то местными цветами, и украдкой – на хозяина. Рассматривает книги на полках – совсем не похожие на те, к которым он привык дома. Акварели на стенах завораживают – неведомый художник словно бы одним движением кисти изобразил летний вечер – точь-в-точь как сейчас, ветку яблони в цвету, покосившийся старый дом у озера, рассвет в горах, переплетение лунных дорожек на воде, дракона в полете...
Когда принцу сказали, что все это работы хозяев дома – не каких-нибудь древних мастеров, а то и вовсе эльфов, он едва поверил. Интересно, его собеседник тоже рисовал – раньше? И если да, то что именно? Может быть, этот дракон – его работы? Или та причудливо изогнутая ветка, покрытая нежной пеной розовых цветов, а может, осеннее дерево, с которого облетают последние засохшие листья, что висит в самом темном углу? Оно навевает печаль – и напоминает хозяина дома, каким он стал сейчас.*
Принц ловит себя на том, что эта мысль скорее пристала бы жителю Полуострова. У них, на севере, такое и в голову бы никому не пришло – а здесь умели судить о человеке по его стихам, по тому, как он играет на флейте, обращается с мечом или с кистью. И ошибались редко.
Его собеседник неподвижен, словно змея, и, кажется, чуть расслаблен. Как всегда.

Разговор зашел о страхах – принц сам не знал, зачем начал его. Наверное потому, что хотелось хоть на чем-то подловить этого странного человека, невозмутимого, как та желтовато-серая ящерица, что спит в соседнем кресле в обнимку с большим пушистым котом дымчатой расцветки. У ящерицы роскошный гребень и цепкий взгляд – как и у хозяина. Интересно, кто у кого научился?

...Заставить его проявить хоть какие-то эмоции, убедиться, что оно живое – так тыкают палочкой змею, лежащую посреди дороги.

Цапнет?

– Перед той битвой? Да нет, не сказал бы, – Виверна чуть заметно пожимает плечами. – С чего бы мне бояться? Нет, упоения и восторга тоже не было. С какой стати? – он кажется чуть удивленным. – Да, решающее сражение – так у нас последние семь лет что ни сражение, то решающее. Просто работа, дело, которое нужно сделать. Да, непростое, но я видел ваши корабли сверху и успел примерно прикинуть, что с ними можно сделать.
Он говорит об этом буднично и даже как-то скучно. Как будто и не он руководил сражением, в котором жители Полуострова разбили имперский флот, на два года задержав вторжение. Как если бы речь шла о чем-то совершенно повседневном, неинтересном даже – и принцу, перед внутренним взором которого проплывают гордые военные корабли, белые дозорные башни и боевые драконы, это кажется почти оскорблением.
Как он завидовал тогда своему старшему брату, которого послали завоевывать Полуостров, когда сам он всего лишь сражался с пиратами на севере Империи, под началом более опытных полководцев!
Мелькает предательская мысль о том, что будь он тогда на месте брата, они, может быть, договорились бы мирно, как и хотел Виверна, – и его собеседник был бы здоров. Во всяком случае, мучить человека, разъясняющего ему обычаи местных народов и как с ними, народами, можно поладить, он бы не стал – в отличие от брата...
– Но нас было в 10 раз больше! – замечает юноша. Потому что в его понимании никто не должен говорить о такой грандиозной битве, как о какой-нибудь местной стычке с контрабандистами, как о повседневной работе – скучноватой и до смерти надоевшей, как будто он не мог дождаться, когда бой закончится, чтобы вернуться домой, к отложенной акварели...
– В двенадцать с половиной, если быть точным. Зато воины наши все-таки получше ваших, и магов у нас было больше. Кроме того, нам было за что сражаться – а это тоже немало. Ну да, я знал, что будет нелегко – а что вообще легко в этой жизни?
– Гибель отца и брата? Нет, не предчувствовал – откуда бы? Я же не провидец и не эльф, – спасибо Небу!
...Невольно всплывает в памяти – как тем утром они с братом едва обменялись кивками, садясь на драконов, как, улетая, он бросил последний взгляд на леди Аэшти, стоявшую у окна. Проверке снаряжения было уделено гораздо больше и внимания.

– И перед последним боем – тоже. Мне, в общем, было что делать и без того. Да и откуда мне было знать, что он последний? Строго говоря, он был таким только для меня, – легкая усмешка. – Кто мог предположить, что с переговорами обернется именно так? Ты пойми, я, в общем, знал, на что шел и к чему это может привести. И ради чего – тоже знал. В этом всё дело. Плен – не самое страшное, что может случиться в жизни, можешь мне поверить.
«А что – самое?» – хотел спросить принц, но удержался. Это было бы недопустимо личным, это значило бы подойти слишком близко, а Виверна – он уже понял – такого не любил и близко к себе не подпускал никого.
...Кроме своих?
И отвечал соответственно – молниеносно и обидно. Это напоминало принцу странную игру, похожую на танец с диким зверем или ядовитой змеей.
Но вместе с тем Анейри твердо знал – что бы он ни сказал, Виверна никогда не причинит ему зла, не солжет, не обманет и не предаст, не ударит в полную силу – хотя мог бы. Самое большее – ответит язвительно или заставит задуматься над чем-то важным, но до сих пор не приходившим в голову.
Потому что я ему нужен, – убеждал себя принц. Я – его надежда на мир, на нормальную жизнь для его любимого Полуострова. На то, ради чего он положил большую часть своего клана, а сам готов был умереть под пытками – и чуть не умер, кстати говоря.
Но молодой принц понимал, что на самом деле все куда сложнее и ему хотелось разобраться. Почему с лордами тех Домов, что сражались против империи – Вивернами, сыновьями Барса, братом Касатки, пожилым лордом Огненной Змеи, потерявшим в боях добрую половину сыновей и внуков, Альбатросом, домом Синего цветка, Рин, богини яблок** и прочими – договариваться было не в пример легче, чем с теми, кто надеялся приспособиться к новой власти или думал, что все обойдется. Например, леди Дома Кошки, традиционно считавшего насилие дурным тоном, дважды пыталась его отравить. И один раз очень некрасиво подставила. То ли злилась за то, что его брат дурно с ней обошелся, то ли не может простить, что только один раз...
Виверна же охарактеризовал эту даму коротко и ёмко.

– У тебя с ней что-нибудь было?
– А смысл?

И Анейри задал чуть другой вопрос – почти о том же, как ему казалось.

– В плену? Да нет, там как раз все было понятно. Я знал, что это может произойти, что со мной могут сделать, и был готов – насколько вообще можно быть готовым к подобному.
Боялся, что не получится вас убедить – это да. Вот это было бы действительно хуже всего, что можно вообразить. Не понимаешь? Все, что могли сделать со мной, – действительно не важно, если удастся сохранить Полуостров как он есть. Да, ради этого я готов был на что угодно. Ну, почти. А собой вообще жертвовать легче. Просто сейчас моя очередь. Это нормально.

Я же говорю – потерять Полуостров боялся до дрожи. Больше, чем за себя. Нет, умею, конечно. Если уж тебя интересуют мои эмоции... а почему, кстати, они тебя интересуют?

Многое можно было ответить. Оставалось выбрать правильный вариант – в который раз промелькнуло и исчезло ощущение, оставшееся в далеком детстве, когда стоишь перед учителем, и пытаешься нащупать верный ответ. И знания не помогут – тут думать надо. Только Виверна ему никакой не учитель – по меркам империи он вообще непонятно кто. Бывший лорд, бывший пленник – принц бы не удивился, если в документах он до сих значился мертвым.

...Он был старше лет на десять – но иногда казался принцу существом, возраст которого исчисляется веками. И которое не человек совершенно. Виверна с его немигающим взглядом, с какой-то странной логикой, с очень непривычным отношением к жизни и почти сверхъестественной способностью понимать казался юноше огромным древним чудовищем, похожим на тех морских змеев, которым когда-то поклонялся его народ. И это было очень волнующе. Принц никогда раньше не встречал драконов – их вообще мало кто видел. И мысль о том, чтобы приручить этого древнего зверя казалась безумно, невероятно заманчивой.
Завести своего дракона, пусть даже в человеческом облике, пусть об этом почти никто не будет знать.
– Я пытаюсь понять тебя.
– Странный способ. Не осуждение, не отказ отвечать – просто констатация. – Ну, если тебя интересует именно страх... Пожалуй, когда старший брат отвел меня к гетерам. Мне было пятнадцать, и я очень боялся сделать что-нибудь не так. Зря, конечно, – существо в кресле чуть усмехается.

Принц, которому было почти девятнадцать, на мгновение испытал жгучую зависть. Ну почему у нас так не принято? Насколько было бы проще, если бы...
Но как он может так говорить об этом? Человек, переживший ужасные вещи – меня дрожь пробирала, когда я читал его досье с описанием всего, что с ним делали! А он говорит, что боялся каких-то дурацких гетер, больше пятнадцати лет назад. И улыбается при этом.
И ведь не лжет – он вообще никогда не лжет. Может, их специально так воспитывают – бояться всякой ерунды и спокойно принимать то, что действительно страшно?

Принц постарался собраться.
– Ну, это все же как-то не очень героически, – усмехнулся он. Я бы не стал бояться, если бы меня в пятнадцать лет отвели к красивым девушкам. Скорее уж наоборот...
– Даже если бы это было делом чести Дома?
Принц выругался.
Виверна улыбнулся.

– Я, тебе, конечно, не родственник, но, если хочешь, могу как-нибудь сводить. И даже, – широкая улыбка, – не скажу им, что ты принц. Представлю дальним родичем моего названого брата – и развлекайся в свое удовольствие! Но это вряд ли раньше осени. Да и вообще ты уже большой мальчик – можешь и сам сходить.
– А осенью ты сможешь?... хотел сказать «будешь здоров», но почему-то постеснялся.
Но Виверна понял его по-своему.
– Я и сейчас могу – но лень. Пока что больше всего мне хочется спать. Да, мастер Элори говорит, что к осени я, может быть, начну выползать в город.
Мастер Элори был эльфом-целителем, «с веточками»***. Из тех, что могут сделать почти все и кое-что сверх того. Принц не знал, где леди Лоар, приемная дочь Виверны, нашла этого эльфа – с его сородичами у брата тоже вышло нехорошо и глупо.
...И как договаривалась с ним раньше, пока Анейри не настоял на том, что бы целителя оплачивала империя. Это было дорого – стоили услуги такого мастера очень высоко, оно и понятно, – но помогло немного успокоить совесть. У клана таких денег не было, это он точно знал. Сейчас, после войны, у них вообще было плохо с деньгами, они даже в чай добавляли какие-то травки, кусочки фруктов, а то и лепестки цветов. Впрочем, Виверну это, кажется, не заботило.

...Когда-то давно Анейри мечтал о знаменитых куртизанках Полуострова – но за эти месяцы так и не выбрался к ним. Хотя ему, скорее всего, были бы рады – после того, как его усилиями в стране наконец-то наступил мир. Потому что в отличие от старшего брата, он видел в здешних жителях людей, готов был договариваться с ними – и прислушиваться к словам человека, сидящего напротив, кем бы он там ни был.
Просто некогда было – у принца и наместника столько важных дел. Хотя на самом деле, если быть честным – стеснялся. Девушки напоминали экзотические цветы, вживую еще больше, чем на картинках. А общение с ними, если верить тому же досье, предполагало столько условностей и церемоний, что молодому человеку становилось не по себе. О стихах с ними говорить, о красоте природы, игры всякие... Тут уж не до удовольствия – только и думай, как бы все сделать правильно. Хотя Виверна, говорят, посещал их регулярно – значит, ему это нравилось? Или у него просто не было выбора?
... И, пожалуй, он начал понимать страхи юного Виверны.

А может, и правда, подождать осени? Поглядеть на то, как он с ними общается – это ж ценный этнографический материал... вроде тех же акварелей или чая с фруктами. Вряд ли я сам после этого... Хотя, может, там все не так страшно?

Но поступать так с молодым человеком, почти ребенком, взваливая на него подобную ответственность, было в понимании юноши очень жестоко и неправильно. И если истязания пленника, который раздражает, он мог еще как-то понять...
А потом из ребенка вырастает... нечто. Не разбери поймешь – но не нормальный человек, во всяком случае, по имперским меркам. Или здесь совсем иные критерии – а может, им и нужен был морской змей, древнее чудовище? Как раз такого и не хватало в доме?

– Не думал, что такой человек, как ты, мог бояться гетер. Неужели они страшнее, чем смерть в плену?
– Увидишь, – пообещал Виверна.
– Если буду хорошо себя вести? Или, наоборот, плохо? – не мог не съязвить юноша.
– А какая связь? – удивился Киэран.

– Ты действительно хочешь, чтоб и страшно и героически? Чтобы всем своим существом своим чувствовать запредельный страх, чтоб ужас пронизывал душу и тело – и все это в обстановке, близкой к боевой? Хочешь, чтобы я рассказал о таком вот приключении?
Принц кивнул. Неужели получилось – или опять отшутится?
– Когда мне было лет восемь, мы с приятелями пошли в сад дома Рин, богини плодовых деревьев, воровать яблоки.**
Как это – зачем? Потому что самые вкусные яблоки – сорванные с ветки, когда тебе восемь лет, желательно в чужом саду. Нет, никакого сравнения с помытыми и очищенными. А печеные яблоки – это вообще извращение... Особенно с миндалем, имбирем и капелькой меда, – Киэран поднял глаза к потолку и улыбнулся.

– Так вот, было нас примерно полторы восьмерки (принцу потребовалось мгновение, чтобы понять, что у нормальных людей это называется «дюжина»). Большинство чуть постарше меня, другие – примерно как я или даже младше. Нет, сейчас в живых никого из них не осталось. Так вот, знаменитые сады дома Рин традиционно охраняют котолюды. Как это чего бояться – они были в раза в три крупнее меня, умели незаметно подкрадываться, корчить совершенно жуткие рожи и рычать из-за кустов.
Нет, у нас котолюды появились намного позже, и я их тогда не знал.
Поэтому при их появлении мы бросали добычу и удирали со всех ног, с криками и визгом. Подозреваю, что им нравилось пугать нас не меньше, чем нам – пробираться по полному опасностей саду.
Вот тогда действительно было очень страшно.
Никто не знал, что они с нами сделают, если поймают, но все сходились на том, что нечто ужасное – съедят, разорвут на части, а то и выпорют.
А еще я очень боялся, что схватят кого-нибудь другого, особенно из младших, тогда придется идти выручать. Ну да, мне, а кому же еще. Как-то и в мыслях не было, что это дело можно переложить на кого-то другого. Разумеется, по уму следовало действовать осторожнее – разведать, часовых расставить, но я тогда еще только начинал изучать тактику.
– Так и начинал? А твой отец в это время договаривался с лордом этих самых котолюдов, чтобы вам, если что, всыпали как следует?
– Скорее чтоб рычали изо всех сил, – улыбнулся Киэран, – нас никогда не били.
С точки зрения принца еще непонятно, что хуже. То, что с ними делали, было немногим лучше.
– И не с лордом – с леди. Домом Рин, как и Домом Кошки, всегда правят женщины. Традиция такая.
– Дурацкая традиция, – заметил принц. В его народе правителями были исключительно мужчины.
– Дурацкая, – согласился Киэран. – Лорд должен быть умным, а мужчина он или женщина – дело восьмое. Хотя Госпожа дома Плодовых Деревьев – светлая эльфийка, это далеко не худший вариант. А вот леди Кошка действительно дура. Ну откуда я знаю, почему. Может, воспитали так, может, такая уж уродилась.
...И заменить не на кого – нет у нее подходящих родичей. Виверна говорил, что младший брат леди был юношей неглупым и довольно толковым.
Да и попытки смещать и назначать местных лордов по усмотрению завоевателей провалились почти сразу – и с треском.
– Так что, мы должны терпеть обиженную дуру, которая то и дело норовит устроить какую-нибудь пакость, – и ничего не можем сделать?
– А вот этого я не говорил...


* На самом деле это рисунок Лоарин-Змейки, приемной дочери и наследницы Виверны, нарисованный когда Киэран был в плену. Так что действительно похоже. Сам Киэран предпочитал рисовать в староэльфийской манере, его работ в этой комнате нет.
** Да, это тот же самый клан. Цветущей Яблони, он же богини Рин, покровительницы плодовых деревьев.
*** Отличительный знак дома Эрой, эльфийских целителей. Когда они работают, творят чары, и в стрессовых ситуациях у них на скулах проступает узор в виде веточек, иногда с листьями и цветами.

@темы: Тот мир, Дом Виверны, Мои тексты

---

Разговоры за кофе. Часть вторая.

– Послушай, – спросил Котик, аккуратно проводя кистью по стенке домика, – если мы сейчас занимаемся сексом, – это получается зоофилия?
– Ну и что? – ответил Элрик флегматично.
– Не знаю. Нехорошо как-то...
– С каких пор тебя это беспокоит? – полюбопытствовал Элрик, удивляясь про себя многогранности котиковой личности, если это только была не лень.

С-кото-ложество – это когда мы с тобой, котом....

– Мне-то нормально. Мелнибонийцы... И вообще, – ему в голову пришла хорошая мысль, – с-кото-ложество – это когда мы с тобой, котом, складывали дрова в поленницу. Или журналы раскладывали по стеллажам.
– Не, ты тогда книги разбирал – журналы я один, – уточнил Котик, любуясь своей работой.
– Ну вот видишь... Значит, все в порядке. И вообще, сколько раз мы этим занимались – два или три всего... – он сделал надменное выражение лица. Правда, его никто не увидел – кроме кошки Заразы, зашедшей проинспектировать работу.
– А жена твоя не возражает?
– А что ей, самой дрова таскать? – возмутился герой. – И вообще, это мне с-кото, а тебе – с-человеко... В общем, вам, котикам, можно, – разрешил он. – А у нас, мелнибонийцев, и не такие извращения в ходу.
– А какие? – заинтересовался Котик. – Вы писали стихи без рифмы и смысла, сочиняли аннотации, не прочитав книгу?
– Это сплошь и рядом. Не только стихи... я еще школьником был, когда написал поэму о козе, жреце Ариоха и губной гармошке. Она даже в списках ходила, – похвастался герой. – Если бы отец узнал, он бы мне так уши надрал так что я б месяц сидеть не мог...Там ритм хромал в одном месте... Но это так, мелочи еще.
– Что же может быть хуже? – изумился Котик. – Вы – рифмовали "кровь" и "любовь", "часы" и "трусы", развлекались постмодернизмом? – в устах Котика, с трудом признававшего за литературу все, что было написано позже девятнадцатого века, это слово звучало ужасным ругательством. Элрик даже испугался: вдруг оно материализуется, взлетит под потолок или уползет куда-нибудь в щель, лови потом эту гадость... Собственно, поэтому Зариния и не любит, когда он ругается. В волшебной библиотеке приходилось быть очень осторожным со словами – только на кухне можно было говорить все что угодно.
– Ха! – ответил Элрик, заехавший-таки себе молотком по пальцу – не из природного мелнибонийского мазохизма, а потому что трепался за работой. А вот Котику как-то удавалось совмещать то и другое без вреда для себя. Зараза мохнатая!
Потом бывший император снова вспомнил юность и задумался:
– Мы и слов таких не знали...
– Как же вы определяли время?
– Да похрену...
– Цветочные часы! – восхитился Котик, поражаясь изысканности и утонченности вкусов древнего народа.
– Да мы еще и не так развлекались, – проворчал Элрик, критически оглядывая свою работу.
– Тогда даже и не знаю... Читали романы в мягких обложках? – фраза прозвучала так, словно ничего более омерзительного князь-некромант в двадцать восьмом поколении вообразить не мог.
– А кто, по-твоему, их писал? От нас и пошла мода, – сказал великий герой, довольный, что ему удалось шокировать приятеля. – Вырождались мы или где?!
– Писали фанфики с грамматическими ошибками?
– А то! Знаешь, как мой кузен безграмотно писал? Он даже под пыткой не мог правильно вставить безударные гласные. Нет, правда, я проверял! Дважды...
– Ну, тогда не знаю. Сдаюсь.
– Тогда собери последний домик, а я пойду сделаю бутерброды. И сварю еще кофе.
– Мне без кофе, – попросил Котик. – Просто молока или чего там.
– Ладно...
– Слушай, у тебя есть что-нибудь поесть, кроме бутербродов?
– А чем тебя мои бутерброды не устраивают? – возмутился герой.
– В них слишком много лишнего...
– Что это ты называешь лишним?!
– Два куска хлеба и овощи.

– Ну, ты прямо мастер в этом деле, – восхищенно сказал Элрик, разглядывая домики. – Тебе с маслом?
– И хлеба тоже не надо. Только сыр и колбасу. Люблю иногда сделать что-то своими лапами, да в хорошей компании. – Котик скромно потупился. – Князь-некромант тоже должен многое уметь, знаешь ли.
– Догадываюсь.
Хорошо, хоть не "все", как император Мелнибонэ, – подумал он.
– Дома ты, наверное...
– Не, для таких дел у меня есть Оюми, Шерл, Лепесток – это управляющая, ученики и все, кому не лень, – произнес Котик, забираясь с ногами на стул.
– А эльф?
– Он, по-моему, не большой любитель. Хотя, вообще, он ни от какой работы не отказывается. Ему интересно...
– Шерл – это та коричневая дама, зеленоглазая и с синими волосами?
Котик кивнул.
– А ты в курсе, что она не та, за кого себя выдает?
– Конечно. За кого ты меня держишь?!
– Шпионка? – предположил Элрик.
– Нечто вроде. Маг из лесных княжеств. Рабыней, скорее всего, никогда не была, это было бы заметно. Но с ее глазами в Золотых Песках не больно-то кем прикинешься – вот она и выдавала себя за служанку из военнопленных.
– Да, глаза у нее приметные. Ярко-зеленые, как трава.
– У настоящих рабов обычно тускнеют – когда человек ломается. Ну и живут они после этого недолго... У нее была легенда, которая как-то это объясняла, – а потом девушке не повезло.
– Раскрыли?
– Как раз нет, просто невзлюбили. Поцапались еще с кем-то, ну и вот...
– После этого ты ее и подобрал?
– Именно. Возвращались мы из набега – торговый караван с оружием, пряностями и травами, с той стороны залива. Решили рискнуть и проехать по моей земле – так оно быстрее, если не заметят или удастся договориться.
Пару дней мы шли фактически по их следам, только в обратном направлении – ну и нашли на их стоянке женщину, прибитую гвоздями к колоде. Как мой батя когда-то, – он замолчал, но вскоре продолжил: – Знаки там на ней вырезаны всякие – то ли измена, то ли жертва духам пустыни, то ли все вместе, – он вздохнул. – Не люблю я, когда так... Первая мысль, конечно, что ловушка. Колдую – нет поблизости никого, и чар на ней нет почти. Похоже, караванщики, которых мы так удачно сделали, почему-то решили от нее избавиться. Интересно мне стало... А самое интересное, что она еще живая. В отличие от папы, когда его нашли. И страстно хочет жить, несмотря на все происходящее. Ну, что – отогнали птичек, наложили чары, чтоб не померла, отвезли домой. Выходили, отрастили все, чего не хватало... Я в первую же ночь съездил на то место и немного посмотрел, что там у них и вышло: да, ее действительно невзлюбили – зеленоглазых там вообще не жалуют, даже потухших. Не то чтобы она себя чем-то выдала – кажется, просто не повезло. Худо, когда люди могут делать с другими все, что им вздумается, – Котик опять тяжело вздохнул. – Ну и вот. Поговорили мы, конечно. Да, я знаю, что она регулярно отправляет сообщения своим, но пока интересы у нас с ними скорее совпадают, и я надеюсь раскрутить их на что-то вроде временного союза, благо враги у нас общие.

– А как вообще у тебя завелся эльф? – герой решил сменить тему, а то разговоры у них пошли какие-то невеселые.
– О, это очень смешная история! Когда погиб мой отец, почти все его дружинники были убиты вместе с ним. Двоих взяли в плен – один вскоре умер, второго я потом нашел и выкупил, он и сейчас жив.
– Ого!
– Да, именно. Так вот, вместе с ним продавали степную фаэри на последнем камешке... Ты знаешь, если особым образом мучить фаэри, из их крови получаются драгоценные камни дивной красоты. Не имею понятия, сколько камней они получают из одной фырьки – но эту, похоже, выпили почти всю.
– Вместе с волшебной силой? – уточнил Элрик.
– Само собой! А восстанавливается то и другое с большим трудом. Сгодится, как они мне сказали, разве что для жертвоприношения либо для пары-тройки темных ритуалов, но я же некромант, разберусь. И убить их не было никакой возможности, печаль такая! – печально вздохнул Котик.
Элрик кивнул. Он примерно представлял, для чего приносят в жертву фаэри и что потом бывает с землей.
– Бабушка выхаживала ее пару лет, к Королеве Кошек возила, еще куда-то. Сейчас ей получше, хотя волшебная сила полностью не восстановилась, конечно, но некоторые вещи не отнять. Хорошая девочка, славная такая, правда, очень тихая. Собаками моими занимается – и, вроде, ей с ними хорошо...
– А уж им-то с ней как хорошо! – заметил Элрик.


На летней ярмарке продавали щенков.
Котик сам не знал, зачем забрел в звериный ряд: он не любил покупать животных и старался по возможности поручать это кому-нибудь другому – множество звуков и запахов действовали раздражающе. Овцы, козы, бегемоты, полосатые коровы, буйволы, лошади, верблюды, альпаки, парочка ездовых ящеров, индюшки, куры, цесарки, павлины...
Все это блеяло, мычало, гоготало, ревело, рычало и, кажется, попискивало на какой-то однообразной высокой ноте, утомлявшей его чувствительный слух. А запахи, а страх, растерянность, усталость – и эта полуденная жара. Впрочем, на рынке рабов бывало еще хуже – хорошо, что хоть здесь у нас рабство запрещено и об этом еще помнят. Котик посмотрел на девочку Саранку – как она? Он уже жалел, что предложил маленькой фаэри поехать с ним на ярмарку – хотелось как-то ее развлечь, но не стало бы ей хуже от таких развлечений. Тем более что ни украшения, ни музыкальные инструменты, ни наряды, ни даже книги, кажется, не произвели на девушку никакого впечатления.
Сарана потянула его за рукав. Кивнула вправо – говорить она так и не начала. Бабушка считала, что может, но не хочет, или боится.
Последствия плена – хотя что мы вообще знаем о степных фаэри?
Как-то же ей удается доносить свои мысли... Князь посмотрел в ту сторону, куда указывала девушка, и увидел парнишку-гоблина с большой плетеной корзиной... Змеи? Он не хотел бы держать дома змей, особенно ядовитых. Разве что девочка сама будет за ними ухаживать... Впрочем, рядом с гоблином стояла огромная желтовато-серая собака с грустным взглядом – такая большая, что он чуть не принял ее за теленка. Так что, может быть, щенки.
– Эти?
Девушка кивнула, а Котик в очередной раз поразился ее способности без слов объяснять, чего она, собственно, хочет.
– Ну, давай посмотрим.
– Покажи нам свой товар, – это он уже гоблину, повелительно-небрежно.

Юноша вытащил из корзины щенков ростом с крупную кошку.
Не так не так уж он и молод, как показалось вначале, – подумалось Котику. – Кожа темная, видимо, болотный клан. Или это загар у него такой?
Котику было жарко, он хотел поскорее покончить с этим делом, выпить холодного молока, завершить покупки и отправиться наконец домой.
Он посмотрел на фаэри, девушка кивнула.
– Выбирай, – разрешил он. – Знаешь, как за ними ухаживать?
Быстрый кивок, умоляющий взгляд.
– Хочешь двоих? Справишься, уверена?
– Сколько? – это уже гоблину.
...Да, новый ятаган с оплетенной рукояткой и синенькими камушками ему в этот раз определенно не светит. Ладно, старый пока еще хорош... Впрочем, если они действительно такие замечательные, как болтает гоблин... и вырастают чуть ли не с лошадь. Он придирчиво выспросил, как ухаживать, чем кормить и все прочее – на всякий случай. Попытался было поторговаться – но вяло и неудачно, слишком устал.
Девочка выбрала троих.
Ни ятагана, ни кафтана из тонкой шерсти, что он присмотрел, ни томика стихов... Хотя на стихи, пожалуй, хватит, если торговец-полугном не запросит слишком много. Книги в эту глухомань привозили нечасто, и цена была совершенно непредсказуемой – могла колебаться от пары ракушек покрупнее до нескольких полных браслетов или четверти золотого диска... Да мышь грызи этот ятаган вместе с кафтаном! – подумал он, когда увидел, какой радостью загорелись глаза фырьки.

Собаки выросли большими – даже больше матери. Огромные, цвета песка под солнцем, с умными глазами и лоснящейся шерстью, Они были словно спутники Сеана, бога справедливости, покровителя степей, стад, рассказчиков и гостевых домов, которого почитают в северных степях – впрочем, и здешние пастухи тоже...
Псы сопровождали девочку почти всегда, и Саранка словно ожила – чаще улыбалась, глаза светились радостью. А однажды Котик даже видел, как она болтает с учениками – то есть болтали скорее, мальчики, она слушала... Но все равно.
Однажды собаки поймали вора – безумного одиночку из народа холмов, решившего пробраться в замок злого некроманта и что-нибудь украсть. А как-то раз князь-некромант, по настоянию Саранки, взял одного из них в набег – и почти не удивился, когда огромный зверь вцепился в горло врага, заносившего меч над его головой.

...Не то чтобы он не любил Сеана, бога справедливости. Просто знал, что виноват – и ничего с этим не поделаешь. Но вечером, сидя у себя в комнате с зачитанным томиком Достоевского и любуясь отблесками заката на верхушках сосен, он подумал, что бог мог послать ему эту девочку вроде как в испытание. И если так, то это испытание он, скорее, выдержал. По крайней мере, сделал все, от него зависящее, чтобы ей помочь.
Потому что не было у него тогда иного выхода – ну, не мог он положить свою дружину под стрелы этих негодяев ради того, чтобы поступить правильно.
Если бы такую вину, как его, вообще можно было искупить.
Потому что не важны старику Сеану ни его судьба, ни те, кто за ним пошел, – а важны степь, собаки, вот такие фырьки, странники, барды – ну и чтобы люди не нарушали степных законов и не совершали поступков, постепенно разрушающих мир – а он такой поступок как раз и совершил.
Через несколько лет Саранка притащила в дом пятерых детенышей каракала – совсем крошечных, мать, он так понял, погибла. Ничего, выходила, выросли звери – красивые, золотисто-рыжие, в меру наглые и вполне ручные. Он тогда только рукой махнул – велел выдать фырьке что попросит и всячески ей помогать. А позже часто думал, было ли это своеобразным знаком судьбы или просто совпадением.
А тогда было не до размышлений – предстояло ехать на Торговый остров. Потому что вскоре после появления котят князь-некромант неожиданно получил сообщение от давнего знакомца, писавшего, что если ему нужен полудохлый, но еще живой эльф...


– Так вот, вместе с ними, с дружинником и Саранкой, продавали человека, обитателя одного из древних княжеств с той стороны залива. Знаешь, тех самых, что мнят себя жителями прежнего мира и ни во что не ставят остальных. До тех пор я с ними дел почти не имел и велел выкупить всех троих – мне было интересно. А человек тот оказался ученым... Младшим научным прислужником или чем-то в этом роде. Заклинания там поддерживать, жертв приковывать, пол от крови отмывать...
Есть у там них некий институт, где они изучают разнообразных иномирцев, попавших в наши края – знаешь, я говорил уже? Вылавливают в других мирах, исследуют, смотрят, что у тех внутри, проверяют, как они реагируют на разные вещи, а иногда и просто развлекаются, как им захочется. Просто потому что могут, – существо в полной их власти. Особенно если понимают, что попался им обычный, например, человек, не что-то там такое особенное. Сначала их, как я понял, расспрашивают более-менее по-хорошему, а потом уж... в общем, самые лучшие маги и ученые той страны стремятся работать в этом поганом месте... Ну, что сказать – мне было очень интересно с ним побеседовать, – глаза Котика загорелись опасным огнем. – И ведь не то чтобы он не понимал... Кажется, по итогам наших с ним разговоров до него стало доходить, что они поступают не вполне правильно. Ну и когда самому довелось побыть чьей-то вещью, с которой могут сделать все, что захотят... Но одно дело – он, человек древней культуры, все такое, и совсем другое – существо из иного мира, за которое некому вступится. Хотя, мне кажется, он начал понимать, что есть вещи, которых нельзя ни с кем – ни с людьми, ни с иномирцами, пусть у них даже жабры и хвост.
Но к тому, чтобы что-то с этим делать он оказался не готов – хотя пообещал сообщить мне, если у них заведется кто-нибудь интересный. Несколько лет молчал – я уж решил, что он забыл, передумал или свои съели. И вдруг присылает он мне весточку, что имеется у них занятный эльф из другого мира, но скоро его уже не будет, поскольку устройством своим он от здешних эльфов почти ничем, как оказалось, не отличается. И если этот эльф меня заинтересовал, то он может устроить так, чтобы мне его продали за оговоренную сумму. – Честно говоря, просто пожалел, – признался князь-некромант. – Эльф-не эльф, а все живое создание... Понятно, что не жилец, скорее всего – но хотя бы последние дни встретит на свободе. Солнышко, озеро, лес... А вдруг да и вытащим – бабушка у меня очень хорошая целительница. Фырьку вот, выходила, хотя они после такого редко выживают...
– И что? – спросил Элрик, уже догадываясь.
– Ну, что... Поздней осенью я привез его в замок, в конце зимы он начал понемногу приходить в себя. После Длинной ночи – я уж думал, отправится прямиком в чертоги Холодной госпожи. Знаешь, я не представляю, как так можно – и не понимаю, зачем. То есть понимаю, но... мерзко мне это понимать, тошно! – Котик выпустил длинные острые когти и медленно втянул их обратно. – Он ведь не враг им, и это даже не "исследования" – его действительно легко принять за лесного эльфа, нету там ни способностей колдовских, ни чего-то необычного... Знаешь, его особенно потрясло, что одни и те же люди с ним сначала сначала общались по-хорошему, расспрашивали про мир, а после начали пытать и резать – просто так, ради развлечения, потому что больше никакой ценности он для них не представлял. Разве что зелье какое проверить на нем или заклинание. Вроде как он для них не живое разумное существо, а так, вещь ненужная... Знаешь, когда-нибудь я сожгу этот их институт, – спокойно сказал Котик, и мечтательно улыбнулся. – Соберу войска, договорюсь с эльфами, змеями, может, с кем еще, освободим пленных, раскатаем по камешку это поганое место – а самих этих сволочей сожгу.
Заживо.
Он опять улыбнулся, показав острые зубы.

– А скажут, что орда варваров разрушила древнейший научный центр, уничтожив бесценные материалы и уникальные разработки, над которыми трудилось множество поколений ученых...
– А мне до цветочных часов! – Котик сжал кулаки, кулаки, шерсть на загривке встала дыбом, глаза сверкали, усы топорщились от гнева. – Ты видел у него шрам – на животе, ближе к левому боку?
– Да там их столько...
– Они разрезали его, чтобы что-то там посмотреть, – и при всем этом специально держали его в сознании! Дело ведь не только в том, что я люблю его, – тихо сказал Котик. – Просто так нельзя. Ни с кем, ни для каких там важных целей.
– Так эти все шрамы, это...
– Это еще малая часть, многое мы все-таки восстановили.
– А я думал, это ты...
– Нет, это бабушка. Я же почти не лекарь, – он помолчал. – Ну что ты... Я только царапаюсь иногда, и то очень аккуратно. – Котик, кажется, не обиделся, или не показал вида? – Он тоже умеет, просто у меня шерстка и на мне не видно.
Элрик подумал, что никого он, конечно, не сожжет.
Самое большее – перебьет. Но сказал:
– Знаешь, когда пойдешь на них войной – позови меня с собой. Хочется, знаешь ли, иногда вспомнить старое.
– Обязательно, – серьезно заверил его Котик и острым когтем подцепил с тарелки специальный кошачий бутерброд из рыбы с ветчиной.

– ...Знаешь, если бы мама не увезла моего брата в город после смерти папы, – может быть, и не привязался бы к нему так сильно, – сказал Котик. – Может, я не повелся бы на эту хрупкость и беззащитность – а тут еще, ум, стойкость, готовность подчиняться, понимание, когда можно спорить, а когда не стоит и огромная жажда знаний.
– А почему с братом так вышло? – спросил Элрик, наливая себе еще кофе. – Сейчас он, я так понимаю, при тебе?
– Сейчас он с матерью, – хмуро ответил Котик. – Иногда гостит у меня. Очень хочет на войну, мстить – и при этом совершенно не думает головой! Бывает, собирает таких же юных раздолбаев, уверенных, что они бессмертны, и идет в набег или еще что-нибудь устраивает. Пару раз ему везло. Но однажды он нарвется и его убьют – или я его выдеру-таки. Разбаловали. Мама, бабушка... Младший, последний...
– А взять его к себе?
– Мама хочет, чтоб ребенок закончил учебу. По-моему, ей просто жаль отпускать его сюда, к нам – и я могу ее понять.
– А чего он сам хочет?
– Славы, подвигов, быть героем, чтобы им восхищались. Ему пока невдомек, что это долгий процесс – хотя снаружи это и может выглядеть иначе, но не дай никому Мироздание такого "иначе"! – с жаром в голосе воскликнул князь-некромант.

– ...Понимаешь, если вкратце – мой отец держал границу, вот как я теперь. У него было несколько врагов с той стороны – им не давал покоя сам факт, что мы есть, и они поклялись извести наш род любой ценой. Потому что мы не даем им совершать набеги, продвигаться дальше на юг – а им это действительно нужно, нужна земля, которую они еще не превратили в пустыню, – вот как наша, например.
– Понимаю, – кивнул Элрик.
– Так вот, его убили. Заманили в ловушку – переговоры, все такое. Не он один на это купился – а тут такая возможность замириться с парой человек. Опять же, годы идут, война – дело выматывающее и кто-то, мог решить, что поклялся-то он в юности, в душевном порыве, как это бывает, а живет сейчас. Жизнь идет, знаешь ли, времена меняются, у всех какие-то свои дела, у многих семьи. У отца тоже – жена любимая, дети, сам он кто тому времени порядком устал от войны. Дела, опять же, какие-то, сочинения, книга по стратегии не дописанная, записки о войне в пустыне – жить ему хотелось... Ну и братик только родился, после стольких лет. Маленький он был очень славным. Бабушка говорит, я таким не был.
– А отец не...
– Разумеется, он предполагал подвох, меры принял, почти все учел. Опять же, или он не герой, "не растянуть мне разве дураков двести", как у классика. Дружина у него хорошая, сам он маг не из последних... В общем, поехал он на те переговоры – и ошибся, доверился не тому человеку. Да, до тех пор это был надежный человек, давний приятель и соратник, и отец просто не подумал... Не с чего было, правда. Это же так всех друзей начнешь подозревать в измене.
Если вкратце – его выдал хозяин гостевого дома, где он неоднократно бывал. И я с ним бывал... Гостевые дома – они вообще почти как храмы тэннэри-неба, им сам Сеанн-странник покровительствует, на них напасть – это худшим человеком быть надо. Почти как на храм напасть или фырьку обидеть... От таких поступков мир портится, понимаешь? Но и у их хозяев есть некие обязательства перед гостями – понимаешь разницу, да? То есть выдать гостя, пока тот в его доме, он не может, а вот сообщить одному гостю о том, куда поехал другой – почему бы нет. То, что их впятеро больше и они ему клятвенные враги, имеет, конечно, значение, если разобраться, но это не настолько важно...
– Ну почему, – сказал Элрик, – предательство, оно всегда предательство. А выдать гостя на смерть – это, по-моему, оно.
– Их хозяева не могут быть ни на чьей стороне, так ведется испокон веков, - продолжал Котик, – И уж тем более им нельзя выдавать одних постояльцев другим – а этот соблазнился.
В общем, отца схватили и распяли на деревянном осле – это если совсем кратко. Причем даже не те самые враги, а люди, решившие воспользоваться их гибелью, что обидно. Врагов, которые хотели вроде бы помириться, за какие-то дела сожрали свои свои.
– Может быть, именно за это, – предположил Элрик.
– Возможно – но не только. Лакента говорит, там были и другие причины. – Это сын одного из тех погибших врагов, – пояснил Котик. – Он сейчас у меня, я его выкупил потом. Они так обходятся с детьми казненных преступников и убитых недругов, что в благодарность за избавление пойдешь служить кому угодно... Думал предложить ему поединок, когда оправится – а он вместо этого присягнул мне, за себя и за братьев...Ну так вот, было мне тогда лет пятнадцать, и отец меня с собой не взял – как знал. Проходит несколько дней – и я неотвратимо чувствую, что он мертв. Никогда со мной ничего подобного не было – а тут не проходит. И мама, смотрю, извелась вся – а она ведь у меня фырька из Вращенцев... фаэри, хранительница города. Бывало, что отец надольше уезжал – но прежде она никогда так не волновалась. А я тогда некромантию не любил, предпочитал боевую магию и садоводство – деревья-ловушки, ядовитый плющ... Делать нечего – я мужчина и старший в роду, посоветоваться не с кем, бабушка только уехала и неизвестно, когда будет. Дружинники почти все ушли с отцом. Оставшиеся говорят – подожди с недельку, вернется. Пошел я тогда помедитировал – и увидел, как и что с ним сделали. И кто – но это отдельная история. Ну что: поручил сестренке присмотреть за мамой – нехорошо с ней поступил, она хотела со мной, а ей досталось самое трудное – но кто-то должен был выжить, позаботиться о маме и малыше, а если что – пусть уходят в город. А сам объехал ближайшие замки, собрал вассалов – тех, кто согласился идти со мной. Сказал, что отцу нужна помощь – понимаешь, было четкое ощущение, что не стоит говорить им о его гибели. Я для них – сын, наследник, юный Котик – пошли бы они за мной, если бы знали? Некоторые и так отказались... Потом пришлось заново договор заключать. После сами локти грызли – как же, первый поход молодого князя, да еще такой успешный... Нехорошо. Я прикинул маршрут и знал, где примерно должна быть засада. Мы аккуратно обошли то место, но... в общем, ее там не было, они не стали ждать – отправились в гостевой дом праздновать победу. Тогда мои люди окружили дом и сказали, что все, непричастные к убийству князя-некроманта могут выйти и, может быть, я оставлю их в живых. Некоторые вышли – и мы подожгли дом.
– Ничего себе! – не удержался Элрик. – Это был тот самый, да?
– Но я тогда этого не знал. Помню – еду домой и лихорадочно молюсь Сеану-страннику, зная, что прощения мне не получить никогда. Но иначе я бы положил половину своего отряда, если не больше, – тихо сказал Котик. – Эти люди пошли за мной, когда никто больше не пошел, понимаешь?! Это меня не оправдывает, конечно, да и ничто не может оправдать... Даже то, что хозяин был с ними в сговоре. В таких случаях нужен суд, его слово против моего – а тогда они нас всех просто бы перебили. А потом и маму, сестренку, бабушку и всех, кто остался. Я должен был показать им, что с нами так нельзя – и надеялся, что хозяин с семьей выйдет, что как-то потом... помочь ему, отстроить все, не знаю. Я вообще был уверен, что он скорее на нашей стороне, они с отцом приятельствовали... Это потом уже узнал, что они ему заплатили. После того дня больше не молился – как отрезало, – неожиданно закончил Котик. – А что еще было делать? Благородная война закончилась незадолго до моего рождения. Мирных жителей – тех, что вышли и тех из них, кто действительно ни при чем, мы не тронули, конечно. Даже постарались кому-то чем-то помочь, возместить – а толку-то. Такие поступки вызывают ярость еще большую, чем разрушение дома, но этого я тогда не знал.


Он перехватил руку девушки – и лезвие узкого ножа прошло вскользь, почти не оцарапав. Котик был почти рад, что она ударила его – хоть кто-то попытался отомстить, вообще сделать хоть что-то. Остальные с ненавистью смотрели, как его люди перевязывают их раненых, делятся водой... Многие ругались, громко причитали – кто-то потерял добро, у одного убежал осел с поклажей, у другого раб...
– Вот тут мы вам не помощники, – ехидно подумал Котик, – на королевской земле рабство запрещено законом. Пусть даже королю почти нет дела до здешних мест...

Кажется, они не верили, что мы действительно подожжем дом, – и винят нас еще и в этом, – понял изумленный Котик. И тут же удивился тому, что способен еще изумляться.
Недостаточно предупредили, значит. То есть они считали, что я положу свой отряд под стрелами, – да, это было бы удобно тем, кто засел в доме, но для нас-то логично заботиться о своей жизни, а не об удобстве врагов, разве нет?
Как странно – эти люди обвиняли его не в том, что он совершил ужасный поступок, хуже которого мало что может быть, – а в том, что он доставил им неудобство, заставил понести убытки – не такие уж большие, кстати. На нарушение миропорядка им было плевать – и это казалось невероятным.

Да, он виноват перед этими людьми – слугами, гостями, родичами хозяина, – но почему-то никому в голову не пришло, что его враги, обманом погубившие его отца, засевшие в гостевом доме и стрелявшие в нас из окон, тоже не вполне правы. Так не делается – им следовало выйти в поле и принять бой, как и было предложено, не подвергать опасности хозяина, путников этих... Ладно еще, если бы их было мало и они были бы ранены – так ведь нет же.
Нельзя использовать гостевые дома для засад – но они могут сказать, что прятались, а мы напали. Почему они "могут сказать" как им удобно, замучить отца и спрятаться в гостевом доме, – а мы должны неукоснительно соблюдать законы, чтобы оставаться людьми?

– ...Уже рабыня? Полуэльфийка, говоришь, прекрасная, как не знаю что? И почему же она от тебя сбежала? Наверное, ты с ней плохо обращался? – усмехнулся Котик. – Или просто жить захотела? Всем известно, что светлый народ нельзя держать в рабстве, что мрут они от этого. И что у нашего короля договор с Лесом – и таких, как ты, казнят долго и мучительно.
Про договор он выдумал только что, но рабовладение действительно считалось позорным преступлением и каралось очень сурово. А уж содержание в рабстве существ, для которых это, считай, смерти подобно...
Нет, не понимает и не видит в этом ничего дурного.

– Говоришь, здесь нет людей короля? Ты ошибаешься – здесь есть мой отец и я. Не сомневаюсь, что король подтвердит мое назначение.
...Если он удержится, это будет чистой формальностью – кто-то же должен держать северные границы.
– Казнить, – кивнул он сопровождавшим его котолюдам. И чуть заметно подмигнул.

Скорее всего, этот человек лгал. Котик неплохо умел распознавать ложь, но люди, готовые ради своей прихоти и чванства уморить в неволе мудрое, прекрасное, волшебное существо вызывали оскомину.
Впрочем, нет – любое существо.
Ни с кем нельзя так, никого нельзя считать вещью, призванной служить удовлетворению чьих-то прихотей...

На всякий случай отошел в сторону – сосредоточиться и узнать, не прячется ли поблизости беглая рабыня или раб, которым, возможно, нужна помошь...

Тут-то его и достала девушка из гостевого дома.

Котик вгляделся – старше его на полдесятка лет, невысокая, крепкая. Коричневая кожа светлее, чем у большинства в здешних краях, – видимо, какая-то примесь. Он пару раз видел ее в гостевом доме – служанка, родственница? Совсем не похожа на хозяина – тот был темнокож, высок, узкое лицо с резкими чертами – а у этой круглое такое, симпатичное. Большие желтые глаза, плоский нос, потрепанное синее платье, похожее на те, что носят женщины-караванщицы в Золотых песках, стоптанные туфли...
А на шее, на связанном в двух местах шнурке – медальон.
Город с золотистыми крышами, а над ним в темном небе птица из мерцающего перламутра. Очень знакомая вещь – мать когда-то подарила его отцу точно такой же, и говорила, что кроме Вращенцев, таких не делают нигде. Котик помнил эту вещь до мельчайших черточек, до царапин – в детстве они с сестрой часто играли отцовским амулетом.
Сейчас рисунок потускнел – не от гари и копоти, а потому что отец был мертв.
Но все равно красивая вещь – не зная, пожалуй, и не заметишь.

Несостоявшаяся мстительница глядела на него с бессильной яростью.
Рядом с ней испуганно жались три девочки помладше – очень похожие, будто горошинки из одного стручка – светленькие, широколицые, в мягких черных волосах – бусинки из ярко раскрашенной глины. Босые, в ветхих, застиранных платьицах – из чего он заключил, что хозяину они, видимо, не вполне родня. Рядом с ними – мальчик лет двенадцати, с темно-фиолетовой кожей, раскосыми глазами и светло-серыми волосами. В рабском ошейнике, со свежими шрамами на чумазом личике.

Котик попробовал заговорить – горло саднило от дыма и пыли. Казалось, запах гари и будет преследовать его всю жизнь, сколько бы той жизни ни было.

– Ты хотела меня убить, – сказал Котик на местном наречии. – Я понимаю тебя.
Глаза девушки от удивления стали совсем круглыми. Кажется, она ждала чего угодно, только не этого.
Сейчас он был сам себе отвратителен. Злобный некромант пришел из пустыни, разрушил ее жизнь, убил отца, а теперь предлагает помощь... Но надо было делать дело: поговорить, если можно, помочь, приглядеть за своими, за мстителями вроде этой – мало ли у кого чего найдется.
– Ты в своем праве. Да, мы сожгли дом твоего отца, или кто он тебе. Но у нас не было вариантов. Люди, обманом убившие моего отца, могли выйти и сразиться с нами – они не вышли. Их было не меньше нас, чем нас – у них был шанс. Хозяин мог настоять – это было его правом, – но он предпочел дать им приют.
– Они все перепились, – тихо сказала девушка, и Котику показалось, что она не испытывает большой любви к недавним гостям.
Ну, да – напьются, пристают к служанкам... Зато потом вот медальоны дарят.

Ему вдруг показалось, что он неправильно определил возраст и она немногим старше его. У этих человеков иногда не понять...
– Я не спрашиваю, от кого и за что ты получила это украшение, – он указал на медальон, – но когда-то давно моя мать привезла его в подарок отцу. Из города с золотыми крышами, города, где поют на улицах, где любой может жить, не причиняя вреда другим. Города, где не воюют... Оставь себе – сказал он, заметив, что девушка потянулась было снять украшение. – Сейчас это уже не имеет значения. Твои родные могли выйти – им бы мы точно не сделали ничего плохого, просто незачем. Я не знаю, почему твой отец или хозяин этого не сделал. Но те люди, что прятались в вашем доме, убили моего отца и всех, кто был с ним. Замучили и убили. Это даже не месть – если бы я не убил их сегодня, то через несколько дней они перебили бы мою семью. Я не видел другого способа их остановить. Ты попыталась отомстить – это делает тебе честь. Ты можешь попробовать еще раз, – добавил он, заметив, что ненависть в глазах девушки сменяется пониманием, – тогда мои люди убьют тебя так или иначе. А детей отдадут некромантам, – он усмехнулся, – на воспитание.
Или мы можем придумать что-то другое. Я не хотел убивать твоего отца или кто он там тебе, – он говорил и понимал, что его слова пусты, что для нее они как песок из разбитых часов – пересыпаются из чаши в чашу безо всякого смысла. Для нее его отец был просто одним из многих гостей – какое ей может быть дело до чужой жизни, чужой смерти, чужой семьи, убьют ее там или нет...
Но гость священен, на этом построена вся система гостевых домов – или уже нет?
Может, она даже радовалась, что гнусный котонекромант не будет больше приезжать сюда со своей свитой, пить молоко, платить серебром и полновесными ракушками, петь песни...
Теперь точно не будет.

– Дядя, – прошептала девушка. – Двоюродный дядя. Он взял нас к себе, когда умерла мама. И, чуть-чуть помолчав, добавила шепотом:
– Ему хорошо заплатили.
– За то, что взял вас к себе? – не понял Котик. А когда понял, похолодел.
– Кто заплатил? – Спросил он на всякий случай. – Зачем?
– Люди с севера, – она потупилась. – Я не знаю... Приезжал человек из Эраннеа. – Это был один из крупных полисов в Золотых Песках. – В красной головной повязке и темно-синем плаще... Очень важный и такой... мы с сестрами испугались, – она опустила голову. – Говорил, что это большая услуга, ее не забудут. И что когда князь будет мертв, заплатят еще больше – еле слышно произнесла человечка.

Нет, надо проверить, обязательно проверить, вызвать дух, может, быть, она что-то не так поняла, не мог же давний друг отца... Но чутьем, которое есть у всякого мага, ощущал – скорее всего, так и есть.
Ну скажи же, – взмолился он мысленно, – что твой дядя не виноват, что его заставили, угрожали изнасиловать тебя, зарезать мелких...
Но девушка молчала, а потом, много позже, когда он вызвал дух хозяина гостевого дома, то убедился, что все было именно так, как он предполагал – и не хотел верить.


Однако странно – значит, даже не пограничные лорды, извечные враги, – а кто-то повыше. Серьезно так... Значит, готовится большой поход? Или у кого-то из лордов очень, очень хорошие связи? Какая-то внутренняя игра?
– Опиши его. Внешность, одежда, украшения? Один или со свитой, какого племени, оружие, лошади, верблюды? – потребовал он, читая заклинание, позволяющее увидеть то, что встает сейчас перед внутренним взором девушки.
– Высокий... Кажется, какого-то из северных племен. Темное узкое лицо, синие глаза. Чистое, ни рисунков, ни татуировок.
– Костистое такое? А глаза большие, круглые? – спросил Котик, побуждая девушку вспоминать как можно точнее. Говорить и поддерживать заклинание непросто, но ему нужно было знать точно.
– Да... Не, раскосые, узкие. Очень злое лицо, – она поежилась. – Приехали вечером, Бейге корову доила, чуть не зашибли.
Ага, теперь понятен ее испуг. А лицо смуглое, землистое – и скорее надменное, чем злое.
– Полторы дюжины, на лошадях – хорошие кони, черные такие, с белыми гривами. В плащах светлых... серых. Приехали с востока, в самом начале лета. О чем говорили, не слышала. Дядя сперва ходил хмурый, срывался на нас, Рхантэ побил ни за что, ни про что...

Рхантэ – это, видимо, маленький раб. Или кто-то из девочек? Вот странно – насколько он помнил, здешний хозяин никогда рабов не держал и считал, что дело это дурное. Интересно, давно ли у него парнишка? И что вообще случилось с этим человеком, что был когда-то боевым товарищем отца, человеком, которого Котик помнил добрым и веселым? Запугали, заставили, соблазнили наградой?
А вообще, интересно получается, – думал он. – Приезжает чужеземец – видимо, агент Совета одного из городов. При параде, со свитой, мнящий себя достаточно важным, чтобы не замечать такую мелочь, как служанка. Судя по опознавательным знакам, даже не военный – то ли поиски крамолы, то ли какие-то еще их внутренние дела. Причем тут их крамола и мы?
И почему двое из тех четверых, что, вроде, собирались мириться, так и не появились – а одного мы нашли с перерезанным горлом, связанными руками и свежими ожогами? Что там у них произошло? Обычная ссора или все гораздо глубже? Нет, надо засесть за некромантию, прав был отец.

– Спасибо тебе, – сказал Котик. – Я очень тебе обязан. Послушай – я не могу отменить свершившееся, но давай решим, что делать с вами.
Он ощущал ее страх, смятение, почему-то сочувствие – к нему, что ли? Растерянность – но и готовность думать.
– Ты можешь собрать ваш скот, деньги и что у вас там было, – так понимаю, других наследников у дяди нет. Я могу отдать вам часть добычи – верблюдами, ракушками, все равно нападавшим они больше не понадобятся. Добавить пару браслетов на обзаведение, если не хватит. А дальше – смотри. Я могу взять вас с собой, отвезти в одну из своих деревень. Построим вам дом, поможем развести огород – будете жить, захочешь – обменяешь часть скота на поле или сад. Рабство у нас вне закона, но помощников нанять несложно. Могу дать сопровождающих до Ллайдере или Вистаана. – Это были ближайшие города Золотых Песков. – Ремеслом каким-нибудь владеешь?
Она помотала головой.
Странно... Судя по тому, как были заплетены косы девушки и по раскрашенным глиняным бусинам в волосах у младших, девушка происходила из народа та'хейн. Жителей небольших городов на окраинах степи, пастухи, ремесленники, народ спокойный и созерцательный. Чтобы девушка та'хейн не умела ни ковры ткать, ни лепить из глины, ни гравировать?

– Если хочешь, можем даже найти тебе мужа, – он старался говорить спокойно, хотя не представлял – как искать? Ей же жить потом вместе все сколько там лет – с вот первым выбранным приглянувшимся дружинником, которого она совсем не знает...
Был такой старинный обычай, в этом случае у девушки не должно было остаться претензий, даже если погибший был ее близким родственником – при условии, конечно, что замуж она выходила добровольно.
Это было очень щедрое предложение. Как если бы она была дочерью невольно убитого им союзного лорда, а не сиротой-племянницей трактирщика, посылавшего ее прислуживать гостям.
Она не понимала, почему. Он боится ее? Опасается мести? Вроде, нет... Он мог убить ее, продать в рабство вместе с сестрами – светлокожие девушки та'хейн, скромные, покладистые, трудолюбивые ценились довольно высоко. Мог просто забрать себе и сделать что-нибудь такое, о чем страшно даже думать, – некромант же. Может, он дал какой-нибудь обет? Но, так или иначе, этот огромный котолюд почему-то предлагал ей жизнь – и она собиралась использовать это предложение.
– Могу просто взять тебя с собой – поживешь немного в спокойном месте, осмотришься, а там решишь. Смотри. Хочешь быть хозяйкой гостевого дома? Здесь, или южнее, на нашей земле? Но придется дать клятву верности – за себя и за все семейство.

Она посмотрела на детей, – казалось, сейчас кинется в ноги, будет умолять. Котик мысленно выругал себя за несообразительность:

– И да, сестер, конечно, можешь взять с собой.
Из ее груди вырвался облегченный вздох. Девушка уже не хотела умирать, и готова была почти на все, лишь бы их не разлучали.
– Смотри, решай. Чего бы хотела ты?
– Ты спрашиваешь меня? – изумилась она. Такое ощущение, что ее никто никогда не спрашивал.
– Или я могу отвезти тебя с детьми в безопасное место, где ты сможешь отдохнуть и подумать. Хочешь так?
Девушка кивнула.
– Тогда собирайтесь. Да, парнишку я заберу с собой. Это дитя моего народа – и рабом он больше не будет.
На мальчике была старая оранжевая рубаха, какие носят пастухи из саванны. Приглядевшись к остаткам вышивки, Котик мог бы даже понять, к какому семейству принадлежит ребенок.
– Послушай меня, дитя, – обратился он к мальчику. – Если твои родные живы, я попытаюсь их разыскать...
Тот едва заметно покачал головой.
– Тогда твое племя...
– Я хочу остаться с Оинтэ, – сказал мальчик. Спокойно, с достоинством даже – только голос дрожит от еле сдерживаемого волнения. И Котик заметил, что он словно пытается заслонить собой одну из младших девочек, а та крепко держится за его руку. Ну что ж, это их дело. Он посмотрел на старшую девушку – та поняла. И, взяв у старшей из девочек небольшой каменный нож, с усилием разрезала хитрозаплетенный узел шнурка, стягивающего ошейник.



А рабыню они потом нашли. Не эльфийка, конечно − просто женщина. Она была еще жива, хотя выглядела так, что будь это труп, материал для зомби, − Котик бы побрезговал.
Лихорадочно вспоминая лечебные заклинания, посылая кого-то за водой и чистыми бинтами, накладывая чары (ни разу не сбился!), он думал, что получилось очень смешно. Он-то надеялся спасти если не отца, то кого-нибудь из его дружинников, а привезет никому не нужную старуху. Если вообще удастся довезти ее живой.
Оказалось - не старуха, женщина чуть за тридцать, миловидная даже. Полукровка с восточных окраин Змеиного Леса, помесь змеелюдов, эйтханси и еще нескольких человеческих народов. Возвращаться ей было некуда и не к кому − ни ее дома, ни родных не было в живых уже лет пять, с тех пор как туда добрались войска Золотых, а та часть леса вырублена, распахана и засеяна...
Котик в совершенстве освоил поисковые чары, надеясь, что, может быть, кто-нибудь из близких этой женщины остался жив - но нет. Братья, сестры, многочисленные племянники, родители, друзья... И маленькая смешная девочка, только начинавшая говорить, и совсем крошечный малыш...
Он предпочел бы не говорить, как умерли многие из этих людей, но женщина по имени Гроздь Рябины хотела знать, и это было ее право.
Несколько месяцев она пыталась жить в одной из лесных деревень. Не то чтобы не прижилась - пару раз даже свататься к ней пытались. Но она решила иначе − пришла как-то к Котику и попросилась к нему в дружину. Он не возражал − лесовичка ловко обращалась с тяжелым длинным ножом, рубящим копьем с широким лезвием, без промаха била в цель из ростового лука, знала толк в засадах и ловушках. Князь-чародей старался не думать о том, что последний в роду неизбежно становится драконом, чтобы мстить за близких или хранить сокровища своего народа, какими бы они ни были - закон природы такой.



Через три недели он навестил их – маленький домик в саду, принадлежащем отцу одного из его вассалов, участников похода. Оглушительно пах жасмин – и Котик мельком подумал, что запах гари надолго останется разве что что в его снах.
Вокруг, в зарослях отцветающей сирени играли дети – здешние и те, кого он привез. Чистенькие, отмытые, в новых платьях – и успевшие заново перемазаться клубникой, черешней, травой и чем-то еще. "Мы гоблины, мы копаем самоцветы!" – на бегу сообщил ему мальчик в оранжевой рубахе. Шрамы практически сошли, – заметил Котик. Отъелся, успокоился, перемазанная соком мордочка лучится радостью...
У хозяина была большая семья, и он намекал, что готов оставить всю эту компанию у себя, учить и воспитывать вместе со своими. Да и девушке найдется занятие по вкусу, а там и замуж... Он, кажется, чувствовал себя немного виноватым из-за того, что один из младших его сыновей пошел тогда с юным князем, а старшие – нет, и сам он тоже...


...Котик встретил юношу на лестнице – удачно, не надо будет искать. Хмурый темноволосый подросток, почти мальчик, с очень бледной кожей – не светлой, а именно бледной, почти прозрачной, с россыпью чуть заметных золотистых крапинок.
Или все-таки девушка? Явно полукровка – но с кем? На отца не похож ни лицом, ни статью, ни нравом – словно вообще ничего общего. Тот шумный, веселый, недалекий, легкий, как большинство здешних лордов, а этот угрюмый, целеустремленный и, кажется, умен.
И смотрит странно – то ли с обожанием, то ли спросить чего-то хочет. Может, все-таки девушка?
Странно, обычно Котик сходу чуял такие вещи.

Рука на перевязи – и повязка выглядит так, словно ее не меняли ни разу за все это время.
Подвел к свету – подросток ощутимо морщился.
– Тебя врач вообще смотрел? – он знал, что у отца есть лекарь, довольно толковый.
Сам менял? И на боку тоже? Дай-ка взглянуть...
Стесняется – или просто никому нет дела до странного ублюдка?
Отец – неплохой, в сущности, человек и наверняка любит это создание, как уж может, раз признал за сына. Во всяком случае, пытается. Но – потрепанная одежда, голодный вид, отсутствие лечения...
Котик вытащил из поясной сумки чистые бинты и мази, которые теперь всегда носил с собой, велел снять рубашку и тут же, у окна, начал перевязывать обормота, попутно рассказывая о нагноении, заражении крови и гангрене.
Юноша шипел и морщился, но молчал. А Котик думал, как будет осмысленнее – надавать по шее этому герою и его папаше или же забрать мальчика с собой и поручить заботам бабушки – у нее не постесняется, даже если захочет. И уж точно выживет. Да и бабушке развлечение...
А заживает неплохо – могло быть куда хуже, учитывая тяжесть ран и отсутствие нормального лечения. Интересно, кем была мама этого создания и что он вообще такое.
– Сыпь твоя не заразна? – просил Котик, – От чего это у тебя?
– Это от солнца... У меня бывает весной... Не, это не болезнь.
Ну, как объяснить такому прекрасному, обожаемому и мохнатому лорду, единственному, кому, кажется, есть до тебя дело, про такую стыдную вещь? Ни у кого больше нет - а у него каждое лето и лицо, и руки в дурацких крапинках, стоит только выйти на солнце.

Несколько недель назад, когда он впервые увидел молодого князя, узнал, что тот собирается в поход и ему нужна помощь, без колебаний решил следовать за ним, такие мелочи его нисколько не волновали.
– Ладно, – Котик выпрямился. – Ты едешь со мной, на сборы полчаса, отцу я скажу. Идет?
Мальчик просиял, торопливо мотнул головой и исчез.
– Я не хочу потерять одного из лучших своих дружинников, – пробурчал Котик так, чтобы парнишка слышал.

Девушка из гостевого дома посвежела, похорошела, выспалась. Вместо обносков – новое опрятное платье, волосы смазаны маслом и хитро заплетены, как принято у горожанок – не тех, конечно, что проводят по несколько часов перед зеркалом, прибегая к помощи специально обученных служанок,– но тоже что-то интересное. Казалось бы, те же косы – но некоторые прядки подкрашены, заплетены в тонкие косички, перевитые цветными нитями, с перьями, стеклянными бусинами, цветами, с чем-то еще...
Интересно, почему о других заботиться здешние хозяева могут, а о своем – нет?
Котик учтиво склонил голову, приветствуя ее.
– Отвези нас в город с золотыми крышами, город, в котором нет войны, – сказала она. Я каждую ночь вижу его во сне.

– Слушай, я все-таки поеду. – Котик встал, и наваждение исчезло.
Элрик словно сам был в этой пустыне, чувствовал запах гари, благоухание жасмина, вопли играющих детей, стоны умирающих, неизбывное горе... Он и представить себе не мог, какая тяжесть лежит на плечах его хвостатого друга, всегда такого веселого и невозмутимого.
– А что с ними было дальше? С той девушкой и детьми?
– Ничего, живут себе во Вращенцах, – пожал плечами Котик. – Матушка им устроиться помогла. Дети учатся, старшая заканчивает какие-то курсы, мальчик занимается живыми повозками – есть там такие. Думает, то ли вернуться и поискать сородичей, чтобы пройти положенные обряды и справить свадьбу по всем правилам, то ли обойтись венчанием в каком-нибудь местном храме. Одна из сестер подумывает вернуться и открыть гостевой дом...
– А мальчик? Тот, с веснушками? Он ведь информационный вампир, да? Больше ни у кого в наших краях веснушек не бывает...
– Ничего... Живет в замке своих, так сказать, родичей. Ты мог о нем слышать, теперь его зовут Князем из Восточной Башни. Один из самых толковых моих вассалов. Всерьез занимается медициной, просвещением, какие-то у них с бабушкой совместные проекты... научные. – Элрику показалось, что князь-некромант смущенно потупился.
– Ночь скоро.
– Успею. – Теперь это снова был привычно-самоуверенный Котик.
– Почитать-то что-нибудь берешь?
– Давай "Цветоводство для котиков" и "Как сделать цветочные часы своими лапками". И что-нибудь для эльфа. Легкое, простое – сложного он сейчас не потянет, не в том состоянии.
– Не знаю... Сказки?
Элрик кивнул в сторону соответствующего стеллажа.
Котик протянул лапу и вытащил первую попавшуюся книгу.
– Мелнибонийские народные? "И герой пытал злого колдуна три дня и три ночи, а потом изнасиловал и убил. А потом снова изнаси..."
– Не было такого! – возмутился Элрик. – Вот только не хватало еще злого колдуна насиловать...
– Может, доброго не так интересно...
– А по шее? И вообще, там конец света должен был наступить...
– Видимо, кому-то не хватало именно этого, – заметил Котик. – До конца света еще две страницы, можно многое успеть. Там еще фигурируют конь волшебника, белочка, два ежа, пятнадцать аколитов и банка растворимого кофе.
– Мерзость какая, – возмутился Элрик. – Да никогда я не пил растворимый кофе!
– Ну, значит, народное сознание творчески переосмыслило, – ухмыльнулся Котик. – Знаешь, пожалуй, нет. Мне ж потом ему как-то все это объяснять, на вопросы отвечать... – Он поставил книгу на полку, достал еще несколько, полистал... – Нам бы что-нибудь попроще, без аколитов и конца света.
Котик снимал с полки книги, быстренько просматривал одну за другой и ставил на место. Элрик изумлялся, – как он ухитряется хоть что-то понять?
– Слушай, я возьму вот это? – Котик вытащил два толстых сборника – хорошая бумага, приятные картинки, фамилии авторов Элрику ничего не говорили, и он заглянул в оглавление.
– "Серебряная книга сказок", "Хороший человек", "Бабушка", "В замке и около замка"... – Разве про хороших людей пишут книги? – изумился он. А тем более про бабушек? – Разве это может быть кому-то интересно? До сих пор он считал, что книги пишут в основном про героев и придурков, лучше если в одном лице... К счастью, Котик не стал спрашивать, к кому он относит персонажей Достоевского – а то ж пришлось бы ответить...
– И еще, пожалуй, это. Никаких аколитов и всего такого прочего, зато дети, лес, красота... Вот, булочки пекут, в снежки играют, на санках катаются, праздники сезонные отмечают – это нам сейчас самое то.
– "Весело живется в Бюллербю", "Мадикен и Пимс из Юнибаккена" "Эмиль из где-то там еще..."
Странно... Чтобы кому-то весело жилось без кофе – разве так может быть? Но картинки и впрямь приятные. Ладно, если князь-некромант решил потешить своего приятеля странными выдумками, в которых нет ни оргий, ни сражений, ни пыток, ни извращений, – словом, историями, не имеющими ничего общего с реальностью, то это их дело. В конце концов, то, что происходит между двоими...

– Да, кстати, – Котик обернулся в дверях, – чуть не забыл. На летнем празднике Рождения Солнца я собираюсь принять в семью мелкую и эльфа, так что жду вас в гости! Заодно и повидаетесь – думаю, Аргайль будет тебе рад. С сестрами моими познакомишься...
– Ты зовешь меня в гости, – изумился Элрик, – на семейный праздник?!
Несколько секунд он ошарашенно молчал, не в силах поверить. Его, чудовище, которым пугают непослушных детей и неаккуратных читателей...
– С женой, если она захочет. Ну и дедушке передай, мы всегда рады его видеть.
– Мне тоже... рады?
– Конечно, – улыбнулся Котик, садясь на верблюда.
Несколько минут Элрик задумчиво молчал.
– Знаешь, меня никогда не приглашали на семейный праздник. Что это вообще такое, что там бывает?
– Ну, что вообще бывает на праздниках...
– Оргии, пытки, жертвоприношения? Всемирный День Книги с загадками, викторинами и призами?
– Ты идиот или из Мелнибо... – взъярился было Котик и осекся.
– Нет, – сказал он очень медленно и очень спокойно, четко выговаривая слова. Нет, ничего такого не планируется. Не бойся. – Котик махнул лапой и исчез в сгущающихся сумерках.

@темы: Тот мир, Библиотечные сказки, Мои тексты

---

Разговоры за кофе. Часть первая.

Дисклаймер – самоирония, котики, Достоевский, литературоведение, разговоры за жизнь, разного рода интимные отношения.
И еще котики.
Пейринг – герои, книги, кофе. И котики.

Предупреждение: я не очень понимаю, что сейчас может считаться взрослой тематикой, но очень может быть, что тут она есть. В конце концов, герои пьют кофе.
И еще одно: Если кто считал Котика хорошим человеком, то он ни то и ни другое.

Средняя сестра, тоже показалась ему симпатичной, хотя у нее было только две головы, а чешую она красила во все оттенки серо-буро-малинового, полагая это модным и современным. Но, когда он прочитал несколько ее фанфиков, то понял, что не судьба.
– Не понимаю, как так можно, – жаловался Котик другу во время следующего посещения Библиотеки, – пишешь "out of character", так прочитай про этот character хоть что-нибудь! А то получается бред и тупо содомия... Я уж не говорю про грамматику и пунктуацию, это уж вообще какое-то извращение, – печально вздыхал князь-некромант.
– Нет, я не против хорошего слэша, – продолжал он. – Даже если про меня. Я все понимаю – невинные девичьи фантазии... Но чтоб такие безграмотные!
И огорченный Котик одним глотком опустошил чашку сливок, совершенно игнорируя кофе.


Они сидели на кухне, окно выходило во внутренний дворик, по которому бродили куры, а в будке, переделанной из ящика, в которых магу регулярно привозили журналы (увы, новых комиксов пока не было), дремала лисичка-фенек.
...Она появилась недавно – сначала приходила, когда Элрик кормил кошек, – мелкая, худая, с огромными ушами, вся какая-то дурацкая. А однажды не ушла – свернулась клубочком в ящике со старыми газетами и вылезала только поесть. Кур не трогала, видимо, понимая, что чревато – а может, потому, что они были крупнее ее.
Белая, с желтоватой полоской на спинке – поначалу Элрик принял ее за песца, вечного спутника своей печальной жизни и предвестника очередных несчастий. Несколько дней зверушка в основном спала – Элрик было забеспокоился и даже тайком отыскал в библиотеке книгу под названием "Домашние лисы: заразы и паразиты" и уже почти собрался начать ее читать, – но, к счастью, обошлось.

А потом...

...А потом Зариния вымыла животное, и оно оказалось просто бледно-рыжей лисичкой с большими ушами. Супруга Элрика выделила зверушке миски, надела противоблошинный ошейник, свозила куда-то сделать прививки и объявила, что лисенка будут звать Имрир (за цвет, худобу и способность неожиданно исчезать, когда нужно пить лекарство, и появляться, когда дают еду) – и что это девочка. Герой поворчал было, что мало ей кошек и вообще подбирает зачем-то всякую дурацкую полудохлую фигню, – разговор происходил за завтраком, и маг при этих словах почему-то сделал круглые глаза, поперхнулся кофе и еще долго хихикал в полу своей мантии.

Вечером Элрик спросил жену, есть ли у нее деньги и не должен ли он кому-нибудь чего-нибудь, размышляя о том, какой квест могут дать такому герою, как он, вращенские ветеринары. Зариния ответила, что все в порядке – оказывается, за все то время, что он работал героем-библиотекарем, ему полагалась зарплата за маг знает сколько месяцев – сам Элрик как-то забыл поинтересоваться этим вопросом.
Причем хорошая такая зарплата – потому что это же сказка. А еще премиальные, командировочные, отпускные, деньги на подарки к праздникам (трижды в год), новый меч (раз в полгода), карандаши (две коробки в месяц), блокнотик для рисования чертиков (когда маг не забудет заказать), пиво за вредность (по потребности, но ты не это...) – и торт со взбитыми сливками всякий раз, когда ему приходится иметь дело с мудаками или идиотами.
...Который, если надо, может быть заменен пирожными.
И да, там уже скопилась немалая сумма, в том числе за неиспользованные мечи, отпуска и карандаши, маг ему даже вроде как намекал – так что она взяла деньги на прививки, кофе и что ей там было нужно.
И восемь пирожных.
Кстати, их маг печет по первому требованию – и очень неплохо.

И, кстати, купила ему новую одежду ("Я уверена, тебе пойдет, там такие потрясающие кружева!")

...А в ближайшие выходные они поедут в город, потому что там театры, литературные салоны, выставки, кино, – и Элрик понял, что судьба надвигается на него со всей своей неотвратимостью.

...А на праздники, когда работы меньше, можно будет взять отпуск, – знаешь, какие у них там новогодние ярмарки!

Элрик, у которого празднование нового года ассоциировалось исключительно с жертвоприношениями хаосским богам, истязаниями рабов и прочих, не успевших спрятаться – ну и массовой оргией, участие в которой было строго обязательно, не хотел даже думать, о том, что это могут быть за ярмарки, и даже представить себе боялся, что там может купить Зариния.
Он вообще не слишком любил новый год – отец как-то сурово наказал его за то, что он засиделся над книгами и проспал оргию.
Что поделать – такие уж в Мелнибонэ были порядки.

Впрочем, все, что можно было, он с этим уже сделал.

...А привычку мага украшать дверные проемы колючими ветками и стеклянными фигурками и колокольчиками, которые противно звякали, когда Элрик задевал их головой, а также печь огромное количество кексов, пряников и всевозможного печенья, он считал каким-то совсем уж странным извращением.
Хотя печенье любил.
Особенно с пряностями.
И имбирную коврижку. И миндальные пирожные с кремом.
Утешая себя тем, что он же извращенец, об этом даже в книжках написано...

Элрик попытался осторожно выяснить, есть ли во Вращенцах что-нибудь хорошее – например, пиво и Фэйсбук.
Зариния отвечала, что про пиво не спрашивала, но там есть несколько очень приятных кафе – в некоторых даже держат кошек, – а Фэйсбук, кажется, был у мага...
Но оказалось, что у него только Одноклассники – собрание таких же старых ...колдунов, с которыми он вместе учился еще во времена Атлантиды.


– Ладно, – сказал Котик, со вздохом выливая себе на язык последние капли сливок из чашки, – дай мне чего-нибудь почитать. Что у тебя вообще есть нового, хорошего и интересного?
– А ты не лопнешь? На прошлой неделе взял дюжину книг...
– Так я же половину уже вернул. А те две по искусству – для эльфа...
– Как он там, кстати?
– Хуже, – пожал плечами Котик. – Но это закономерно – как я понял, с началом лечения им часто хуже становится. Ничего, лежит, читает, рисовать пытается.

Котиков эльф был родом из какого-то странного мира, где все время шла война. Котик выкупил его у ученых соседней страны, исследовавших всякие иномирские диковинки – время от времени им удавалось заманить в свои ловушки какое-нибудь живое существо. Впрочем, живым оно обычно оставалось недолго.
Несколько месяцев они изучали бедолагу, а то, что осталось, продали – за ненадобностью. Выжил эльф только благодаря целительскому искусству котиковой бабушки, которая выхаживала его почти полгода. За это время эльф выучил язык, начал осваиваться, а потом у него обнаружилась редкая болезнь, на редкость мучительная и трудноизлечимая. Страдали ей только истинные эльфы, пережившие что-нибудь ужасное – и, по счастью, нечасто. У них периодически открывались раны, накатывали приступы дикой боли, им снились кошмары или казалось, что они все еще в плену... Маг считал, что беднягу могли заразить намеренно в ходе каких-то экспериментов, он читал о похожих случаях.
Элрик полагал, что это не лечится – в паре книг упоминались случаи исцеления, но почти без описаний, – и по косвенным признаком можно было понять, что лечение было долгим, мучительным и далеко не всегда успешным. У героя были по этому поводу некоторые предположения, и не сказать, чтобы они ему нравились.
Но Котик пытался и, кажется, надеялся. Впрочем, он вообще всегда надеялся на лучшее – и оно его редко подводило. Видимо, не хотело огорчать такого котика.


Мало того, что князь-некромант был весьма симпатичным котолюдом – так еще и очарователен, зараза, до неприличия. И во время, и после неприличия – и даже когда выпивал дневной запас сливок, вылизывал миску, жалостливо смотрел в глаза и в третий раз просил продлить книгу еще на месяц.
А лучше на два.

...У Котика была длинная густая шерсть цвета топленого молока – это же, наверное, вычесывать каждый день!
Или вылизываться?
Котик был высок, строен, широкоплеч и невероятно изящен. Плавные, словно текучие движения: только здоровался с порога – глядь, уже сидит за столом, гладит Мурку, вольготно расположившуюся у него на коленях, и пьет молоко прямо из кувшина, зараза такая!
Роскошный хвост, кисточки на ушах – всевозможные девы от него, наверное, без ума. Угораздило же его полюбить змею, которая, возможно, даже Достоевского не читала, и странного иномирского эльфа с черной болезнью. С эльфом ведь даже любовью не займешься – во всяком случае, в обычном смысле. Только и остается книги вместе читать. Впрочем, Котик намекал, что найти желающих заняться любовью гораздо проще, чем существо, с которым можно обсуждать прочитанное.
Извращенцы они, как есть извращенцы.

Элрик не очень понимал, какие отношения связывали Котика с его, так с сказать, приобретением. Самому ему эльф скорее нравился: совсем еще молодой, жизнерадостный, с легким и веселым характером – даром, что в своем родном мире он не знал ничего, кроме пустыни и войны.
И с чувством юмора там все было хорошо – подобно многим, герой считал, что у эльфов это скорее редкость.
И с книгами обращался уважительно.
Кроме того, герой видел в его истории параллели с собственной печальной судьбой. Хотя где он только их не видел – взять, к примеру, романы Достоевского, которые ему подсунул Котик...
...Ведь ничего же общего – мелнибонийская жизнь с ее постоянными интригами, пытками, убийствами и оргиями была куда естественней и проще!

– Слушай, а как его зовут-то? – поинтересовался герой, раздумывая, принести гостю еще сливок, или обойдется. – А то мы все эльф да эльф...
– А ты не знаешь? – изумился Котик, – Я думал, вы это, познакомились? Ну ты даешь – провели вместе ночь, чуть ли не книги вдвоем подклеивали – а имени не узнал! Вот сам и спросишь при встрече. И Котик откинулся на спинку стула, развалившись на жестком сидении, как в удобном кресле. У Элрика так никогда не получалось.

...Он действительно как-то предложил эльфу переночевать в Библиотеке, опасаясь, что ночью в дороге с тем может случиться один из его приступов. А предложение помочь с починкой старых книг и прочими библиотечными делами было с его стороны знаком симпатии и уважения. Надо же чем-то порадовать больного...
А кому попало такое не предложишь. Котику, например, он не стал бы.
Ткнется в книгу, зачитается... В смысле, у него, наверное, лапки не приспособлены для такой мелкой работы.
Тут он ошибался.
Люди вообще часто ошибались в том, что касалось Котика.

– Да когда еще он приедет... лучше я в картотеке посмотрю, – нашелся герой.
Он вышел, а князь-некромант бесшумно встал, тихонько прокрался к раковине, вылил кофе, с отвращением сполоснул чашку и налил себе еще сливок.*
* Не пытайтесь повторить это дома.**
**Если, конечно, вы не котик.

Впрочем, герой не был уверен, что спутники Котика значатся в его картотеке по именам, а не просто, скажем, как "эльф из котиковой свиты", "змеелюд с серой чешуей и странным амулетом", "фиолетовая дева с огромными... ну, например, глазами".
Непорядок, конечно, вопиющий, но он тогда вернулся из неудачной поездки с сотрясением мозга... Ничего, вот сейчас и поправим. Ради картотеки Котик не сможет отказать... Заодно и посмотрим, кто из них чего брал – может, найдется злодей, зачитавший три выпуска комикса о героических братьях-котолюдах.

Ага, вот:
Оюми, змеелюд-полукровка, старший над учениками. Три книги по истории, какая-то этнография, магические гадания и какая-то странная порнография, от которой сам Элрик краснел и смущался, а Зариния почему-то хихикала.
Дама Шерл из лесного города, бывшая рабыня в Золотых Песках, сейчас помощница управляющей: пара сентиментальных романов, что-то по садоводству и толстая книга о стране некромантов – история, политика, управление, знатнейшие семьи... Зачем бы ей?
Мальчик Кей'е, ученик с западного побережья... На самом деле девочка, если герой хоть что-то в этом понимал. "Некромантские народные сказки", "Искусство тайного убийства", "Почему для создания зомби нужны мозги" – словом, обычная подростковая литература.
Дама по имени Чудовище, орка, инженер и преподаватель математики... "Занимательная геометрия", "История моды в картинках", сборник задач по алгебре, том восьмой, Перельман, Эшер...
Ну, ничего себе орки у них!

– Это что, шутка? – не выдержав, поинтересовался герой.
– Не, это наш инженер, – ответил Котик. – А что? Ну да, она действительно орка и действительно преподает математику. Не знаю, где отец ее откопал... Кстати, действительно откопал, но она была еще жива, он взял ее в дом, мы росли вместе. Ну и вот... что выросло, то выросло.
– Сочувствую ее ученикам.
– Это ты зря. Она толковая тетка и преподает интересно. Ехидная, но не сказать, чтобы злая. И вообще, если бы мне в свое время попался такой учитель математики, то я бы ее хоть знал... Наверное, – сказал Котик и вздохнул о несбыточном.
– Представляешь, прониклась моим эльфом – в жизни не угадаешь, из-за чего.
– Обычно орки терпеть не могут эльфов, – заметил герой, чуть гордясь своими познаниями.
– Это смотря где... Здешние тоже без большой любви. Не то чтобы ненавидели, а просто... Рядом живут, очень разные, ну и стараются не связываться. Если уж на то пошло, от людей у них гораздо больше проблем. Я думал как-то их познакомить, чтобы чего не вышло... Но они сами – Котик усмехнулся. Померились на задачках – причем он, невинное дитя, так и не понял, что это они так мерились... Не совсем ловит такие вещи. А потом она прониклась тем как он держался в плену и тем, что он спокойно об этом говорит. Оказывается, у здешних горных орков принято по-всякому мучить друг друга, а потом хвалиться, кто от кого чего вытерпел... А эльфы этого не любят и не ценят, поэтому считаются существами слабыми, глупыми и неблагодарными. Кроме того, они, представь, регулярно подвергают себя ужасным мучениям, добровольно купаясь в горячих источниках – и не по обету или там в наказание, а просто так, для удовольствия! А может, дело в том, что они почти не пьют – по орочьим меркам.
...Казалось бы, сколько она там помнит, ей лет пять было, наверное, или меньше – а вот же. Что-то от кого-то слышала - и много лет считала, что все это действительно так и есть. Это говорит о том, что этнография у нас преподается из рук вот плохо и надо с этим что-то делать! – неожиданно закончил Котик.
– А они случайно не это? Мне показалось – есть у него на уме какая-то девушка...
– Нет, там неслучайно другая девушка. Я тоже думал, что все закончится постелью, а наутро он придет мне рассказывать или просто будет ходить с сияющими глазами. – Улыбка Котика была теплой и немного грустной. – Но по итогам они названные брат и сестра. Причем она чуть ли не старшая – во всяком случае, когда поймала курящим в компании моих учеников – отругала, как котят. Объяснив, что настоящие "горные дедки", в смысле, орки курят исключительно трубки из верескового корня, причем начинают не раньше, чем одна из дочерей родит им первого внука или внучку. А потом отвела его в сторону и сказала все, что в таких случаях обычно говорят сестры. Ну, типа она думала, что он умнее, ладно, ребята обормоты, а он все же эльф и ему надо беречь свое здоровье.
– А ему вредно?
– Да понятия не имею. По-моему, без разницы. Но ей-то не это важно...

– Еще какие-то змеелюды – Элрик вернулся к списку. – Котолюды читающие – ну и зоопарк ты у себя собрал!
– Ага, – самодовольно усмехнулся Котик. – Мне нравится!
– Вот, есть! Аргайль-ни-Онгэре, эльф из другого мира, место жительства – Островной замок, принадлежность – Котиков вассал...
– Аргайль – это какая-то рысь? – Элрик достал с полки словарь.
– Это каракал.
– Черноухая рысь, да... Ну что же, тоже в каком-то смысле котик, – усмехнулся библиотечный герой.
– С во-от такенными кисточками на ушах, – улыбнулся князь-некромант.
– Значит, вы отчасти тезки?
– Родственники, – уточнил Котик, – по кошачьей линии. Его тоже порадовало.
– Твои мальчики его случайно черноухим не дразнят?
– Ну, почему же случайно... Бывает, конечно, – пожал плечами Котик. – Если по-доброму – то и он им в ответ что-нибудь такое пошутит. А если хотят поставить на место, или там обидеть, то он им объяснит. Что вот так делать не стоит, себе дороже, – Котик нехорошо усмехнулся. – Почему-то многие считают, что порченые очень чувствительные, хрупкие обидчивые и крайне болезненно реагируют на что попало, что любая малость может довести их до приступа...

– А "ни онгэре"... онгон, онге... Мертвый, священный, что-то в этом роде? – Элрик полистал книгу. – Священный каракакл? Или небесный?
– Ушедший в небо. У них вся культура связана со смертью и прошлым, – добавил князь-некромант с ненавистью в голосе.
– Может, это имеет отношение к его болезни?
– Не без того. – Котик выпрямился и внимательно посмотрел на библиотекаря. – Представь, ребенок жил в месте, где радость выдают по праздникам, небольшими порциями, и то не всем; время на себя выпадает редко, книг практически нет, любовь складывается у немногих, впереди ничего, кроме смерти, друзья, которые еще не погибли, обречены – и редкие счастливцы успевают зачать дитя. И да, мне кажется, причина в этом: их народ умирает, но он только здесь осознал, что можно жить как-то иначе. Так что у мальчика дилемма: он-то здесь счастлив, ему хорошо, у него друзья, книги, всевозможные занятия, развлечения и удовольствия на любой вкус – а все, кого он знал и любил, умерли или остались там... И помочь он им не может ничем – да и не очень понятно, чем им там можно помочь. Вряд ли они захотят что-то менять, если бы даже и была возможность.
– Эльфы вообще довольно консервативны, – заметил герой, у которого не было знакомых эльфов кроме того же Аргайля. Приезжали, разумеется, в библиотеку, брали книги – но общения как-то не случалось.
– Он очень умный, – сказал Котик и в голосе сверкнул металл, как будто князь-некромант на мгновение выпустил когти. – Быстро учится и очень хочет жить.
– Вы действительно спите вместе?
– Завидуешь?
– Немного, – признался герой. – На самом деле скорее возможности общения...
– В основном, когда ему нехорошо, – Котик грустно улыбнулся. – Если приступ был или надвигается – нужен кто-то, за кого можно уцепиться, чтобы удержаться в реальном мире. А кроме меня, у него здесь нету никого. Да и дома, как насколько я понял, тоже. А я большой, теплый, ласковый, пушистый, – не без самодовольства заметил князь-некромант. – И со мной хорошо...
– А твоя змеедева знает?
– О чем? Что я пытаюсь спасти порченого эльфа? Разумеется, – Котик кивнул.
– Не ревнует?
– С чего бы? – Усмехнулся Котик. – Они знакомы и неплохо ладят, он ей нравится... Знаешь, он практически единственный не испугался, когда увидел ее в первый раз, – сказал Котик с умилением. Ему вообще красивые девушки нравятся, он ее даже рисовать пытался... Да и к тому же помочь порченому – сам знаешь, дело благое...
Элрик не знал.
– Она даже предложила пару любопытных идей... Понимаешь, у каждого из нас, кроме общей жизни, которая, надеюсь, будет, есть еще и своя собственная – и нас это полностью устраивает. У меня – вассалы, ученики, война и весь этот край, у нее – свои исследования, научные проекты и прочие университетские дела...
– А сам эльф... Аргайль?
– Так он уже почти взрослый. Он рад за меня, конечно – и я надеюсь, мне когда-нибудь случится порадоваться за него тоже, по схожему поводу. Разумеется, я буду помогать ему, лечить, заботиться и все прочее. Потому что мне этого хочется. Так что не беспокойся, – Котик усмехнулся, продемонстрировав острые зубы. – Ни один эльф не пострадает.

– У меня такое ощущение, что ты его как бы это сказать... что у тебя есть в его отношении некие, как бы это сказать... Определенные желания, если ты меня понимаешь, – осторожно сказал герой, прикидывая, даст ему Котик в ухо или не решится.
– Ты знаешь, – мохнатая морда Котика приняла чуть задумчивое выражение, – когда мы только познакомились, у меня были определенные желания, не скрою... Я сомневался, думал – стоит ли, не будет ли хуже, не отпугну ли я его, и вообще этично ли то, что я хочу ему предложить. – Котик усмехнулся. – Он казался мне безгранично наивным, очень нежным и трогательным... К таким невольно иногда испытываешь... не знаю, поймешь ли ты меня.
– Еще как, – хмуро сказал герой.
– Ну, вот... И я, конечно, не удержался. Но знаешь, с тех пор прошло довольно много времени, и я давно уже сделал с ним все, чего мне хотелось, реализовал все свои не вполне обычные желания... Точнее, мы их вместе реализовали, у него оказалась замечательная фантазия! – Котик мечтательно улыбнулся. – Разумеется, это не мешает нам периодически заниматься подобными вещами, но на них все-таки время нужно, и чтобы он здоров был...
– Но ведь эльфам, вроде, нельзя! В смысле, они умирают, если их...
– Но ведь кроме этого есть масса других способов доставить друг другу радость и удовольствие, правда? – Котик внимательно посмотрел на героя, словно на что-то намекал.
– Да, но это на любителя...
– Знаешь, мне было очень любопытно, что у нас получится. Ты, ведь в курсе – у меня есть, скажем так, особые вкусы, довольно нетипичные – увы, никто из моих друзей не способен их разделить. Даже ты, хотя я так надеялся... – При этих словах Котик печально вздохнул, а героя передернуло. – Ученики ноют и просят пощады, не успеешь толком начать, – продолжал он. – Или сразу говорят, что им не интересно... Приходится чуть ли не силой заставлять, а в этом мало радости...
– Смотря кому, – заметил герой.
– Я люблю, чтобы все было добровольно и к взаимному удовольствию, – возразил Котик, – Иначе скучно. Но до сих пор никто из моих друзей не мог или не хотел разделить этого со мной... Я даже змеедеву едва уговорил – а он сразу согласился, и с таким восторгом! И ему понравилось! Он сказал, что это потрясающе, у него в жизни не было ничего подобного и он хочет еще! – воскликнул Котик с волнением в голосе. – Конечно, можно сказать, что я воспользовался его невинностью...
– Не может быть, – воскликнул герой, потрясенный этим признанием. – Ты не стал бы... Нет, не говори, что... Или все же?
– Почему не стал бы? – Котик беспечно раскачивался на стуле.
– Ты дал ему прочесть Достоевского? – Ужаснулся Элрик. – И не жаль тебе... Ему и так досталось!
– Именно поэтому! И он, кажется, оценил. Иногда люди делают со своей жизнью совершенно кошмарные вещи – при этом совершенно добровольно... Он говорит, оно даже чем-то похоже на их жизнь, там, у них – не так, конечно, страшно, но все-таки...
– Ну у тебя и способы... Ничего сказать, порадовал человека.
– Но ведь помогло же! Для начала я научил его читать. – Котик так и лучился самодовольством и гордостью. – То есть по-своему он умел, но они там у себя пишут целыми фразами, каждое предложение – такая замысловатая загогулина. Ну и потом – начал я все же с Пушкина. Не думай, что я совсем уж... А потом, представляешь, – он прочел Честертона и попросил еще!
– И что? – спросил Элрик, который несколько раз слышал это имя, но читать поленился.
– Ему понравилось, он поблагодарил меня и спросил, нет ли еще. – В голосе Котика звучало непривычное волнение. – Ты не представляешь, как приятно обсуждать любимые книги с хорошим другом, который тоже их читал! Конечно, время от времени мы делаем это и сейчас. Но в первый раз – да, это было потрясающе! Я для него даже старую азбуку вытащил – знаешь, ту, где А – артефакт, Б – беспорядок, В – василиск...
– По-моему, там было А – апасность, – возразил герой.
– Я все-таки хочу себе грамотного эльфа. Нет, конечно, в чем-то ты прав – странные желания иногда посещают меня. Например, взять в библиотеке две одинаковых книги – новые, никогда прежде не читанные – и прочесть обоим, одновременно – а потом обсудить, – на наглой рыжей морде возникла мечтательная улыбка.
– Извращенец, – убежденно сказал Элрик.
– Да, – согласился Котик, – и что? Я действительно родом из Вращенец, матушка моя – тамошняя городская фаэри.
– Поэтому папой выбрала котолюда.
– Да, у нее хороший вкус. Котолюды, чтоб ты знал, лучшие любовники.
– Да мне как-то не актуально, – пожал плечами Элрик. – Или ты хочешь сказать, что твоему эльфу повезло?
– Куда там повезло – с диагнозом таким!
– В смысле – с тобой?
– Это мне с ним повезло. В кои-то веки нашел кого-то, с кем у нас схожие вкусы.
– Ты серьезно имеешь в виду эту мрачную унылую классику? – в который раз поразился Элрик.
– Так ведь хорошие книги! Не фигня же какая-нибудь...
– Он просто не знает ничего другого, а ты пользуешься его невинностью. Это бесчестно, – убежденно сказал великий герой. – И вообще, у вас какие-то странные отношения. Никак не пойму – кто он тебе?
– В смысле? Он – мой эльф. Один из моих, из тех, за кого я отвечаю. – Котик смотрел прямо и твердо. – Мой друг, – Котик сделал ударение на слове "мой". – Знаешь, он такой... Славный, ласковый, умный, приятный на ощупь... Дурацкое создание, но в чем-то очень трогательное. Он кажется очень уязвимым, его хочется защитить и согреть... У него ж ни шерсти, ни чешуи, поэтому кажется особенно беззащитным. Чуть холоднее меня – поэтому кажется, что он все время мерзнет. Полуслепой – в смысле, ни усов у него, ни вибрисс, я не представляю, как вы так живете и не падаете, как удерживаете равновесие без хвоста. А вот же – и умный, и читает, к знаниям тянется, держится с достоинством... Больной, опять же – и при этом очень адекватный, не ноет, не жалуется, очень хорошо держится, и расслабляться умеет, и радоваться жизни... Знаешь, из него вышел бы неплохой маг – теоретик, разумеется, дара у него нет – и ни у кого из них, как я понял, нету. Но соображает он очень хорошо – представляешь, он помогает моим ученикам делать домашнее задание! И если он решится – на летнем празднике я назову его братом, – неожиданно закончил князь-некромант.
– А бить братьев у вас можно? – ехидно поинтересовался герой.
– А почему нет? – удивился Котик. – Мы с сестрой все время дрались, братца своего младшего я выдеру когда-нибудь, если он не поумнеет и не перестанет лезть в герои.
Элрик почему-то подумал, что это такая же пустая угроза, как и обещание наказать учеников за очередные шкоды и дурачества.
– Родители нас не били никогда, а вот от бабушки влететь могло... А в его случае – это хороший способ вывести из приступа, если поймать в самом начале, когда он только проваливается туда. Укусить или когтем провести... Но обычно мы просто деремся. Он, между прочим, вполне способен меня побить, но на мне синяки не так заметны, – усмехнулся Котик, – поэтому все, кому есть дело до того, что их никак не касается, думают, что я его обижаю...
– Это у вас такие сексуальные игры в доминирование? – не удержался от подначки Элрик.
– Не, это ты опять что-то прочитал и не понял. Я – доминирующий котик на этой помойке, и оспорить этого не позволю никому, – князь-некромант был неожиданно серьезен. – А сексуальные игры у меня будут с змеедевой после свадьбы, если только меня не убьют до того. И у него тоже, надеюсь, будут, когда они сообразят... Сам видел, или он тебе говорил?
– Видел... И упоминал, да. Вскользь, когда говорили о способах лечения.
– Я рад, что он заводит отношения на стороне.
– Нет у нас никаких отношений, – возмутился герой.
– Трепаться полночи – отношения, – наставительно сказал Котик, – Обсуждать книги, курить всякую гадость – тоже отношения. Кататься с оркой по озеру, вместе решать задачки, помогать с учебой, ходить купаться всей компанией, чай пить – отношения. Писать вместе текст – отношения. Практически интимные.
– Так у вас с ним это...
– Разумеется, – кивнул Котик. – А как иначе в нашем деле? Тебя, между прочим, звали в компанию – втроем было бы веселее.
– Увы. У меня нет ни склонности, ни таланта, – чуть высокомерно ответил Элрик, хотя порой ему, признаться, до смерти хотелось присоединиться к развлечениям друзей. – Я даже не представляю толком, как это делается.
– А ты классику читай – все оттуда, – посоветовал Котик.
– Извращенцы вы, – убежденно сказал Элрик. – Извращенцы, а комиксов не пишете...
– Да будет тебе комикс, будет! Половину написали уже...
– Быть не может! – недоверчиво воскликнул герой. – А я думал, вы что-нибудь серьезное...
– Надеюсь, будет и серьезное. Это пока так, проба сил...
– А о ком?
– А вот это сюрприз. Но к лету будет, я надеюсь.
– С приключениями? – недоверчиво переспросил Элрик. – С драками, сокровищами, монстрами и полуголыми девицами?! А то знаю я вас, извращенцев – с вас станется и по мотивам Достоевского нарисовать.
– Разумеется, – степенно кивнул Котик.

Глаза великого героя светились благодарностью цвета малинового варенья. Он был уверен, что Котик шутит – не может же быть, чтобы они ради него, кто-то ради него взялся за такое сложное и кропотливое дело. Он даже сходил на ледник и принес еще одну миску сметаны и кувшинчик сливок. – Котик тут же зачерпнул лапой и начал изящно облизываться.

– А здешние ты все уже прочитал? – спросил он, не дожидаясь замечания о необходимости мыть лапы.
– Почти. Придется все же ехать в затерянный город за библиотекой загадочного древнего народа... Говорят, там могло сохраниться множество комиксов, в смысле, древних книг, имеющих огромное научное значение... А поехали со мной! – Предложил герой в порыве котолюбия.
– Ты один поедешь? – уточнил князь-некромант.
– Не знаю еще. Может, удастся найти кого из друзей...
– А они не будут против котика в компании?
– А кто их спро... Нет, не думаю, они вполне кототолерантны...
– А если я возьму пару-тройку своих?
– Жену? – Элрик поежился, представив себе путешествие в обществе змеедевы.
– Не, она комиксами не интересуется. Пару учеников потолковее, может, Оюми – ему полезно развеяться. Аргайля, само собой.
– А его-то зачем?
– Он неплохо стреляет, – пожал плечами князь-некромант, вылизывая миску. – И вообще ему полезно – адреналин, приключения... Мне кажется, ты тоже будешь рад его видеть.
– Это да. Он славный, и я ему многим обязан, но не будет ли слишком опасно...
– А что не опасно?
– А если его скрутит прямо в пути?
– Разберемся. Так что там насчет книжек? – Он отставил пустую миску, в которой не было и следа сметаны.

– Новое, хорошее и интересное, говоришь? Вообще, это три разные категории, – сказал Элрик, поддразнивая друга, и налил себе еще кофе. – Они даже на разных полках стоят. Вон, вчера привезли целый ящик "Магия макраме", "Тысяча и один рецепт ягодного десерта", "Как стать Черным Властелином Мира за 24 часа", "Разведение гупий в домашних условиях"...
– Гарпий? – переспросил Котик. – Зачем их разводить – и с кем? Они сами прекрасно справляются... А что там еще?
– Что-то по цветоводству, – сказал Элрик, перебирая книги. – "Детские сказки Мелнибонэ", Перумова очередной роман...
– Перумов? – Котик зевнул, демонстрируя пасть, полную очень острых зубов. – Я, вроде, что-то когда-то читал, – в его голосе звучала неуверенность, – там были два парня, да? Об одном говорилось, что он красивый, о втором – что вроде как умный? Но на самом деле умных там, не было, зато была империя и много странного секса... Она, кажется, их... или они ее? – Котик смотрел в стол, точнее, в пустую миску, и казался непривычно смущенным.
– Там, где империя, обычно не без того, – согласился Элрик.
– Тебе лучше знать.
– Именно что. Как-никак я бывший император Мелнибонэ, – со знанием дела ответил библиотечный герой. – Знаешь, не хочу тебя расстраивать, но, подозреваю, это был срамной фанфик, к которому автор вряд ли имеет отношение... Скорее всего, – сказал Элрик, немного гордый своими литературными познаниями. – То есть я не читал всех его романов – очень уж их много, так что не могу утверждать наверняка...
– Понимаешь, я хотел положительный образ некроманта, – пожаловался Котик, делая глоток сливок из кувшина, – чтобы там эльфы и ми-ми-ми, а это? Они же там же все идиоты...
– Романтический персонаж не может не быть идиотом, – наставительно произнес великий герой. Он вычитал эту мысль в каком-то окололитературном журнале, чем втайне очень гордился. И его совсем не насторожил тот факт, что журнал лежал в сортире, среди старых подшивок "Вестника некроманта", "Злодейской улыбки", "Ни дня без мерзости" и тому подобного.
– А ты разве не романтический герой? – удивился Котик, кажется, почти искренне.
– А я романтический злодей. Нам можно быть умными, – разъяснил мелнибониец. – Но только по пятницам. Ну, еще иногда по средам, но так, чтобы никто не догадался. А сам-то ты, по-моему...
– А я котик, нам вообще все можно, и мы ни у кого не спрашиваем!
...И дурацких журналов не читаем, – добавил он мысленно.
– Хорошо устроился, – усмехнулся герой. – Вечно вам, котикам, все самое вкусное. Кстати, сливок больше нет, это последние.

– А Достоевского ничего нового нету? – как бы между делом поинтересовался князь-некромант.
– Увы. Ты всякий раз спрашиваешь.
– Как Достоевский, так ничего, а как этот... с империей и странным сексом, так регулярно что-нибудь новое выходит! – огорчился Котик. – Слушай, они не могли бы поменяться, а? Хотя бы ненадолго?* – он посмотрел на Элрика умоляющим взглядом, как умеют смотреть только котики. Наверное, его вассалы не могут ему отказать, когда он так смотрит, – но Элрик, как уже сказано, был великим героем.
– Сомневаюсь, – ответил он, – Впрочем, ты же у нас некромант...
– Можно подумать, ты – не. Без этого в Библиотекари не берут.
– А я думал, меня взяли за то, что я великий воитель и читать люблю...
– И за это тоже, – кивнул Котик. – Грамотный некромант – большая редкость, а уж если он любит читать, пусть даже и комиксы... Мои ученики, вон, эльфа считают чуть ли не извращенцем из-за того, что он книжки читает.
– Уверен, что поэтому? Не из-за того, что он с тобой спит?
Котик обдумал этот вопрос.
– Не, – сказал он. Спать с котиками – это естественно! Для этого мы, котики, и созданы вообще-то. Ну, еще для кавая, – добавил князь-некромант, десять с лишним лет, железной рукой защищающий северные границы родной страны.
– И это говорит человек, по праву считающийся одним из самых могущественных пограничных лордов трех миров, убивший двух змеелюдов чуть ли не голыми руками, (при этих словах Котик на мгновение выпустил длинные острые когти, похожие на ножи для разрезания страниц), – который вышел на поединок против четверых воинов и убил всю дюжину, включая секундантов и стрелков, сидевших в засаде...
– Котик. Не человек. В этом-то все и дело, – заметил князь-чародей. – И вообще, кавай убийствам не помеха. И в засаде у меня тоже кое-кто сидел... А чего они полезли? – в его голосе прозвучала почти искренняя обида. – Я вообще-то мирный котик. И хотел бы просто жить в своем замке, ездить в гости, читать книги, заниматься учениками и выращивать розы – они довольно вкусны, знаешь ли. Особенно когда только расцветают... Но разные люди почему-то все время хотят меня убить, – вздохнул князь-некромант и, на мгновение выпустив когти, сцапал с последнего бутерброда кусок колбасы.
Элрик подумал, что если его собеседник всегда такой нахальный, то оно и неудивительно.


*Котику бы сходить в несколько соседних измерений. Глядишь, где-нибудь и стоит письменный стол, куда иногда приходит Достоевский и пишет. Руками и пером, потому что комп не освоил. Мало и медленно – возможно, ему Там показали что-то, после чего любезная его сердцу чернуха получается уже не так бодро. Но есть Котик, Котик ждет новинок, нельзя разочаровывать Котика. Пока писателя помнят, он жив. Раз в 15-20 лет на библиотечной полке появляется новый роман Достоевского, который прочитает Котик и, может быть, Элрик – а маг не прочитает, и мы тоже не. (Морра)


– Кстати, давно хотел спросить – почему ты читаешь такое... такую. Как бы это сформулировать...
– Унылую и мрачную жуть? – усмехнулся Котик. – Я думал, ты понял. Хорошо написано, – просто сказал он. – У моего народа вообще принято любить литературу, особенно странную и мрачноватую. Это мои ученики и вассалы раздолбаи...
– У вас – это у котиков? – изумился Элрик?
– Нет, это у некромантов. У нас большая страна, и несколько раз в год мы собираемся на литературные семинары – ну, как у других праздник пива, день основания города, или там в жертву кого приносят, – он пристально посмотрел на Элрика, как будто бы знал про новый год. – Мы читаем друг другу свои тексты – а чтобы писать хорошо, стоит читать хорошие книги. Этому меня бабушка научила.
– Так вы тоже пишете фанфики? – поразился бывший император Мелнибонэ.
– Не только фанфики – но вообще да, это любимая некромантская народная забава. За самые лучшие даже призы дают!
– И часто ты их получал?
– Случалось пару раз... Но я уже давно почти не пишу. По молодости, когда отец был жив, было дело – а сейчас надоело, бросил... Да и некогда. И вообще, я больше петь люблю.
– А зачем тогда?
– У нас война, – просто сказал Котик. – Уже много лет. Мой дед погиб, когда меня еще и на свете не было, отца захватили в плен и распяли на деревянном осле; мой младший брат рискует кончить тем же, потому что дурак и нарывается... А мама после папиной гибели вернулась в город, и я не видел ее уже много лет. Мои союзники и вассалы – раздолбаи, которые не интересуются ничем, кроме собственных дел. Самые верные и толковые из них – странный полукровка не пойми какого пола, дама очень, скажем так, своеобразного поведения и безбашенный воитель... не знаю, как можно настолько не ценить собственную жизнь – хотя человек неглупый и даже вроде как образованный. Большая часть моего народа ничего не хочет знать об опасности, развлекаясь некромантией, литературными играми и предоставляя нам держать границы, словно бы это больше никому не нужно. Мои ученики только и знают, что отлынивать, лениться да бегать в деревню за пивом и сигаретами. Мой любимый друг тяжело болен, и я не знаю, сможем ли мы ему помочь. – Котик, всегда такой самоуверенный, показался Элрику грустным и очень усталым.
– Безнадежная война, врагов больше и они сильнее, если они объединятся, то поражение наше – вопрос времени... Недолгого причем. Одна надежда на то, что они друг другу порой худшие враги, чем нам. Ну, и на нашу доблесть, конечно. И на ум, не без того, – добавил он, немного подумав. – Нам приходится быть умными, иначе сожрут. Не знаю, чем захотят заниматься мои дети, – продолжал он, – но, если они решат делать что-нибудь совсем другое, я не стану их осуждать. У нас очень сильный враг – могущественный народ, древний и богатый. Золотые Пески... Там огромные города – а у нас небольшие замки, лесные городки, шатры пастухов и каменные хижины. И они считают, что мы, злобные некроманты, виноваты во всем – в засухах и неурожаях, в песчаных бурях, в наступлении пустыни, падении нравов, в каких-то их бедах, ссорах и прочих неурядицах. Оюми говорит, на самом деле причина в том, как они обращаются с землей. Ну и друг с другом тоже – по его словам, это связано, он целую теорию вычитал в древних книгах, надо будет как-нибудь расспросить толком...* – По другую сторону залива – несколько древних и хищных царств, совершенно выродившихся, как по мне, но всегда готовых поживиться за счет соседа. Кстати, эльфа мучили именно они – исследователи, мыши их заешь!
*Да, если кто догадался – это та самая теория.

Элрик мысленно сделал себе заметку – выяснить, что там за исследователи "по другую сторону залива", их сильные и слабые стороны. А потом объяснить им, в чем и как сильно они неправы.
Культурно, по-мелнибонийски...

– И на юге... тоже, в общем, мало хорошего. Понимаешь, мы веселые, легкомысленные, очень разные, мы легко относимся к жизни, это что-то вроде национального характера – без этого мы уже не будем собой. Но раздолбайство погубит нас рано или поздно – и, боюсь, от этого никуда не деться. Нас немало, мы неплохо ладим, но я не представляю, кем надо быть, чтобы объединить весь этот народ, – Котик тяжело вздохнул. – Не мной, так уж точно. И вот, когда мне становится особенно тоскливо, я беру одну из этих книг – а они действительно очень хорошо написаны, – и читаю про этот странный, противоестественный мир. Он вызывает у меня ужас – у меня, некроманта в двадцать восьмом поколении!

– Библиотечный герой с изумлением посмотрел на Котика. Ему в голову не приходило, что князь-некромант, всегда беспечный и жизнерадостный, может быть таким.

– Но, вместе с тем, – продолжал Котик, – есть в нем что-то такое, невероятно волнующее и притягательное. Представляешь – там нет чудес, нет волшебства, – продолжал Котик, – почти нет света, радости, люди живут в плену у огромных городов-вампиров, высасывающих из них силы, жизнь, волю и смысл, закрывающих солнце, отравляющих воздух... И, как будто им того мало, эти люди сковывают себя множеством условностей, мучают себя и друг друга, сами же страдают, словно не могут без этого, их жизнь становится серой, бессмысленной, и они проводят время в словесных поединках, выматывающих и пожирающих душу... Я понимаю, что это фантазия, условность, кошмарный вымысел, что такой мир не может, существовать в реальности, конечно, – но написано очень хорошо, словно бы тот человек не выдумал все это, а сам побывал там, видел все эти ужасы своими глазами. Но при всем описанном кошмаре – после прочтения остается смутное ощущение, что есть в том мире нечто большее, более правильное и осмысленное, чем все эти люди с их бестолковыми метаниями и проблемами, которые они сами же себе создают. И даже чем мы с нашими бедами и войной. Что-то такое, что будет всегда, что наполняет смыслом, делает бесконечно важными и всех этих несчастных персонажей, и нас, и все наши поступки, страдания, радости, чувства, подвиги ошибки – словно обещание, что это все, чем мы живем, не бессмысленно, и даже если завтра нас не станет... После таких книг словно бы по-новому смотришь на родной и привычный мир – и он начинает играть новыми красками, преображается, как степь весной, как пустыня после дождя, понимаешь?!

– Пожалуй, – кивнул мелнибониец. Он и сам испытал от прочтения этих книг что-то похожее, правда, не настолько красочно, как описывал Котик. А у того вышел почти готовый рассказ – все-таки недаром он занимал первые места на литературных конкурсах.

– И я вспоминаю, что у меня чудесная семья, – продолжал князь-некромант, – замечательная мудрая бабушка, мама, которая всех нас очень любит, чудесные брат с сестрой и это мелкое создание, которое бабушка подобрала в каком-то погребе или на помойке и притащила в дом, как люди порой подбирают котят... Что мои ученики – неплохие, неглупые, в сущности, мальчики, особенно те из них, которые девочки... Добрые, веселые, сообразительные – и они по-своему привязаны ко мне, хоть и курят иногда тайком, прогуливают уроки, ленятся и вообще предпочитают колдовать, а не думать. Но кто в их возрасте был иным? Пожалуй, будь они все послушными и усидчивыми, я счел бы, что это не вполне ненормально... У меня верные друзья, надежные вассалы, отважные дружинники, с которыми хорошо сражаться плечом к плечу, пировать и веселиться, радоваться победам и оплакивать павших и рассказывать по ночам жуткие истории... Пусть большинство из них и не прочло за свою жизнь ни одной книги – ну и что? Они верны мне и друг другу, понимают, за что мы сражаемся, они правильные люди, им и в голову не придет бросить попавшего в беду друга, они всегда готовы поделиться водой и хлебом, как это принято в степи. Мы поем, танцуем, сражаемся, радуемся и плачем по убитым, не стесняясь слез. У меня простые, понятные враги, коварные и жестокие, с ними можно сражаться мечом и магией, их весело обманывать. Иногда среди них даже попадаются приличные люди.
У меня замечательная невеста, ее чешуя сверкает, как рассвет, у нас будут дети, а у них, обязательно будут хвосты, потому что без хвостов неудобно! Мой друг учится рисовать, не смотря на болезнь, читает книги, каждый день узнает что-нибудь новое, и вообще удивительно, как быстро он становится похож на нормального эльфа. С ним очень здорово разговаривать или даже просто сидеть рядом, его приятно гладить, хотя у него ни шерстки, ни хвоста, и вот с этим уже ничего не поделаешь...
Эти книги напоминают мне, как я счастлив, понимаешь? – негромко произнес Котик. – И тогда я беру арфу и иду во двор, вокруг собираются мои люди, мы поем и радуемся жизни, читаем стихи, пьем кефир, а потом до поздней ночи рассказываем истории, страшные и смешные. – В этот момент Котик был величествен и прекрасен, как эльфийский лорд или древний король из волшебной сказки... – Моя жизнь полна радостей, печалей, удивительных событий, и все это восхитительно настоящее, понимаешь? Можно съездить на разведку или в гости, сходить в набег, на рыбалку, поиграть с малявкой, посидеть с эльфом, собрать мальчишек и отправиться с ними в лес, за грибами, за ягодами, за травами, сходить в деревню поговорить с людьми, помочь по хозяйству... Или к тебе вот, за книжками.
– А на флейте ты, часом, не играешь? – поинтересовался мелнибониец. Он пытался поймать какую-то мысль, но та почему-то все время ускользала.
– Играл когда-то, – пожал плечами Котик, – в юности... Потом бросил – девы как-то странно реагировали. И от короля влетело – мне причем, не им...
– А что плохого в курении? – полюбопытствовал Элрик, потому что не знал, что на это ответить. – Им вредно?
– Мне вредно! Аллергия у меня, – сконфузился Котик. – Но я не очень хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал, потому что героям положено скрывать свои слабости, вот. Приходится шипеть, ругаться и грозить веником. Аргайль, добрая душа, намекнул ребятам, чтобы на балкон выходили или там во двор – но им, похоже, лень. А вообще, зря это он, могли бы и сами сообразить. Боюсь, придется-таки кое-кого выдрать, хоть и лень.
– А зачем тогда?
– Это ответственность, – просто сказал Котик. – Часть обучения. Им надо уметь думать о том, что и зачем они делают, отвечать за свои поступки, нарушать запреты и получать за это по ушам – в результате или научиться соизмерять, или нарушать так, чтобы не получать. Потому что мне нужны живые вассалы.
– А кроме тебя их учить некому?
– Иногда родители их чему-то учат, но раз на раз не приходится. И то – скорее поднимать зомби, чем думать. Ну и потом, они заложники. То есть это так не называется, но по сути – да. Их родители, местные лорды – мои вассалы. И они, в общем, только рады, если я их оболтусов чему-нибудь учу – самим забот меньше. Кроме того, я пытаюсь учить их думать головой, – а этому большинство из них не научит больше никто.
– Смотрю, что ни некромант, то придурок и обормот, – заметил Элрик, – не считая здесь присутствующих.
– Что поделаешь, издержки профессии, – заметил Котик. – Работа нелегкая, нужна какая-то отдушина, не всем же Достоевского читать...
– Интересно, здешние некроманты у тебя случайно не учились?
– Это какие? – заинтересовался Котик.
– Те, что с голубыми ногтями, лысые и...
– Не, это не мои. Это папины. Отец их учил некромантии, а бабушка – хорошо себя вести. А что?
– Педагогический талант твой бабушки меня поражает, – искренне сказал герой. – Они лет двадцать уже как пытаются научиться вести себя плохо. Или хотя бы не очень хорошо.
– Да, бабушка – она такая, – подтвердил Котик. – Лучше бы делом каким занялись...


– А что за создание, которое твоя бабушка подобрала и притащила в дом? Зверушка какая-нибудь?
– Вроде того, – улыбнувшись, подтвердил Котик, – Человечка. Человеческое дитя. Так-то оно с ней живет, во дворце у Королевы – но иногда бабушка отправляется на поиски приключений и подбрасывает это чудо мне. Чтоб я понял, как прекрасна жизнь, очевидно.
– А ты что?
– А я рад за них – бабушке есть кого воспитывать, и это наконец-то не я. Вот летом примем в семью по всем правилам – назову сестрой. – Его глаза словно бы потеплели, засветились золотыми искрами.
– А почему...
– Так не братом же! Ну а тетушкой такую мелкую мелочь звать как-то глупо, согласись. Ей уже лет пять, она славная, как маленький котенок, умеет лазать по деревьям, стрелять из арбалета, метать ножи и качаться на занавесках – мы специально повесили новые, кольчужные. Плавает как рыбка, здорово кусается, дерется и разбирается в теории магии лучше моих обормотов, – гордо сказал Котик, как будто сам и научил девочку всему этому – впрочем, кто его знает, может, и научил.
– Интересные у вас представления о том, что следует уметь благовоспитанной деве из хорошей котонекромантской семьи, – заметил Элрик.
Котик пожал плечами и посмотрел на него долгим печальным взглядом.
– Это способствует выживанию. Она пока еще ничего никому не должна – разве что стеклянный шарик дочке садовника. Потому что проиграла... Это была великая печаль – и тут я ее понимаю. Ну так думать надо, прежде чем ставить на кон свое сокровище. Или быть готовым к тому, что можешь его утратить, ну или как-то пытаться договориться. – Кажется, Котик имел в виду не только шарик. – И вообще, у нас нет цели выдать ее замуж, или что там делают с благовоспитанными девами. Главное, чтобы была жива и счастлива. Ну и хорошим человеком выросла, – он вздохнул. – А там пусть сама решает, кому и чего должна и чем ей заниматься. Хочет – будет воительницей, как моя сестра. Или колдуньей – бабушка говорит, есть там какие-то способности. Королевой, пустынной фырькой, служанкой в замке – работа простая, ответственности почти никакой. Да хоть фанфики пишет или сады растит в пустыне. А пока ее учат чему сама она хочет – ну и тому, что, может быть, поможет ей выжить, если что. Я конечно, надеюсь, что бабушка успеет ее увезти... Потому что, если – или когда – за нас возьмутся всерьез, сколько-то мы, разумеется, продержимся, замок неплохо укреплен и запасы у нас есть. Но нас очень мало – даже если мне удастся собрать всех.
– Знаешь, если я могу вам чем-то помочь... Я ведь совсем недавно был героем.
– Знаю, – улыбнулся Котик. – Но на тебе Библиотека – к тому же, у тебя жена и...
– Здесь они будут в безопасности. Дай знать, когда возникнет надобность – или давай пойдем и наваляем им, чтобы мало не показалось!
– Боюсь, этого будет недостаточно, но спасибо, я буду иметь в виду твое предложение, – и Котик-некромант тепло улыбнулся.
– Тогда давай два раза наваляем, – в чем проблема-то? Или три... А то, знаешь, здесь, конечно, хорошо – жена, книги, кошки... С другой стороны – читатели, санитарные дни, лиса эта, дурацкая, как моя жизнь!
– Нормальная лиса...
– Но, знаешь, – доверительно произнес мелнибониец, разминая пальцы, – хочется иногда с кем-нибудь подраться. Представляешь, они запрещают мне убивать даже тех, кто рисует в книгах! – горестно воскликнул он.
– Только пытать? – уточнил князь-чародей и понимающе улыбнулся.
– Так это по старым правилам! Сейчас нельзя, даже тех, кто не возвращает книги после третьего предупреждения...

Показалось, или из груди князя-чародея вырвался вздох облегчения? Испугался, некромант хвостатый!

– А тех, кто вырывает страницы? – как бы невзначай полюбопытствовал Котик.
– Ну, этих-то можно, конечно. Еще если кто хамит или кошек обижает... Только мне почему-то редко хамят в последнее время, – пожаловался герой.
– Да, после того, что ты сделал с теми, кто...
– Мне уже даже Черный меч по ночам снится...
– Серьезно, – кивнул Котик. – А что именно снилось?
– Да послал я его!
– Это хорошо. А оружие у тебя какое-нибудь есть?
– Разумеется, – кивнул Элрик, – полная кладовая. Библиотекарям положено...

...Черный меч приснился герою несколько месяцев назад, когда Заринии с ним еще не было, зато было сотрясение мозга. Маг, правда, говорил, что ничего он там не видит – Элрик не спорил, может, магу и виднее. Тем более, что их как раз позвали в одно соседнее измерение на праздник молодого вина – кому же охота болеть дома, раз такое дело? К тому же люди были милые, Элрика знали только как служащего Библиотеки и очень уважали.
Местное вино оказалось приятным на вкус и пилось почти как компот... Хотя столько компота он не выпил бы. А ночью герою приснился Буреносец, тот самый черный меч, с которым его когда-то связывали непростые отношения. С одной стороны, он передавал герою силы убитых жертв, позволяя тому чувствовать себя более-менее сносно, с другой – постоянно требовал все новых и новых убийств.
А теперь меч ныл, утверждая, что без Элрика ему скучно, что ни один из его владельцев не был таким долбоклю... таким великим героем, и слезно просился обратно, намекая на то, что между ними все-таки особая связь, он даже когда-то убил Элрика и всегда готов сделать это снова, если будет нужно. На вопрос "кому нужно?" меч скромно промолчал, а будучи грубо послан, заплакал крокодиловыми... точнее, гематитовыми слезами и сказал, что он готов быть хоть ножом для разрезания страниц, хоть кисточкой для клея, хоть метлой... Элрик уже начал подумывать, не согласиться ли ему: все-таки волшебная метла – это круто. Но потом он подумал, что если она каждый день будет требовать подмести пол, а его здоровье будет зависеть от его же трудолюбия... Ну нафиг, лучше уж травки.
Да и вообще, особые отношения с метлой – это как-то не вполне здраво.

Проснулся он тогда с дикой головной болью и ощущением, что все гематитовые крокодильчики всю ночь играли в чехарду у него в голове, а потом нагадили во рту – злобный артефакт отомстил-таки герою за пренебрежение.


Тем временем князь-некромант вылил себе в пасть остатки сливок из кувшинчика и взглянул в окно.
– Ладно, мы сегодня что-нибудь делать будем? Трепаться – это хорошо, но, если тебе что-то нужно, то лучше сейчас, а то через пару часов я бы уже и поехал.
– Ну, что – книжки уже подклеены, к готовке я тебя, уж прости, не допущу...
– Правильно не допустишь, – мурлыкнул князь-некромант.
– Тогда можем заняться сексом, – сказал бывший император Мелнибонэ, пытаясь согнать со стола крылатого котенка, привезенного женой из дворца Королевы Кошек. Приданое, так сказать, подарок от Королевы. За прошедший месяц мелкий Найденыш превратился в наглого нахального котоподростка, научился залезать на стол, взлетать на полки, таскать с потолка колбасу и открывать холодильник. Элрик повесил замок, но не был уверен, что эта тварь не подберет ключи. Одно спасение, что читать котик тоже научился и большую часть времени проводил за книгами.
– Да как-то не тянет, – князь-некромант зевнул, прикрывая лапой рот.
– Не успел жениться – и уже отказываешь другу? Нехорошо, – заметил Элрик.
– Честно говоря, просто лень.
– Мне тоже, – вздохнул герой, – но надо. Читатели ждут.
– Ну, если так, – согласился Котик, – то давай. Нельзя заставлять читателей ждать.
– И так уже сколько страниц треплемся, – объяснил Элрик, – а в истории обязательно должно быть какое-нибудь действие, хоть кого спроси.
– Ну, раз так, – я могу дать тебе по шее. Если хочешь, – предложил Котик. – Ради истории.
– Я ценю твою готовность помочь, поверь – но все-таки лучше секс.
– Ладно. Как ты захочешь в этот раз? – Котик встал, потянулся. – Вешать новые полки,
разбирать книги?
Как объяснил Элрик, это одна из вещей, которыми можно заниматься вдвоем, – раз уж ты не куришь... Потому что он не хочет, чтобы нежные ушки его жены слышали все то, что может сказать император Мелнибонэ, уронив себе на ногу молоток.
– А мои нежные ушки тебя не волнуют?
– Совершенно.
Котик заподозрил, что дело, скорее, в тяжелой руке и суровом характере Элриковой супруги, и что бывшему императору Мелнибонэ влетает за непотребные ругательства. Или она просит перевести – а герой смущается. Интересно было бы посмотреть – он, наверное, прикольно краснеет...

Котик и его люди были незаменимым помощниками по хозяйству – тем более что кроме них помощь все равно никто не предлагал.

– У меня сегодня будут особые пожелания, – усмехнулся герой. – Нужно собрать домики для кошек. Лесенки там всякие, гамаки, лежанки и еще куча всякой ерунды. Маг где-то вычитал про котоудобный дом. – И он вытащил из ящика с дровами потрепанный журнал.
– Вау, я тоже такое хочу! – воскликнул Котик, с восхищением разглядывая картинки и прикидывая, как он оборудует детскую для своих будущих котят – или змеенышей, кто получится.
– Мое детство прошло впустую, – произнес он наконец. – У меня не было всех этих полочек, качелей, лесенок и домиков под потолком. Но у моих детей они будут, – сказал он твердо.

– У меня в детстве вообще ничего подобного не было, – признался Элрик. – Если бы я не был мальчиком... Ну и не драконы, то можно было бы сказать, что у меня совсем не было игрушек.
– Я думаю, многие девочки оспорили бы это утверждение, – заметил Котик.
– В смысле? Ты имеешь в виду, что они тоже могут...
– Конечно! Не вижу в этом ничего сложного. Любой ребенок может сделать – ну, хотя бы куклу из тряпочек. Вот смотри: сворачиваешь одну, перевязываешь ниткой – получается голова. Потом другую – это руки... А уж сколько разных игрушек можно сделать из простой бумаги, ракушек, веточек и шишек...
– Я глубоко потрясен – мне даже в голову не приходило...
– Не сомневаюсь. Наверное, ты был занят драконами.
– Иногда я поражаюсь твоей невинности, – заметил Элрик. – Если это невинность. Потому что иногда у меня возникает ощущение, что ты издеваешься.
– Кто знает, – заметил Котик.
– Когда-нибудь я дам тебе по шее, – подумал Элрик.
– Вот возьму и попрошу среднюю змеедеву написать о тебе срамной фанфик, – подумал Котик.
– Вот возьму и исправлю ошибки красным карандашом, – подумал Элрик. И оценку поставлю. Я ж злобный выродок и извращенец, об этом даже в книжке написано. И комментарий оставлю, ехидно-нравоучительный.*

*Змеедева написала-таки срамной фанфик – не по просьбе, а по своей инициативе и для собственного удовольствия. А Элрик ей таки ответил.
...Их роман в письмах продолжался несколько лет – и грамматику он ей-таки подтянул.
Позже маг назвал это одним из самых тяжких и героических подвигов Элрика из Мелнибонэ. Круче – только когда он изгнал Ариоха, и когда по ночам вставал к дочке, – переодевал ее, укачивал и пел ей песенки** – но это было несколько позже.
**Про сражения, кровь, кишки, бесчинства, разбой, оргии и санитарный день.

@темы: Тот мир, Библиотечные сказки, Мои тексты

---

Еще одна библиотечная сказочка

Про совершенно отдельного персонажа, о жизни и приключениях которого, надеюсь, будет новый цикл. Т.е. эта история может читаться и сама по себе, без связи с прочим циклом.

Так вышло, что между этой и предыдущей историей должна быть еще одна, а может, и больше. Т.е. события, описанные здесь, происходят примерно через год после того, как Элрик ходил в пустыню и впервые встретил Котика, который очень любит романы Достоевского.
И она будет, даст Бог, – но позже. Просто ощущение, что надо – так.

История о том, как Котик встретил свою невесту.

Дисклаймер – упоминаются книги (и герои их читают!), Библиотека, Элрик, змеедевы, фанфики, сказочные мотивы, Лоуренс Аравийский, котики, еще книги.
Рейтинг – не знаю, но герои предаются интимным развлечениям. С книгами!
Пэйринг – Котик, змеедевы, книги и другие.


Жил-был князь-чародей. Жил он в стране южных некромантов, что накладывало свой отпечаток. Поскольку некроманты – они, как известно, странные.

...Нет, это были не те некроманты, с которыми у Элрика из Мелнибонэ в одном из предыдущих фанфиков сложились очень близкие, можно даже сказать, интимные отношения – он ел испеченные ими булочки, помогал им чинить кран в ванной и объяснял, что хорошо, а что плохо, и как важно беречь и уважать книги – источник знаний.
...Плохо – это подклеивать книги скотчем, читать за едой, загибать уголки страниц, подрисовывать героям усы и всякое другое, а также писать на полях и использовать эти новомодные закладки толщиной в половину книги.
А ставить чай на книжку – совсем уж грех!

По идее, они даже не должны были быть знакомы: Элрик со своими некромантами жили в одном мире, а князь-некромант по прозвищу Котик – совсем в другом. Но в наше время это почти ничего не значит.
Хотя, если дело касается некромантов, трудно что-то утверждать наверняка; они сами зачастую не знают, в каком мире живут. Поэтому Котик не заморачивался и время от времени ездил в Библиотеку, упоминавшуюся в предыдущих фанфиках.
И вот как-то раз едет он как-то по пустыне, красивый, как Лоуренс Аравийский из старого фильма.
Правда, у Лоуренса не было такого роскошного пушистого хвоста, длинной золотистой шерстки и замечательных острых ушей с кисточками. Но тут уж ничего не поделаешь – никто, как известно, не идеален.*
Кроме котиков, само собой.
...Дело в том, что папа князя-чародея был наполовину котолюдом. А мама – феей, любившей странное.

*Несмотря на это, он очень понравился моей кошке, следившей за его приключениями с большим интересом.

И вот едет он, весь такой красивый, по пустыне, весь в белом, на верблюде, со свитой – все как положено, в общем.
...Заклинание "мгновенной стирки, глажки и шоб не пачкалось" придумала еще его бабушка, так почему бы и не выпендриться.
Из библиотеки едет, кстати говоря – с дружиной, учениками и прочими, но это к делу уже не относится.

И проезжает он, как и положено сказочному князю, мимо домика, где живут три сестры-змеедевы, юные и прекрасные.
А те, как положено прекрасным девам,

занимаются чем?

обсуждают местных кавалеров, мужского и условно мужского пола, и связанные с ними возможности. От кого чего можно ожидать: кто убьет, кто ограбит, кого мы сами ограбим и убьем, за кого и замуж можно, а кого лучше в болото, кто ни одной книжки сверх положенного по инструкции не выдает, сволочь мелнибонийская, зараза красноглазая, и даже чаем не угостит!*
*Потому что держит только кофе – но сестер такие мелочи, разумеется, не волнуют.

...И сходятся они во все восемь голов на том, что Котик, князь-чародей из Островного замка, глава местных некромантов, – самый красивый парень во всей саванне, от гор до моря.
И на Лоуренса Аравийского похож – того, что из фильма. И даже еще лучше, потому что с хвостом – а у Лоуренса хвоста, понятное дело, не было, поскольку никто не идеален. Но Лоуренс, как известно, персонаж сказочный, в реальном мире не существующий – во всяком случае, в том, где встречаются котики-некроманты, змеедевы и Библиотека (хотя о Библиотеке никогда не скажешь наверняка), – так что в плане замужества девам совершенно не интересен.
И в этом смысле ему, можно сказать, повезло.

А еще он (Котик, понятно, не Лоуренс) – самый удачливый и влиятельный из местных лордов, защищающих страну от угрозы с севера.
И самый умный, чего уж там.

А Котик как раз подумывал о женитьбе.
Поэтому он слез с верблюда, встал под окном и повернул ушки так, чтобы чтобы лучше слышать.

...И услышал, что Элрик из Библиотеки вполовину не так красив. И уши у него дурацкие, без кисточек, и хвоста нет. И яйца у него... Что? Не вылизывает? Так не всем повезло родиться котиками! Ах, в том смысле, что вылупиться от него может не пойми что... то есть родиться.
– И женат, опять же, хотя этим можно пренебречь, – заметила одна из дев.
Чисто теоретически...
"А еще он курит скверные сигареты, варит отвратительный кофе, как это принято во Вращенцах и читает за едой " – подумал князь-чародей, но девам этого, понятно, не сказал, не желая выдавать друга.
И ладно бы что хорошее читал – так комиксы в основном. Не смотря на то, что у него есть доступ к множеству хороших книг из самых разных миров...

К тому же, если честно, это было не совсем правдой. Курить Элрик бросил, когда к нему приехала жена, за едой читал разве что тайком, так как регулярно получал за это нагоняй (от мага) и ложкой по лбу (от супруги).
Видимо, у них такие эротические игры, – думал неженатый Котик. Ему было очень интересно, а смешивать два удовольствия – еду и чтение – казалось ему каким-то совсем уж странным извращением. А в кофе он понимал еще меньше, чем тот же Элрик в колбасных обрезках*. Не говоря уже о комиксах.
*В Библиотеке всегда жили четыре или пять кошек. Поэтому удивительно, что ему и колбаса иногда доставалась, не то что обрезки.

...Само собой, Котик всего этого приятелю не говорил, потому что тогда Элрик назвал бы его чуваком, который читает только унылую классику, вылизывает у себя под хвостом, может сожрать сырую курицу, даже толком не ощипав, ест живую рыбу, неспособен подоить козу и спит с эльфом...*
...И, кажется, собирается жениться на змее.
Тогда Котику пришлось бы его стукнуть, а Элрику идея дружеской потасовки была, увы, глубоко чужда. Приходилось мериться чем-нибудь другим.
Например, прочитанными книжками.
*Как известно, эльфы и люди иногда спят с котиками. Это аналогичный случай.

Князь-чародей подумал про себя, что мнгоголовые змеедевы – нижняя половина змеиная, верхняя относительно девичья – могли и не произвести впечатления на мелнибонийского, точнее, библиотечного героя.
То есть произведут, конечно, но немного не то, на которое рассчитывают...
Хотя, конечно, смотря что они читают.

А вот ему, Котику, девы вполне нравятся – особенно та, трехголовенькая, которая так волнующе шипит – и ядом, кажется, плюется!
Но пока он так размышлял, стоя под окошком, девы, по всем сказочным законам, начали хвалиться своими талантами, – а может, просто заметили его периферийным зрением.
– Если князь-чародей женится на мне, – сказала старшая, – я на радостях вызову дождь! Да хоть каждый день буду вызывать...
– Бррр! – подумал Котик.
Его и в ванну-то не загонишь.
– А я, – сказала средняя, – могу написать фанфик на любую заданную тему, с каким угодно пэйрингом и рейтингом!
Вот это любопытно, – подумал Котик. – Надо будет спросить Элрика, посещает ли эта дева Библиотеку и что читает – что-то я ее там не помню. Хотя им, наверное, запрещено разглашать тайну Читательского Билета, или как там это у них называется...

Князь как раз возвращался из в Библиотеки с очередной порцией книг.
Сдал Диккенса, Ушинского, Герцена и Чернышевского, а взял, для разнообразия, Чехова, Льюиса и какого-то его приятеля, тоже из современных...

...Недавно он в очередной раз перечитал Достоевского, на этот раз – не один, а в компании с хорошим другом. Познал редкое, мало с чем сравнимое удовольствие – обсудить любимые книги с умным и понимающим собеседником. И видеть, как дорогое его сердцу существо впервые соприкасается с творчеством горячо любимых классиков, чувства по этому поводу испытывает разные, комментирует, вопросы задает, предположения строит...
Увы, до недавнего времени подобное наслаждение случалось в его жизни крайне редко – ученики читали мало.
Ввести в программу, что ли в качестве обязательного чтения – сказать, что будущие некроманты обязательно должны прочесть хоть одну книгу Достоевского или Толстого... Но он опасался влияния классиков на неокрепшие умы, поэтому ограничился тем, что изредка читал ребятам Пушкина.

Хорошо, что нашелся близкий человек, точнее, эльф, которому нравится примерно то же, что и ему.
...Это была долгая и грустная история, по итогам которой у Котика появился товарищ для совместных интимных наслаждений – чтения книг и обсуждения прочитанного. Эльф Аргайль-ни-Онгэре был родом из какого-то странного мира, где не было почти ничего, кроме пустыни и войны.
Котик выкупил его у магов соседней страны, собиравших сведения об иных мирах – иногда им удавалось поймать в свои ловушки какое-нибудь живое существо. Впрочем, живыми те оставались очень недолго – можно сказать, что Котику еще повезло. Хотя эльф ему достался едва живой – и, увы, совершенно необразованный в том, что касается классической литературы...
Впрочем, он охотно учился, запоем читал, впитывая в себя новые знания, и Котик был счастлив.
Ученики считали их извращенцами – а Котик иногда мечтал, что, может быть, когда-нибудь их отношения станут более близкими, они, может быть, даже напишут что-нибудь в соавторстве. Большое и прекрасное.
...Не все же комиксы для Элрика сочинять (кстати, один они почти закончили уже!). Хотя самому ему бы и в голову не пришло – а эльф вот заметил, что у младшего Библиотекаря печаль: он прочитал уже почти все комиксы, что были в Библиотеке и в других частях множественной вселенной, и перечитывал их по второму, если не по третьему кругу.
Книги о магии, устройстве мира и конце света так и лежали непрочитанными, что характерно.

Все же хорошо, что у них оказались схожие предпочтения в области интимных удовольствий – читать книги, а потом обсуждать их...
Хотя Аргайль предпочитает Гоголя (там люди прикольные!) и рассказы о природе – они для него идут как фантастика. Ни людей, ни природы в его мире тоже, кажется, не было – по крайней мере, живой, – размышлял Котик, краем уха слушая, как вторая змеедева предлагает написать неприличный фанфик о нем и Библиотекаре – якобы Элрик отказался выдавать ему книги, а потом...
Ну, это уже совсем какая-то противоестественная мерзость! – возмутился он, даже не дослушав про "потом".
Да и не мог Элрик так поступить – библиотечные правила запрещают!
Погруженный в литературные мечтания, он чуть было не пропустил слова третьей, самой нежной и прекрасной из сестер.

– А я, – робким от волнения голосом прошипела юная змеедева, и сердце Котика почему-то сладко затрепетало, – постараюсь родить ему кого-нибудь интересного и необычного. Мальчика с золотистой шерсткой и девочку со звездой во лбу, в небесно-голубой чешуе... Или наоборот: у мальчика будет звездно-голубая чешуя, а у девочки – пушистый хвостик и золотистая шерстка... Или все-таки волосы? Она еще не решила.

– А у мальчика что, хвостика не будет? – спросил огорченный Котик, запрыгивая в окно второго этажа. – Давай уж постараемся, чтобы у всех были – а то ведь неудобно детям без хвостов-то!
Он распушил хвост, расправил усы и был прекрасен, как никогда прежде. Во всяком случае, младшая змеедева, увидев, как Котик, освещенный лучами заходящего солнца и все такое, перепрыгивает через подоконник, тут же в него влюбилась.

И Котик тоже был очарован. Младшая змеедева в нежно-розовой чешуе сразу понравилась ему. Она так ласково шипела, так мило улыбалась ему во все четыре пасти (три – на хвосте), а ее манера речи говорила о том, что она, в отличие от сестер, была начитанна и образованна...
Так что Котик тоже полюбил ее.

Средняя сестра тоже показалась ему симпатичной, хотя у нее было только две головы, а чешую она красила во все оттенки серо-буро-малинового, полагая это модным и современным. Но, когда он прочитал несколько ее фанфиков, то понял, что не судьба им быть вместе...

@темы: Тот мир, Библиотечные сказки, Мои тексты

---

И еще одна библиотечная сказка.

Честно говоря, не очень понимаю, зачем я их сюда выкладываю, но пусть пока будет.
Большое спасибо Молчаливому Глюку за редактирование этого безобразия.

История о том как Элрик ходил за котеночком
Он придурок. Эталонный, образцовый. Тако, что, если бы был конкурс придурков, он получил бы первый приз." (Тас о главгерое)

Дисклаймер – упоминаются произведения Достоевского и тонкая душевная организация героев.
Рейтинг – наверное, есть какой-то. Или нет?
Пэйринг – Библиотека, герои, придурки, котики, некроманты с претензией на художественный вкус и другие.

Как-то раз у мага случилось несчастье – одна из кошек скончалась от старости. Ей было больше двадцати лет, но маг все равно очень горевал. Он сбрил одну бровь, половину волос и бороды, предложил Элрику сделать то же самое, но герой деликатно отказался. Тем более что бороды у него все равно не было.
К горю старого мага примешивалась досада из-за того, что еще одну кошку – дымчато-серую красавицу мелнибонийской породы – он не так давно подарил некой прекрасной и многообещающей деве.
Неизвестно, что ему там наобещала дева, потому что кошками своими маг очень дорожил. Герой терялся в догадках – может, вытереть пыль со стеллажей? Со всех стеллажей? Во всей библиотеке? Или сварить нормальный обед?
...Или навести, наконец, порядок в картотеке?

...В общем, маг сказал, что три кошки – это мало. К тому же, одна из них прочно поселилась у Элрика и регулярно спала у него на голове – это не мешало ей выполнять свои библиотечные обязанности, маг просто ревновал. И попросил он героя достать ему кошечку – в качестве очередного квеста. Элрик предложил завести кота – тогда популяция восстановится естественным образом.
Но маг предпочитал держать в доме животных женского пола объясняя это тем, что коты наглые, бессовестные и метят... а на самом деле непонятно почему.
Он предложил Элрику взять старенький мопед, на котором раз в неделю ездил во Вращенцы – волшебный город, лежащий на пересечении множества миров, в котором можно было встретить всевозможных созданий. Но Элрик предпочел путешествовать более традиционным способом. Маг тщательно проинструктировал его, как отличить кота от кошки в нежном возрасте двух-трех месяцев, и даже показал картинки, которые нашлись в одном из справочников, – а то герой пытался было отговориться тем, что может перепутать.
У него была мысль купить сразу нескольких или даже кошку с котятами – пусть маг разбирается сам, а тех, что ему не подойдут, дарит своим девам...

По дороге Элрик зашел к некромантам. Ну, просто было по пути и хотелось кому-то пожаловаться на жизнь, на причуды сумасбродного нанимателя и вообще. Некроманты ему обрадовались, всячески посочувствовали, напоили его чаем с вареньем (тем самым, которое из не-спрашивайте-кого) и даже не стали напоминать про обещанный мастер-класс.
Потому что они были чуткие и деликатные, тактичные, ценили чужие чувства и очень этим гордились.
В ответ некроманты пожаловались ему, что из заказанного ими набора семян "Радость извращенца" вместо конопли и крапивы почему-то выросла манная каша – прямо в тарелках. Скверная, остывшая, склизкая и с комками.
И это уже второй раз – в первый был гороховый суп. Элрик предложил им написать жалобу, но некроманты постеснялись. Потому что писали они с ошибками и почерка у них были отвратительные.
...И комиксы они рисовали дурацкие и неудобочитаемые – почти без сюжета, и на картинках ничего не разобрать.

Элрик рассказал им о своем задании, и некроманты предложили ему собрать нечто условно-котоподобное из подручных материалов. Сами они никого живого не держали – кроме мышей и гривастого крокодила, да и те сами завелись. Он вежливо поблагодарил, но отказался, понимая, что безумный маг вряд ли оценит, даже если результат будет оклеен чем-нибудь, более-менее похожим на шерсть.
Кстати, герой обратил внимание, что они немного прибрались в замке: разобрали груды костей, валявшиеся по углам и сделали из них занавески – очень миленько получилось. Хотя вслух он, конечно, сказал, что занавески из костей кошмарны, просто омерзительны, – и некроманты пришли в восторг.
Они предложили ему остаться ночевать, весь вечер играли на чем попало, пели некромантские народные песни и читали вслух фанфики. Но, несмотря на это, Элрик все же уснул, потому что очень устал – а засыпая, вдруг подумал, что без кошки под боком как-то неуютно.

Утром некроманты напекли ему в дорогу плюшек с повидлом. Естественно, в форме черепов, с белой глазурью и глазками из брусники – в честь гостя. Надкусываешь – и во все стороны летят разноцветные брызги, подбородок, губи и щеки испачканы сладкой (ну или как повезет) начинкой.
Элрик скоро перемазался до ушей – а некроманты смотрели и радовались. Впрочем, сами они были немногим чище.
А еще попадались плюшки с красным перцем – сюрприз!

Судя по цвету, начинка на этот раз была из концентрата. Это такой зверь, из которого можно приготовить что угодно – правда, и вкус у этого будет соответствующий...
Напомним: в окрестностях замка ничего живого не водилось, даже чай – и тот рос уже высушенный и в банках. Но иногда некроманты охотились в дальних уголках истории – а зверь Концентрат, добытый по всем правилам и с соблюдением положенных обрядов, рассыпается обычно на множество разноцветных баночек и пакетиков с невнятным содержимым, из которого, собственно, и готовили.

Покидая замок, герой оглянулся – разумеется, лучше бы ему этого было не делать. Видимо, накануне некроманты устроили большую стирку, и на балконе, подобно праздничным флагам или боевым знаменам, развевались отороченные кружевом панталоны таких цветов и оттенков, что Элрик осознал – не будет им практикума по извращениям. Потому что в том, что касается извращений, эти люди оставили мелнибонийцев далеко позади. А пушистые розовые слоники, скачущие по полям ярко-синих черепов и фиолетовые осьминоги среди подсолнухов будут сниться ему в кошмарных снах: ничего более ужасного он в своей жизни не видел – и вряд ли увидит. Даже если произойдет очередной конец света. Не говоря уже об улыбающихся зеленых возможно-котятах и ярко-красных... ну, видимо, сердечках.
Зачем изображать на подштанниках сердце, он так и не понял.
А спросить постеснялся, потому что был, по сути, очень робким, застенчивым мелнибонийцем – ну и предвидел, что ответ ему вряд ли понравится. Так, в расстроенных чувствах, не зная, радоваться ему или огорчаться, герой покинул замок гостеприимных некромантов.

...Добрые хозяева было предложили ему одолжить у них велосипед или шар для хомяка – очень большого. Но Элрик отказался. Потому что на велосипеде по пустыне путешествовать неудобно, а в шаре он будет глупо выглядеть. К тому же первой мыслью при виде этой конструкции у него было забраться внутрь и заснуть, чтобы никто не трогал. Ну, или захватить с собой стопку книг и большой термос с кофе.
От коровы-зомби он тоже отказался, как и от гривастого крокодила – хотя корова умела танцевать (а не танцевать ей еще только предстояло научиться) а крокодил играл на саксофоне и пел смешные песенки – одновременно.
Так что пришлось ему идти пешком, чему герой был даже рад, учитывая варианты.

Жители ближайшей деревни почему-то не захотели продать ему котеночка. Видимо, начитались Перумова или еще кого-то в этом роде и считали, что котята магам нужны только для жутких и противоестественных ритуалов. А уж если маг пришел со стороны замка некромантов, что красят ногти в голубой цвет, да еще и уши у него заостренные, то ничего хорошего этого котенка точно не ждет.
Элрик попытался было объяснить этим людям, что он совсем из другой сказки, но жителям, кажется, было все равно.
Тогда он подумал: "Ну и ладно, что я, кошку не найду?" – сделал надменное лицо, ушел оттуда и постарался забыть дорогу.
Не убивать же их было, в самом деле.

...Кодекс Библиотекарей запрещал убивать без веской причины – только если кто шумит в читальном зале или книжки портит, и по-другому его остановить не получается. Или не возвращает после третьего предупреждения – но тут бывают варианты.

Так что Элрик послал их в пень и удалился.
Позже некроманты придут к нему и будут слезно просить вытащить из пня жителей подвластной им деревни – но это уже совсем другая история.

Можно было воззвать к кошачьему богу и попросить о помощи – он наверняка не отказал бы, и кошечку послал бы самую что ни на есть замечательную. С ветпаспортом, всеми положенными прививками и без паразитов. Но Элрику почему-то не хотелось этого делать. Как-то оно не очень круто – великий герой и не может без посторонней помощи котенка раздобыть. Опять же, кошачий бог мог прислать, например, персидскую кошку с приплюснутой мордой, а они страшные и вычесывать их – замучаешься. Или сиамскую – а у этих характер, говорят, еще похуже, чем у мелнибонийских. Или кого-нибудь из этих, у которых лапы короткие, и называются они по-дурацки – таких он еще в прошлой жизни встречал чаще, чем хотелось бы.*
* Манчкинами они называются.

Это ж не яйцо у дракона отнять и не книгу добыть из библиотеки потерянного города. Хотя для книги, пролежавшей в пустыне тыщу лет, понадобится, наверное, специальная волшебная сумка-контейнер, где поддерживается нужная температура и влажность – Элрик пока еще не умел такие делать, хотя маг начал его учить, – и доставать ее надо очень осторожно...

Но в пустыне кошек, наверное, не водилось. Может, принести магу лисичку – фенека? По степени кавайности и мимимишности они не уступают котикам, ушки у них смешные – не то чтобы герою были важны именно эти качества, во всяком случае, сам он считал, что нет, но маг был чувствителен к подобным вещам.
А Элрик считал, что он – нет, потому что великим героям не положено.
И шкодить лисы умеют, наверное, не хуже, чем кошки – он об этом определенно где-то читал. Лопать курятину и таскать бутерброды – тоже, наверное. И с кошками они не спариваются, так что пол не столь уж важен.
Мельком подумалось, что и он уже давно ни с кем не; бедные кошки...

Кстати вспомнилось заклинание "Ищи енота", которым в свое время развлекались мелнибонийские школьники. Элрик наскоро модифицировал его, заменил енота на лису, убрал некоторые компоненты, сделал поправку на то, что лиса, вероятно, намного хитрее енота – значит, заклинание должно быть не первого уровня, а как минимум третьего. ...Заклинание восьмого уровня позволяло найти в своей комнате чистые носки – даже рано утром после ночной пьянки.
Даже если там их никогда не было.

В общем, вошел он в транс.
...Сначала ему привиделась полярная лиса – предвестница конца света, постоянный спутник его кошмаров. Наглая, толстая белая полярная лисичка сидела в холодильнике и доедала элрикову заначку – последний бутерброд, который герой приготовил себе на завтрак. Утром, до первой чашки кофе, он туго соображал и мог забыть поесть, например. Или намазать сгущенку прямо на колбасу.
Или еще на что-нибудь.

Нет, это совсем никуда не годится, подумал герой и попытался сосредоточиться. На этот раз та же белая лиса гонялась по комнате за пятью симпатичными лисятами. Точнее, четверо были лисятами, а пятый – шкодливым пацаном, подозрительно похожим на самого Элрика в малолетстве. С полок сыпались посуда и безделушки, на полу валялись книжки – библиотекарь в его душе содрогнулся, даже когда понял, что это учебники – на открытой странице объяснялось, что будет, если сложить двух зайцев, три луковицы и четыре морковки... Кто-то подрисовал картинкам усы и написал всякие гадости.
"И вовсе я так не делал, – подумал он. Мне подобное и в голову прийти не могло – а если бы и пришло... Подрисуешь в учебнике демонологии усы, рога, или еще что-нибудь – а потом оно тебя этими рогами... Или чем-нибудь еще."
Но тут лисе удалось схватить пацана за шкирку, в другую лапу она взяла веник, и Элрик усилием воли прервал транс.
- А все некроманты со своими извращениями, – подумал он.

Герой был шокирован. Как так можно – швырять книги на пол и даже, кажется, за окно, пачкать их и вообще выносить из библиотеки – и кто вообще выдавал книги таким безответственным малолетним обормотам?!
Он бы не стал...

Элрик решил было, что видение вызвано тоской по библиотеке, к тому же у него было смутное ощущение, что он уже где-то читал подобную историю. Ну да, – подумал он, – я же извращенец, и тоска у меня какая-то нездравая.
Попытался еще раз. Уселся поудобнее, глубоко вздохнул и прочел заклинание, постаравшись ничего не перепутать, – а солнце жарило все сильнее, и герой-альбинос уже начинал чувствовать себя немного странно.

...На этот раз лиса оказалась естественного цвета, то есть зеленой. Она сидела за столом и ела сыр. Перед ней стояло огромное блюдо – был тут и козий сыр, и овечий, и брынза, и зеленый сыр с травками, и мелнибонийский сыр с нежными прожилками плесени – герой любил именно такой, и считал себя извращенцем еще и по этой причине.
Кроме того, перед лисой стояли бокал с вином, оливки, свежий хлеб, мелко нарезанное мясо и еще какая-то еда. На другом конце стола сидели вороны и сладкими голосами пели что-то нравоучительное. Потом одна из них начала рассказывать о технологии производства сыра – и герой проснулся, потому что в глубине души был очень стеснительным.
Он попытался понять, к чему была это видение и что оно означает – а так же почему заклинание подсовывает ему вместо искомого котеночка какие-то странные картинки. Но ничего у него не получалось. Тогда герой попытался вспомнить, когда он в последний раз ел. Выходило так, что последнюю некромантскую плюшку с селедкой и сгущенным молоком он съел позавчера. А чай во фляге закончился еще раньше...

Очень хотелось есть, читать и кофе. Желательно – с перцем, солью и корицей. Но вокруг была сплошная пустыня, а люди из деревни, которые почему-то не любят некромантов, вряд ли продадут ему еду. Он почувствовал, что скучает по библиотеке, по магу с его странным кофе, по возможности помыться и постирать одежду, даже если для этого приходится греть воду.
Но больше всего – по книгам. Надо было взять что-нибудь почитать в дорогу. Но сама мысль о том, чтобы вынести книги из читального зала да еще взять их в большой мир, где с ними может что-нибудь случиться, покоробила его. То, что с ним самим может случиться это "что-нибудь", беспокоило Элрика куда меньше.
Герой не подозревал, что Библиотека уже пустила корни в его душе, запустила свои щупальца в его судьбу и укоренилась в ней.


Когда Элрик пришел в себя, рядом с ним сидел один из его знакомых некромантов. Он был одет в трусы с рюшечками и розовую футболку с черепами из стразов, а во взгляде его читалось неутоленное желание.
– А зомбем ты был бы краше, – сказал со скорбью в голосе некромант и налил герою чаю.
– Тоже мне, новость, – подумал тот, залпом выпив кружку, и отобрал у некроманта весь кувшин.
– Но ты еще дышал, – с деланным сожалением в голосе произнес некромант, – и мы решили, что живьем ты все-таки прикольнее. Мы, между прочим, волновались! Уходишь за котенком – и пропадаешь больше чем на неделю! Ну нельзя же так!

...Его нашли в трех днях пути к востоку от замка, в той части пустыне, куда не ходит вообще никто – разве только совсем великие герои и полные придурки, да и те, как правило, компаниями – то есть я ничего такого не имею в виду... А одежду мы твою выстирали и заштопали – хотя от нее мало что осталось, проще сшить новую, если хочешь, нам не сложно, у нас как раз осталось восемь метров кружев...
- Н-нет, спасибо, – сказал Элрик, возвращая доброму некроманту кувшин и стараясь не выдать охватившего его ужаса.

Последнее, что он помнил – поляна, на которой росли странные грибы всевозможных расцветок. Странные, потому что в них жили гномы – или это на гномах росли грибы? Или они росли на деревьях, а гномы поливали их из маленьких садовых леечек?
Нет, кажется, грибы росли на особых площадках и были сделаны из железа, а гномы поливали их из маленьких леечек, чтобы те быстрее заржавели и сделались пригодными в пищу, чтобы с них слезла краска, тогда их можно будет есть без вреда для себя, – потому что в краске содержатся вредные токсины, это он точно помнил.
Как бы там ни было, они все – и гномы, и грибы, и деревья с леечками оказались очень дружелюбными, хотя котенка у них не было, он специально спрашивал.

Потому что кошки – это связующая нить, соединяющая нас с реальностью.
Эта мысль ему так понравилась, что он решил поскорее поделиться ею в фейсбуке и в дайрике, что бы эти слова ни значили. Потому что жж снова лежал – то ли опять проверочные работы, то ли очередное "улучшение" готовят. Дизайн предыдущей "улучшенной версии" напомнил ему герою самые страшные из его кошмаров – и камеру пыток мелнибонийского дворца. Не то чтобы ему не понравилось – пожалуй, даже вызывало легкую ностальгию и желание сделать с кем-нибудь что-нибудь противоестественное.
Пока дайрик грузился, в фейсбук набежало десятка три забавных северных собачек (лайками их называют) и даже несколько комментариев. А потом пришел Мунглум и сказал, что мысль сама по себе не нова, да и не бесспорна. Минут десять они увлеченно обсуждали этот вопрос и уже почти договорились пойти вечером куда-нибудь выпить – осталось только поймать Красного Лучника, но он должен был вот-вот появиться в чате, как пришла Зариния.
Сказала, что он тут уже два часа занимается глупостями, и попросила уступить ей комп, потому что она тоже хочет заняться какими-нибудь глупостями, а дочка требует папу и рассказ о падении Имрира.
Рассказав эту историю в триста пятидесятый раз, Эрик начал уже немного жалеть, что вообще когда-то его уронил.
- Ага, – ответил он, – одну минуточку. Дракон – вот буквально сейчас – выложил новые стихи выложил новые стихи. И надо бы сказать хоть пару слов, ты же знаешь, он так редко что-нибудь выкладывает. А для этого неплохо бы прочесть и желательно хоть чуть-чуть разобраться в сложной системе образов – хотя бы тех, что более-менее на поверхности, и сказать что-нибудь осмысленное. Потому что комментарий в стиле "о, как здорово", это не тот уровень – во всяком случае от меня. Дракон решит, что я ничего не понял, но хочу что-нибудь сказать из вежливости – ты же знаешь, он от такого обычно не в восторге...
Зариния подошла поближе – драконьи стихи ей скорее нравились.
- Сейчас разберемся, – сказала она. В драконьей лирике она действительно разбиралась лучше, переплетение образов ловила с лету, тогда как Элрик с трудом продирался сквозь сложный символизм драконьих метафор – про себя он считал, что это потому, что стихи такого рода в чем-то скорее женские, но вслух никогда этого не говорил.

Вот так засыпаешь – во сне жена рядом, и друзья живы, и надежда на пиво вечером, – а просыпаешься рядом с некромантом в кружевных подштанниках. И голова болит почему-то, хотя вроде ж ничего вчера такого не делал.
...Несколько мгновений в голове держалось ощущение, оставшееся от стихов неведомого дракона – странный размер, рваная рифма и предельная искренность, граничащая с беззащитностью.

Маг приехал вечером. Бегло осмотрев больного, он сказал, что у героя тепловой удар, отравление вредными токсинами и, кажется, сотрясение мозга... Нет, нету сотрясения, хотя симптомы похожие. Предложил увезти Элрика домой, т.е. в Библиотеку, на что тот с радостью согласился – там хоть еда нормальная и комиксы... в смысле есть, что почитать. Маг усадил героя на мопед, велел держаться крепче и почему-то надеть шлем.

Дома ни словом не упомянул о проваленном квесте, согрел воды, велел отдыхать и не волноваться. Но за ужином Элрик сам завел об этом речь. Какой же он великий герой, если котенка раздобыть не смог? И готов хоть завтра... ну ладно, когда отлежится. Так уж и быть – если маг настаивает. По правде говоря, у него кружилась голова и чувствовал он себя довольно паршиво – наверное, из-за выпитого чая. Хаос знает этих некромантов и что они туда кладут.
...Одежду его они, кстати, выстирали и зашили, а кое-где даже поставили заплатки.
Из кружев.

Маг, кажется, опасался, что Элрик может плюнуть на все и и уйти из библиотеки – от огорчения. И очень боялся лишиться друга и помощника, с которым можно было обсуждать прочитанное. У Элрика, по правде сказать, были такие мысли, но тупо уходить в пустыню не хотелось – опять какая-нибудь ерунда выйдет. Можно погибнуть, умереть от жажды, но это ладно – а вот возможность еще раз попасть беспомощным в руки доброжелательных некромантов, а то и кого похуже, не радовала совершенно.
А ведь он им еще мастер-класс должен.
Или два.
Так что за котенком он пойдет, когда отдохнет и голова болеть перестанет.

– А может, лучше отправишься на поиски затерянного города с непроизносимым названием? Я уже почти установил его местонахождение...
– Ну, нет. То есть могу, но потом. Когда ты окончательно выяснишь, где он находится – а я привезу тебе кошку. А то что обо мне станут говорить – великий герой и не смог раздобыть котенка? – он покосился на сигареты, лежащие на столе; маг привозил их, в основном, для коз. – Только мне нужна карта здешних мест -и пустыни, и всего остального. Интересно, а комиксы в затерянном городе есть? – полюбопытствовал он как бы невзначай.
– Не знаю... там упомянуты могущественные артефакты и несметные сокровища. Значит, по идее, должны быть!
В общем, карту маг обещал поискать – хотя советовал отправляться на поиски не раньше, чем через неделю. Все-таки по симптомам похоже на сотрясение.
– Не нравится мне твоя голова, – честно сказал маг.

– И, пожалуйста, я ни в коей мере не настаиваю, – добавил главный библиотекарь, отводя глаза, и вид у него его при этом был, как показалось Элрику, донельзя смущенный, – но надень, пожалуйста, что-нибудь другое. Дело, конечно, твое – но путешествовать по пустыне в черной коже с вставками из кружев, возможно, не самая лучшая идея. То есть не пойми меня неправильно, выглядит это очень эротично, но...
– Да я понял,- сказал Элрик, в глубине души наслаждавшийся смущением мага.
– Хотя бы что-нибудь светлое... Вот как у того котолюда что приезжал сегодня за книжками.

...Они едва не разминулись – котолюд, приехавший в сопровождении роскошной свиты, уже выбрал книги и ждал, чтобы кто-нибудь вписал их в карточку.
Элрик никогда не видел его прежде.
Приехали они на верблюдах, все в белом, в богатых нарядах и при оружии... а книг набрали аж два полных вьюка. Неужели прочтут за месяц?
...И вообще странно, что маг оставил их в Библиотеке без присмотра – Элрика кольнула ревность, хотя он понимал, что неправ.
Более десятка всадников – разнообразных рас и народов, увешанных оружием, – и каждый взял две-три книги, как минимум. Элрик столкнулся с ними во дворе – и они показались ему странными.
– Студенты, что ли? – подумал он.

– Котолюд – пижон и косплеит того чувака с подведенными глазами из дурацкого фильма, – сказал Элрик, хотя на самом деле ему было слегка завидно.
– А ты ему, кажется, понравился, – заметил маг, – Во всяком случае, он о тебе спрашивал.
– Автограф просил? – Элрик достал-таки из пачки сигарету и задумчиво мял ее длинными тонкими пальцами.
– Да нет, интересовался, твоим мнением о поэтике ранних произведений Достоевского.
– Э... Кхм... – герой очень удачно поперхнулся кофе. Вот в такие моменты Элрик особенно остро чувствовал расположение библиотечных богов и понимал, что удача еще не совсем отвернулась от него.
– Я ему потом отвечу, – Элрик постарался придать своему голосу высокомерные нотки. – На сколько он книги взял? – как бы невзначай полюбопытствовал герой.
– Недели на две.
– Он собирается прочесть СТОЛЬКО за две недели? – изумился мелнибониец. – Обычно ты больше пяти не выдаешь. Или его спутники тоже умеют читать, и это на всю компанию?
– Как я понял, некоторые – да. Что поделаешь, – вздохнул маг, – он князь местных некромантов и привез нам множество вкусных вещей. И он очень просил, – смущенно добавил маг, – а ты же знаешь, как умеют просить котики...
– Ничего себе, разносторонняя личность, – в голосе Элрика звучало изумление и легкое раздражение.
– Так что у тебя с одеждой, – маг поспешил перевести разговор на другую, не менее неприятную тему, – неужели совсем ничего нету?
– Откуда? Только запасные носки, – признался герой, – да и те...
– Да уж... Можно убить простыню, или скатерть, – предложил маг, – и сделать из нее, – он неопределенно взмахнул рукой, – что-нибудь.
– Я могу сделать... возможно, что-то вроде балахона, – задумчиво сказал Элрик. – Мне понадобятся пара простынь и пропеллер.
– Зачем?
– Буду дружелюбное привидение с мотором.
– Мотор можно снять с мопеда, – сказал маг. – Или посадить на мопед тебя, – я покажу, как им управлять, это совсем несложно.
– Да видел я... – он представил себя в белом балахоне, верхом на мопеде, разъезжающим по пустыне. – Но я все же предпочел бы что-нибудь другое. Пойми меня правильно, одежда может быть чьей-то шкурой, это стильно и сексуально, но мне было бы неловко знать, что ради меня убили ни в чем не повинную скатерть, или, например, занавеску...
– Я подумаю об этом, – пообещал маг. – Съездил бы ты во Вращенцы, купил себе все, что нужно...
– В таком наряде? – Элрик представил, как сейчас выглядит: остатки кожаной одежды с заплатами из кружев.
– Да там все так ходят!
– Вот именно...

Ночью ему снилось, что он бродит по просторам форума в поисках своей жены. Дважды ему казалось, что он ее почти нашел, но, увы, оказывалось, что это какие-то совершенно чужие девы – просто имена совпадают. Нет, девы были симпатичные и неглупые – с одной он даже неплохо пообщался.
В третий раз ему подумалось было, что уж это наверняка должна быть она, но пропели петухи, и герой проснулся. Осознал, что это не петухи, а стук в дверь, несколько мгновений лежал с закрытыми глазами, задумчиво гладя пеструю Мурку – видимо, поначалу маг все-таки напутал с полом, назвав котенка Муркоком...
А потом дверь открылась и вошел маг – он принес больному помощнику гору бутербродов, термос с кофе, миску сливок и ворох комиксов. А рыжая кошка проскользнула в дверь и нахально устроилась на голове героя.
Элрик подумал, не будет ли это слишком жестоко, но вспомнил, что он, в общем, и так уже скорее отрицательный герой и что тонкие душевные переживания мага – не его проблема. И попросил принести ему что-нибудь из книг Достоевского. Поздних и ранних – просто чтобы сравнить.
И несколько минут любовался выражением лица мага.

За две недели он прочел не то что бы все, но достаточно, чтобы составить некоторое представление. Чем больше читал, тем острее сознавал, как ему повезло. Он понял, какой радостной и светлой была его жизнь, полная разнообразных событий и приключений – о чем и сообщил котику, приехавшему менять книги – в сопровождении роскошной свиты, и, как всегда, с подарками.
– Вот видишь, – обрадовался тот, – я же говорил, что Достоевский – великий писатель!

А котенка Элрик все-таки добыл – но это уже совсем другая история.

@темы: Библиотечные сказки, Мои тексты

---

Продолжение предыдущего

История о том, как Элрик ходил к некромантам возвращать библиотечные книги.
Рейтинг – ХЗ
Предупреждение – чтение за едой, небрежное обращение с книгами.

Хэлле: они некроманты, они странные

И вот пришел он в замок некромантов – а там красота!
Цветочки, зелень – дурман, конопля, крапива и тому подобное. В свободное от чтения время некроманты развлекались странными извращениями – курили крапиву, стегали друг друга коноплей, а с дурманом так и вообще делали всякие противоестественные вещи, но об этом Элрик тогда еще не знал.
...Когда он пришел, некроманты пили чай и читали комиксы – не те, которые взяли в библиотеке, а те, что нарисовали сами. На столе стояли чашки с изображениями танцующих скелетов, разными веселенькими надписями и тому подобным, ваза с печеньем в виде черепов (с сахарной глазурью и глазками из горошин черного перца). Элрик, который уже начал смотреть на мир немножко по-библиотекарски, сразу углядел, что ваза стоит на библиотечной книге, а вторая книга вообще лежит под столом среди огрызков, костей, старых номеров журнала "Ни дня без мерзости" и немытой посуды. Герой почувствовал, как его охватывают возмущение и гнев, но сдержался и вежливо поинтересовался, не хотят ли уважаемые некроманты вернуть книги?
...Вот точно-точно не хотят?

Некроманты удивились.
Они совсем забыли про книги, а письма и извещения, которые находили в почтовом ящике, использовали для игр в "чепуху" и в "испорченный телефон".
Некромантов было девять, они были здоровенными дядьками, выбривали на головах странные узоры, загадочные символы и красили ногти в голубой цвет.
Увидев Элрика, они сначала не поняли, в чем вообще дело, но потом, увидев, что в руке у героя Список Задолженностей – мощный артефакт, способный пробудить остатки совести почти в ком угодно, а глаза его пылают праведным гневом, тут же все дружно бросились к нему.
...Стали наперебой извиняться, благодарить, предлагать чай из немытой чашки – в виде черепа, конечно. И варенье – не спрашивайте, из кого.
Понятное дело, им очень не хотелось лишиться читательских билетов и навлечь на себя гнев Героя-из-Библиотеки.
Элрик достал из кармана методичку и прочел некромантам лекцию о том, как нужно обращаться с книгами. Они прониклись, тут же вытащили книги, подклеили, почистили и обещали, что впредь будут беречь и уважать книги – источник знаний, обращаться с ними бережно и аккуратно... До сих пор некроманты просто не задумывались об этом – ну, книга, она книга и есть. Неправильно поднятый зомби может руку отгрызть, а книга, она что... Она же не кусается.
В общем, в душе они оказались совсем даже неплохими существами, хоть и красили ногти дурацким голубым лаком.
С блестками.

И да, душ у них тоже был.
И ванна тоже.
И мыло, и мочалки, и всякая ароматическая фигня (тоже в виде черепов, конечно). Так что герой наконец-то помылся и даже выстирал одежду. А еще он починил им кран в кухне, научил чистить зубы и мыть головы, стирать носки, мыть чашки и снимать облезающий лак с ногтей, перед тем, как красить их снова. На вопросы ошарашенных некромантов он ответил, что император Мелнибоне должен уметь ВСЕ.
Изумленные некроманты стали просить его провести им мастер-класс по мелнибонийским извращениям. Теорию он им прочитал (не всю, но сколько успел, дойдя примерно до сыра с плесенью, носков с глазами и абстрактного искусства), а практику пообещал как-нибудь в другой раз. Честно говоря, ему было не очень интересно заниматься с ними этой самой практикой, и он рассчитывал, что до следующего раза они, может быть, забудут.
Ну, или он случится нескоро.

А если нет – придется объяснить им, как делать уборку и мыть окна.
Или взять эти их розги и снять паутину с потолка.

...В лабораторных журналах его предков было множество записей из области некромантии. И еще больше – о самых разнообразных извращениях.
И нигде не было сказано, что для всех этих занятий нужно красить ногти в голубой цвет.
Ну, не идет он им.

@темы: Библиотечные сказки, Мои тексты

---

Идея этой истории завелась во время гона разговора с Хэлле

Собственно, я не очень хотела это выкладывать - я читала только последний цикл романов (зато два раза), мир представляю себе весьма смутно, историю героя - скорее по рассказам друзей. Например, мне сказали, что персонаж любил читать - и это вызвало некоторую симпатию.
...Неоднократно пыталась начать, но после фразы про "грустные малиновые глаза", всякий раз откладывала книгу - из-за ассоциаций с малиновой кошкой .

Но друг сказал, что, что в фанфиках и не такое пишут это может оказаться кому-нибудь интересно, поэтому вот.
...А еще я очень не люблю заведомо безнадежных ситуаций, когда герои пытаются что-то сделать, кого-то спасти, прилагают все усилия, пытаются и так и этак, но ничего у них не получится, потому что Не Судьба. Вот, видимо, из чувства противоречия начали заводиться эти истории.

В общем, что там положено фанфикам:
жанр – видимо, юмор и на всякий случай out of character.
пэйринг – Элрик и Библиотека.
рейтинг – уж и не знаю.
Секса там, вроде, нет, зато есть кошки.
предупреждение – в тексте упоминаются книги, и герой их периодически читает.

Как-то раз, когда Элрик странствовал по пустыне, встретился ему один маг. Сначала в этом не было ничего необычного – во всяком случае, герой тогда подумал именно так. Познакомились они в маленькой таверне на окраине чего-то там, когда бывший император Мелнибонэ сидел за столиком в углу и листал зачитанный до дыр комикс в ожидании хоть какой-нибудь еды. Там было что-то о героях, охотившихся за волшебным драконьим яйцом, исполняющим желания – толстая кипа страниц, сшитых, кажется, в случайном порядке, некоторые вообще вверх ногами, без начала и конца. Но на сюжет это, вроде, не влияло... И тут к нему подошел этот самый маг – и, как водится, поинтересовался, не согласится ли уважаемый герой выполнить для него несколько квестов – за соответствующую плату. И еще спросил, читает ли великий воитель что-нибудь, кроме комиксов.
Поначалу все было как всегда – пожилой маг, замок, затерянный в глубине пустыни... Правда, около замка что-то зеленело, но Элрик не обратил на это особого внимания, решив, что если маг не уничтожил все живое в округе, то это его проблема.

А может, у него все еще впереди.

А может, у него все еще впереди.

...Проснувшись утром, Элрик вышел из каморки, которую маг отвел ему для сна, и, поскольку мысли его были заняты самыми что ни на есть насущными желаниями, он не обратил особого внимания на указатель "библиотека", то и дело встречавшийся ему на пути. В императорском дворце Мелнибоне тоже была библиотека. И, наверное, не только в нем. Тем более, что желания были ну очень насущными – еды в той таверне он вчера так и не дождался.
Но здешняя библиотека была не совсем обычной, не похожей на те, которые ему доводилось видеть прежде. Начать с того, что она была огромной – фактически, весь замок за исключением кухни и пары-тройки жилых комнаток представлял из себя одну большую библиотеку. Несколько читальных залов – в одном собраны книги о точных науках, в другом – о науках неточных, приблизительных и неочевидных, постоянно меняющихся, в третьем – о тех, про которые непонятно, науки ли это вообще или что-нибудь совсем другое. В четвертом – книги по искусству, в пятом о приключениях, о дальних странах и иных мирах, еще в одном– словари и справочники. Карты, книги на древних и непонятных языках, поющие и говорящие книги...
Элрик не мог потом вспомнить, когда его впервые посетила странная мысль остаться здесь навсегда.
В смысле, пока не прочитает всех книг, которые ему интересны. Что вот так и должен, наверное, выглядеть рай, в который верят некоторые люди, а ему, вроде, и не положено.
Еще там был зал с журналами и комиксами – Элрик не стал в нем задерживаться, хотя соблазн был велик: там были не виденные им прежде журналы и даже целые серии...
Комната, в которой были собраны пророчества о конце света – как те, что уже не исполнились (с подробным разбором, что и где пошло не так и кто на этот раз чего продолбал), так и те, которым еще предстояло осуществиться – ну, или не осуществиться. Элрик дал себе слово, что вот эти он просмотрит как можно скорее – на всякий случай, а уж потом примется за коми... в смысле, за научную литературу.
А еще был зал Древних Актов и Всяческого Старья, от полуистлевших папирусов до каменных табличек, и огромное Книгохранилище, где поддерживалась температура, подходящая для книг и совсем не подходящая для героя.
Был даже отдельный зальчик с детскими книгами – Элрик сперва не понял, это как вообще? Оказалось – нет, не книги о том, как приносить младенцев в жертву темным богам, и даже не учебные. А действительно книги для детей – маг даже попытался украсить эту комнату цветами (бессмертники и полынь), куклами-зомби и плюшевыми монстрами, в одном из которых герой с содроганием узнал если и не себя в состоянии тяжкого похмелья, то кого-то очень на себя непохожего.
Критично непохожего.


И только одна дверь в этом книжном царстве оказалась запертой – на ней красовалось загадочное слово "фантики"... Нет, "фанфики" – и висело восемь внушительных замков, каждый из которых был искусно зачарован.
Что же там может скрываться такого, если всевозможные книги, научные, магические и простые стоят себе на полках.... Надо будет как-нибудь взломать из чистого любопытства – или у мага спросить: может, там что-нибудь и неинтересное вовсе?
Швабры например, ведра и тряпки.
Откроешь – и выберутся наружу демоны Санитарный День, Переучет и Генеральная Уборка, до вечера не будешь знать покоя.

...И даже в сортире, который, наконец, обнаружился в дальнем углу двора, висела на гвоздике подшивка "Вестника Некроманта" за последние триста лет. И даже не в качестве бумаги – что было совсем уж странно.

Кухню Элрик нашел по запаху – маг варил кофе. Аромат ощущался в еще в коридоре, в малом читальном зале, во дворе и в трех соседних измерениях (но об этом Элрик тогда еще не знал). Кофе у мага получался очень интересным, потому что варил он его с солью, перцем, корицей, гвоздикой, кардамоном, имбирем, тмином, укропом, чесноком – или с малиновым вареньем.
По настроению.
Обычно он клал три-четыре сорта специй, но иногда и больше.
Маг объяснял это тем, что он родом из Вращенец, а там, по его словам, варят кофе именно так. Разумеется, варил он его на двоих – с одной стороны, повинуясь долгу гостеприимства, с другой – потому что очень хотел посмотреть на лицо своего гостя, когда тот попробует получившееся зелье, попытается угадать, что там намешано, и понять, доживет ли он до очередного конца света или помрет прямо сейчас.

Со временем Элрик тоже научился варить кофе, но маг говорил, что у героя это получается совсем не так интересно...
Питался маг в основном бутербродами. Только изредка, когда совсем уж невмоготу становилось, варил суп. Когда Элрик спросил было, из кого бутерброды – сказал: из тех, кто не возвращает книги в срок, оставляет жирные пятна, вырывает страницы, – впрочем, если и так, то в последний раз преступниками были сыр, помидоры, копченая форель и ломтики яйца.
Чуть позже он узнал, что на самом деле у мага были небольшой огород, птичник и даже несколько коз. Маг сам доил их, вычесывал, прял шерсть и вязал теплые носки – в некоторых хранилищах было прохладно. Он как-то даже спросил Элрика, не хочет ли тот – разумеется, за дополнительную плату – прополоть огород или выполнить еще какую-нибудь работу по хозяйству, а также не хочет ли герой связать себе что-нибудь. Но мелнибониец предпочел вежливо отказаться, соврав, что не умеет. А то знаем мы этих магов – не успеешь оглянуться и придется вместо книг и подвигов заниматься огорордом и уборкой.

Правда, колодец вычистить ему все-таки пришлось, но это уже совсем другая история. ...Оказалось, что в колодце, кроме воды и лягушек, водится еще кишечная палочка. Маг об этом не знал, да и не опасна она была ему, пьющему только кофе – а вот Элрику как-то не повезло – со всеми вытекающими. Маг очень расстроился, что в его хозяйстве завелась такая пакость, раздобыл где-то лекарство и даже разрешил герою во время болезни читать у себя в комнате. С условием, что будет мыть руки, понятное дело.
А колодец что – слазил, вычистил и заклинанием еще добавил, чтобы уж наверняка.

Периодически маг думал, что стоило бы найти какую-нибудь деву, которая бы любила читать, но при этом занималась бы хозяйством. Элрик, немного знакомый с реальными девами, считал, что это взаимоисключающие требования и так он никогда никого не найдет.

Еще в замке жили кошки. Кошек было пять или шесть, звали их Зараза, Лапушка моя, Брысьотсюдова, Ахтынагалятварь, Мурка и Ануположь. Причем любую из кошек можно было называть любым именем в зависимости от настроения мага и поведения животного – или наоборот. Он объяснил, что держать кошек в библиотеке – это древняя традиция, известная во множестве миров, что они охраняют книги от злых сил, именуемых в просторечии мышами. К тому же это проще и надежнее, чем ежедневно обновлять соответствующие заклинания. Элрик подозревал, что коз маг держит в основном из-за кошек, а волшебный холодильный шкаф, позволяющий сохранить бутерброды относительно съедобными в течение как минимум недели, маг завел тоже в основном из-за них. Правда, это не всегда помогало – однажды бутерброды, которые герой приготовил себе с вечера, загадочно исчезли, а вместо них лежали три задушенные мышки. Хотя бутербродов было примерно восемь.
Впрочем, откуда же кошкам уметь считать.

С одной из них Элрик познакомился на второй или третий день – проснувшись утром, он понял, что лежит в постели не один. Рядом с его головой устроилась пушистая рыжая кошка. Он вспомнил поверье, что кошки иногда ложатся на больное место и вытягивают болезнь, и усмехнулся, подумав, что она, возможно, в чем-то права. Интересно только, что она собирается оттуда вытянуть и зачем оно ей.
Тем временем кошка встала, сладко потянулась.
- Мммяааау, – сказала она. - Что ты делаешь в моей постели, ничтожный смертный?!
И коснулась его щеки мягкой рыжей лапкой с шерстью между пальчиками. Потом улеглась ему на грудь, посмотрела своими огромными желто-зелеными глазищами прямо в его глаза цвета спелой малины и сказала:
- Мряяууу – ну, погладь же меня, глупый двуногий, иначе зачем ты здесь вообще нужен?!

В общем и целом, ему там было скорее неплохо. Относительно спокойная жизнь, не нарушаемая почти ничем, кроме, разве что, кулинарных экспериментов мага.
Множество книг, хочешь – читай хоть весь день напролет, а надоест – можно пойти кур покормить или огород прополоть, пока маг не видит. Можно даже съесть какой-нибудь овощ, сорвав его прямо с грядки... Или не стоит – таких приключений ему больше не надо. Можно подоить козу или поговорить с кошкой – она оказалась прекрасной слушательницей.
Можно научиться наконец вязать – но лень.
Можно согреть воду и постирать носки – но тоже лень.
...Когда бутерброды опротивели вконец, он сообразил, что яйца и молоко – это омлет, а ту же курятину можно тушить с овощами, – маг ему даже благодарен был.

Что до работы и оплаты, маг предложил Элрику пожизненный абонемент – волшебный читательский билет, который позволял ему читать любые книги как в его библиотеке, так и во всех других библиотеках любого мира (комната с фанфиками все еще оставалась закрытой – не до нее было). Элрик согласился: читать он любил, в другие миры его тоже регулярно заносило – интересно же посмотреть, какие там книги. В обмен маг просил помогать ему в некоторых библиотечных делах и подменять его, когда он уезжает за новыми книгами. В частности, нужно было выяснить судьбу нескольких книг, которые вот уже полгода не возвращала компания некромантов, жившая в неподалеку. Не продлевают и не отдают; маг регулярно посылал им напоминания, но ответа так и не дождался.

Элрик понимал, конечно, что долго спокойная жизнь продолжаться не может. Рано или поздно ему придется отправиться в путь: абонементы просто так не даются, когда-нибудь придется расплачиваться – или еще что-нибудь случится. Маг упоминал о том, что где-то в пустыне есть затерянный город, а в нем огромная библиотека с уникальными раритетами, которых нет даже у него – а хотелось бы...
Вроде бы, там должно найтись несколько вещей, о которых он давно мечтал, вот только расположение города ему пока еще было неясно, а просто так отпускать в пустыню единственного, с кем, кроме кошек, можно обсуждать прочитанное, он не хотел.

А вот к некромантам Элрик съездил – отчего бы и не съездить-то.
Но это уже совсем другая история.




Да, у одного из персонажей имеется вполне реальный прототип.
Кто угадает, тому печенька.

@темы: Библиотечные сказки, Мои тексты

---

Идея этой истории завелась во время гона разговора с Хэлле

Собственно, я не очень хотела это выкладывать - я читала только последний цикл романов (зато два раза), мир представляю себе весьма смутно, историю героя - скорее по рассказам друзей. Например, мне сказали, что персонаж любил читать - и это вызвало некоторую симпатию.
...Неоднократно пыталась начать, но после фразы про "грустные малиновые глаза", всякий раз откладывала книгу - из-за ассоциаций с малиновой кошкой .

Но друг сказал, что, что в фанфиках и не такое пишут это может оказаться кому-нибудь интересно, поэтому вот.
...А еще я очень не люблю заведомо безнадежных ситуаций, когда герои пытаются что-то сделать, кого-то спасти, прилагают все усилия, пытаются и так и этак, но ничего у них не получится, потому что Не Судьба. Вот, видимо, из чувства противоречия начали заводиться эти истории.

В общем, что там положено фанфикам:
жанр – видимо, юмор и на всякий случай out of character.
пэйринг – Элрик и Библиотека.
рейтинг – уж и не знаю.
Секса там, вроде, нет, зато есть кошки.
предупреждение – в тексте упоминаются книги, и герой их периодически читает.

Как-то раз, когда Элрик странствовал по пустыне, встретился ему один маг. Сначала в этом не было ничего необычного – во всяком случае, герой тогда подумал именно так. Познакомились они в маленькой таверне на окраине чего-то там, когда бывший император Мелнибонэ сидел за столиком в углу и листал зачитанный до дыр комикс в ожидании хоть какой-нибудь еды. Там было что-то о героях, охотившихся за волшебным драконьим яйцом, исполняющим желания – толстая кипа страниц, сшитых, кажется, в случайном порядке, некоторые вообще вверх ногами, без начала и конца. Но на сюжет это, вроде, не влияло... И тут к нему подошел этот самый маг – и, как водится, поинтересовался, не согласится ли уважаемый герой выполнить для него несколько квестов – за соответствующую плату. И еще спросил, читает ли великий воитель что-нибудь, кроме комиксов.
Поначалу все было как всегда – пожилой маг, замок, затерянный в глубине пустыни... Правда, около замка что-то зеленело, но Элрик не обратил на это особого внимания, решив, что если маг не уничтожил все живое в округе, то это его проблема.

А может, у него все еще впереди.

А может, у него все еще впереди.

...Проснувшись утром, Элрик вышел из каморки, которую маг отвел ему для сна, и, поскольку мысли его были заняты самыми что ни на есть насущными желаниями, он не обратил особого внимания на указатель "библиотека", то и дело встречавшийся ему на пути. В императорском дворце Мелнибоне тоже была библиотека. И, наверное, не только в нем. Тем более, что желания были ну очень насущными – еды в той таверне он вчера так и не дождался.
Но здешняя библиотека была не совсем обычной, не похожей на те, которые ему доводилось видеть прежде. Начать с того, что она была огромной – фактически, весь замок за исключением кухни и пары-тройки жилых комнаток представлял из себя одну большую библиотеку. Несколько читальных залов – в одном собраны книги о точных науках, в другом – о науках неточных, приблизительных и неочевидных, постоянно меняющихся, в третьем – о тех, про которые непонятно, науки ли это вообще или что-нибудь совсем другое. В четвертом – книги по искусству, в пятом о приключениях, о дальних странах и иных мирах, еще в одном– словари и справочники. Карты, книги на древних и непонятных языках, поющие и говорящие книги...
Элрик не мог потом вспомнить, когда его впервые посетила странная мысль остаться здесь навсегда.
В смысле, пока не прочитает всех книг, которые ему интересны. Что вот так и должен, наверное, выглядеть рай, в который верят некоторые люди, а ему, вроде, и не положено.
Еще там был зал с журналами и комиксами – Элрик не стал в нем задерживаться, хотя соблазн был велик: там были не виденные им прежде журналы и даже целые серии...
Комната, в которой были собраны пророчества о конце света – как те, что уже не исполнились (с подробным разбором, что и где пошло не так и кто на этот раз чего продолбал), так и те, которым еще предстояло осуществиться – ну, или не осуществиться. Элрик дал себе слово, что вот эти он просмотрит как можно скорее – на всякий случай, а уж потом примется за коми... в смысле, за научную литературу.
А еще был зал Древних Актов и Всяческого Старья, от полуистлевших папирусов до каменных табличек, и огромное Книгохранилище, где поддерживалась температура, подходящая для книг и совсем не подходящая для героя.
Был даже отдельный зальчик с детскими книгами – Элрик сперва не понял, это как вообще? Оказалось – нет, не книги о том, как приносить младенцев в жертву темным богам, и даже не учебные. А действительно книги для детей – маг даже попытался украсить эту комнату цветами (бессмертники и полынь), куклами-зомби и плюшевыми монстрами, в одном из которых герой с содроганием узнал если и не себя в состоянии тяжкого похмелья, то кого-то очень на себя непохожего.
Критично непохожего.


И только одна дверь в этом книжном царстве оказалась запертой – на ней красовалось загадочное слово "фантики"... Нет, "фанфики" – и висело восемь внушительных замков, каждый из которых был искусно зачарован.
Что же там может скрываться такого, если всевозможные книги, научные, магические и простые стоят себе на полках.... Надо будет как-нибудь взломать из чистого любопытства – или у мага спросить: может, там что-нибудь и неинтересное вовсе?
Швабры например, ведра и тряпки.
Откроешь – и выберутся наружу демоны Санитарный День, Переучет и Генеральная Уборка, до вечера не будешь знать покоя.

...И даже в сортире, который, наконец, обнаружился в дальнем углу двора, висела на гвоздике подшивка "Вестника Некроманта" за последние триста лет. И даже не в качестве бумаги – что было совсем уж странно.

Кухню Элрик нашел по запаху – маг варил кофе. Аромат ощущался в еще в коридоре, в малом читальном зале, во дворе и в трех соседних измерениях (но об этом Элрик тогда еще не знал). Кофе у мага получался очень интересным, потому что варил он его с солью, перцем, корицей, гвоздикой, кардамоном, имбирем, тмином, укропом, чесноком – или с малиновым вареньем.
По настроению.
Обычно он клал три-четыре сорта специй, но иногда и больше.
Маг объяснял это тем, что он родом из Вращенец, а там, по его словам, варят кофе именно так. Разумеется, варил он его на двоих – с одной стороны, повинуясь долгу гостеприимства, с другой – потому что очень хотел посмотреть на лицо своего гостя, когда тот попробует получившееся зелье, попытается угадать, что там намешано, и понять, доживет ли он до очередного конца света или помрет прямо сейчас.

Со временем Элрик тоже научился варить кофе, но маг говорил, что у героя это получается совсем не так интересно...
Питался маг в основном бутербродами. Только изредка, когда совсем уж невмоготу становилось, варил суп. Когда Элрик спросил было, из кого бутерброды – сказал: из тех, кто не возвращает книги в срок, оставляет жирные пятна, вырывает страницы, – впрочем, если и так, то в последний раз преступниками были сыр, помидоры, копченая форель и ломтики яйца.
Чуть позже он узнал, что на самом деле у мага были небольшой огород, птичник и даже несколько коз. Маг сам доил их, вычесывал, прял шерсть и вязал теплые носки – в некоторых хранилищах было прохладно. Он как-то даже спросил Элрика, не хочет ли тот – разумеется, за дополнительную плату – прополоть огород или выполнить еще какую-нибудь работу по хозяйству, а также не хочет ли герой связать себе что-нибудь. Но мелнибониец предпочел вежливо отказаться, соврав, что не умеет. А то знаем мы этих магов – не успеешь оглянуться и придется вместо книг и подвигов заниматься огорордом и уборкой.

Правда, колодец вычистить ему все-таки пришлось, но это уже совсем другая история. ...Оказалось, что в колодце, кроме воды и лягушек, водится еще кишечная палочка. Маг об этом не знал, да и не опасна она была ему, пьющему только кофе – а вот Элрику как-то не повезло – со всеми вытекающими. Маг очень расстроился, что в его хозяйстве завелась такая пакость, раздобыл где-то лекарство и даже разрешил герою во время болезни читать у себя в комнате. С условием, что будет мыть руки, понятное дело.
А колодец что – слазил, вычистил и заклинанием еще добавил, чтобы уж наверняка.

Периодически маг думал, что стоило бы найти какую-нибудь деву, которая бы любила читать, но при этом занималась бы хозяйством. Элрик, немного знакомый с реальными девами, считал, что это взаимоисключающие требования и так он никогда никого не найдет.

Еще в замке жили кошки. Кошек было пять или шесть, звали их Зараза, Лапушка моя, Брысьотсюдова, Ахтынагалятварь, Мурка и Ануположь. Причем любую из кошек можно было называть любым именем в зависимости от настроения мага и поведения животного – или наоборот. Он объяснил, что держать кошек в библиотеке – это древняя традиция, известная во множестве миров, что они охраняют книги от злых сил, именуемых в просторечии мышами. К тому же это проще и надежнее, чем ежедневно обновлять соответствующие заклинания. Элрик подозревал, что коз маг держит в основном из-за кошек, а волшебный холодильный шкаф, позволяющий сохранить бутерброды относительно съедобными в течение как минимум недели, маг завел тоже в основном из-за них. Правда, это не всегда помогало – однажды бутерброды, которые герой приготовил себе с вечера, загадочно исчезли, а вместо них лежали три задушенные мышки. Хотя бутербродов было примерно восемь.
Впрочем, откуда же кошкам уметь считать.

С одной из них Элрик познакомился на второй или третий день – проснувшись утром, он понял, что лежит в постели не один. Рядом с его головой устроилась пушистая рыжая кошка. Он вспомнил поверье, что кошки иногда ложатся на больное место и вытягивают болезнь, и усмехнулся, подумав, что она, возможно, в чем-то права. Интересно только, что она собирается оттуда вытянуть и зачем оно ей.
Тем временем кошка встала, сладко потянулась.
- Мммяааау, – сказала она. - Что ты делаешь в моей постели, ничтожный смертный?!
И коснулась его щеки мягкой рыжей лапкой с шерстью между пальчиками. Потом улеглась ему на грудь, посмотрела своими огромными желто-зелеными глазищами прямо в его глаза цвета спелой малины и сказала:
- Мряяууу – ну, погладь же меня, глупый двуногий, иначе зачем ты здесь вообще нужен?!

В общем и целом, ему там было скорее неплохо. Относительно спокойная жизнь, не нарушаемая почти ничем, кроме, разве что, кулинарных экспериментов мага.
Множество книг, хочешь – читай хоть весь день напролет, а надоест – можно пойти кур покормить или огород прополоть, пока маг не видит. Можно даже съесть какой-нибудь овощ, сорвав его прямо с грядки... Или не стоит – таких приключений ему больше не надо. Можно подоить козу или поговорить с кошкой – она оказалась прекрасной слушательницей.
Можно научиться наконец вязать – но лень.
Можно согреть воду и постирать носки – но тоже лень.
...Когда бутерброды опротивели вконец, он сообразил, что яйца и молоко – это омлет, а ту же курятину можно тушить с овощами, – маг ему даже благодарен был.

Что до работы и оплаты, маг предложил Элрику пожизненный абонемент – волшебный читательский билет, который позволял ему читать любые книги как в его библиотеке, так и во всех других библиотеках любого мира (комната с фанфиками все еще оставалась закрытой – не до нее было). Элрик согласился: читать он любил, в другие миры его тоже регулярно заносило – интересно же посмотреть, какие там книги. В обмен маг просил помогать ему в некоторых библиотечных делах и подменять его, когда он уезжает за новыми книгами. В частности, нужно было выяснить судьбу нескольких книг, которые вот уже полгода не возвращала компания некромантов, жившая в неподалеку. Не продлевают и не отдают; маг регулярно посылал им напоминания, но ответа так и не дождался.

Элрик понимал, конечно, что долго спокойная жизнь продолжаться не может. Рано или поздно ему придется отправиться в путь: абонементы просто так не даются, когда-нибудь придется расплачиваться – или еще что-нибудь случится. Маг упоминал о том, что где-то в пустыне есть затерянный город, а в нем огромная библиотека с уникальными раритетами, которых нет даже у него – а хотелось бы...
Вроде бы, там должно найтись несколько вещей, о которых он давно мечтал, вот только расположение города ему пока еще было неясно, а просто так отпускать в пустыню единственного, с кем, кроме кошек, можно обсуждать прочитанное, он не хотел.

А вот к некромантам Элрик съездил – отчего бы и не съездить-то.
Но это уже совсем другая история.




Да, у одного из персонажей имеется вполне реальный прототип.
Кто угадает, тому печенька.

---

Ужик

Зарисовка из жизни молодого Киэрана-Виверны и его приятеля.

...Хороший у вас климат, хороший! Особенно для змей, ящериц и черепах. И для таких пижонов, как вы!
Валентин Берестов. "Хороший климат"


Юноша снял сандалии, раздвинул бисерную занавеску. Узор из разноцветных бусинок изображал птицу, летящую над горным озером.
Скорее всего журавля, хотя чайный домик назывался «Сова».
Вытертые каменные ступени, длинный узкий зал с низким потолком, темная облицовка стен. Чуть прохладнее, чем на улице – в такую жару даже и неплохо. На окнах – бамбуковые решетки, на стенах – простенькие акварели, изображающие всевозможных сов и прочих птиц. Наивные стилизации под позапрошлый век – впрочем, довольно приятные...
Дальше – внутренняя зала и комнаты гетер, но сегодня ему туда не надо.
Может, позже...

Место было известным и довольно уютным. Тут заваривали очень неплохой чай, можно было посидеть с приятелями за гномьими шашками, а местные гетеры были весьма искусны в музыке, пении, настольных играх и всем прочем.
Но главное – по другую сторону улицы стоял замок Стрелы, резиденция дома Барса, заведовавшего городской стражей и наземными войсками.
Там же располагались и казармы стражников – поэтому неудивительно, что они бывали здесь регулярно.
Так что для задумки юного Дракончика, младшего из Виверн, это место подходило как нельзя лучше.

В небольшом зале было полутемно и почти пусто – лето, жара, середина дня. Это немного разочаровывало. Но для того, что он собирался сделать, как раз и нужен был вот такой теплый день.
Он любил жару – и терпеть не мог холод.
Как и все змеи и драконы, – шутил отец.
Впрочем, его сегодняшний спутник тоже не любил холода и в какую-нибудь другую погоду мог вообще не согласиться на прогулку.


Молодой Киэран Виверна, несколько месяцев назад отметивший неполное совершеннолетие, сел за низкий столик в углу, откинулся на вытертые зеленые подушки, сделал несколько глубоких вдохов. Кивнул друзьям, сидевшим в дальнем конце комнаты за игрой в "Тринадцать ветров". По условию, они не должны были вмешиваться, что бы ни произошло, но вежливость никто не отменял.
Несколько минут просто отдыхал, ожидая, пока восстановится дыхание, пока глаза привыкнут к полутьме, а его друг немного освоится в незнакомом месте.
Чуть сдвинул широкий рукав верхней рубашки, провел пальцем вдоль длинного узкого тела. Из рукава тут же высунулась небольшая изящная голова с любопытными глазками-бусинками и желтыми пятнышками по бокам.


– Мне – чаю с имбирем, женьшенем и апельсиновыми корочками, – сказал он подошедшей служанке, девочке лет десяти-двенадцати, после обычного обмена приветствиями.
– Ой, змейка! – изумилась малышка. – А она не кусается?
– Нет, – улыбнулся Киэран, – это уж. Он не ядовитый и не кусается. Если не укусишь первая, конечно, – юноша вспомнил маму, и сердце привычно кольнуло.

...Госпожа А-Рэнги, помнится, всегда говорила сыновьям, что домашние змеи не кусают первыми – только если на них наступить, ну или в отместку.

Но девочка, вроде бы, не собиралась кусать ужа.
– Ой, какой славный... А можно потрогать?
– Можно, – он протянул руку. И подумал, что чаю может и не дождаться. Ну и ладно, не затем шел, – хотя пить хотелось очень сильно. Таскать воду с собой он поленился, а покупать в городе не стал – пожалел денег. Да и зачем, раз идет в "Сову". В самом худшем случае – Барсы вряд ли откажут задержанному в такой малости...
– А еще можно принести ему куриное яйцо или лягушку. И посмотреть, как он будет есть.
– Сырое?
– Да, чем свежее, тем лучше.
– Я сейчас, – девочка осторожно коснулась теплой чешуйчатой кожи, осмелев, провела пальчиком по узорчатой спинке и убежала.

Рядом с ней семнадцатилетний Киэран чувствовал себя давно и безнадежно взрослым.
К тому же у него был змей. А в десять лет безопасный ручной уж, понятное дело, куда интереснее незнакомого молодого человека, – это он по себе помнил.
Оно и понятно – взрослых она видит каждый день, а ужа, наверное, впервые.
Хотя он в свои десять уже на драконе летал...
Славная малышка. Может быть, такой могла бы стать его младшая сестренка... Он привычно скомкал эту мысль и отбросил прочь, как неудавшийся рисунок. Потянулся, взял с соседнего стола листок, на котором кто-то начал было записывать ходы "Сторон света", достал из кармана карандаш и начал набрасывать – остренькая мордочка с резкими чертами, усыпанная веснушками (красиво же!), копна необычно жестких темных волос, огромные ярко-зеленые глаза – признак смешанной крови, яркое платье с набивным рисунком, на запястье нитяной браслет, одинокая голубая бусина переливается, как капля дождя...
Девочка была немного похожа на лисичку – чем-то трудноуловимым. Он улыбнулся и дорисовал роскошный пушистый хвост. Пятистишье, сравнивающее малышку с Айю-Шелковой-Косынкой, отважной девой-оборотнем из древней легенды, сложилось само собой.


Часа через полтора трое воинов дома Барса, заглянувшие в "Сову" выпить чаю, застали необычную картину.
Молодой Виверна аж светился от непривычного внимания. Давешняя служанка, две девочки постарше – ученицы гетер, их наставница и мальчик лет семи гладили змейку, наперебой предлагая ей лягушек и прочие лакомства.

– Что там? – высокий светлый эльф, с узкими синими глазами и волосами цвета спелой пшеницы, заплетенными в причудливую косу, был, по-видимому, старшим в группе. Его спутники – золотисто-рыжий меоквэнди и девушка-полукровка из темных эльфов – смотрели на эту компанию с едва скрываемым удивлением.
– Молодой Виверна зашел покормить ужика, так дети им в пруду лягушек наловили, – ответил с усмешкой хозяин, змеелюд-южанин, подавая заказ.

Чай с мятой и льдом в высоком стакане для лорда Барса, фрукты, замороженные со сливками, для его приемной дочери и молоко с капелькой кошачьей мяты для котоэльфа.
Лорд Барс не одобрял употребления алкоголя в рабочее время.
Как и ядовитых змей, которых молодые люди носили иногда в широких рукавах верхней одежды.
Как и многое другое, представляющее опасность для жителей города.
Работа у него была такая – не одобрять.

– Понятно...
Эльф сделал глоток и внимательно посмотрел на юношу.
Обычай носить в рукавах ядовитых змей был, к сожалению, весьма распространен среди аристократической молодежи.
Это было строжайше запрещено – и каралось достаточно сурово, даже если змея никому не причинила вреда. По мнению лорда Барса, отвечавшего за поддержание порядка на улицах Инлоарта, змеи были куда опаснее мечей, ножей, метательных колец, кастетов с ядом и прочего холодного оружия – то, по крайней мере, не имело обыкновения убегать и редко кусалось само, без помощи владельца. А змея могла, особенно при неумелом обращении – и ищи ее потом. Переполох, беспокойство и вечное "куда смотрит стража".
И змейку жалко...
Дурацкое увлечение накатывало волнами, появляясь и исчезая, то распространялось почти на всех, то ограничивалось почти одними Вивернами, от которых, по официальной версии, когда-то и пошло. И которые, к слову, всегда умели обращаться со змеями – те от них никогда не убегали...
...И пресечь его не удавалось ни внушениями, ни наказаниями – он периодически вспыхивал то то в одном, то в другом клане самое меньшее два-три раза в столетие.
А этот придумал заменить ядовитую змею безобидным ужом.
Забавно...
Ишь, млеют как котята – оба...

Нынешнего лорда Виверну Барс немного знал, а вот сыновей его пока не доводилось. Это, видимо, младший – старшему пять лет назад было шестнадцать, а этому сейчас примерно столько же...
Невысокий, обманчиво-хрупкий подросток с потемневшей и обветренной от солнца кожей – видимо, от частых полетов. Слишком резкие черты лица – с годами это станет еще заметнее, чуть выступающий нос (не плоский, как у большинства тхаари), едва намеченные скулы, миндалевидные, почти не раскосые глаза, вертикальная складка прикрывает слезный бугорок – из-за этого взгляд кажется странно-неподвижным, почти как у змеи. И роскошный хвост, перехваченный обрывком тесьмы. Черные волосы с медно-красным отливом и тонкими прядями ранней седины. Видимо, от матери.
...Или от жизни?
Если так, было бы жаль – и значило бы, что старший лорд Виверна с треском провалил некогда порученное ему дело. Тогда лорд Барс лично озаботился, чтобы этим поручением все и ограничилось. Возможно, он, Барс, дал этому человеку неподходящее задание, хотя пять лет назад это казалось ему неплохим решением, более-менее устраивающим всех. Ладно, это он выяснит.

...На головной повязке мальчика был вышит клановый знак – черный дракон, расправляющий крылья. Такой носят совсем юные Виверны княжеского рода, еще не имеющие официального статуса и связанных с ним обязанностей. Впрочем, какие обязанности могут быть в его годы... На левой щеке – веточка с едва наметившимися бутонами, универсальный символ студентов, изучающих клановое ремесло.
Мальчик учится быть драконом...
Интересно, чему учатся молодые дракончики?
На правой, где обычно рисуют официальные должности и звания, естественно, пусто –
Лорд Барс был бы весьма удивлен, узнай он, что в последние два года Киэрану регулярно приходится наносить на правую сторону даже и не меч, стрелу, коготь, или еще какой-нибудь воинский знак, а язык оранжевого пламени или оскаленную драконью морду – символы тех, кто ведет в бой летающее войско.
...Перед боем соответствующие изображения обычно прикрепляли к шлему или к доспеху, а вот на всевозможных клановых сборищах, где важно дать как можно более полные сведения, рисовали справа, как и любой символ официально занимаемой должности.

На головной повязке самого эльфа красовался вольготно дремлющий горный кот – символ главы дома. Причем иногда эльфу казалось, что нарисованный барс отсыпается за них обоих; он даже стихи об этом сочинил, правда, никому не показывал.
Все равно каким-то образом разошлись, стали песней, причем довольно популярной среди его подчиненных – хотя, будь его воля, мелодию он бы сделал чуть другой...
Справа он обычно рисовал наконечник стрелы или лапу с когтями, в зависимости от того, надо ли было подчеркнуть его личное воинское мастерство или то, что он воин и командир; слева – стилизованное изображение арфы или лютни. Или цветущее дерево – знак отца большого семейства; которым пользовались, в основном, эльфы.

Вообще-то, у эльфов не принято рисовать на себе что бы там ни было. Поэтому давным-давно, когда кланы еще только формировались, было решено, что они могут носить клановые знаки на медальонах, на одежде и так далее. Но сейчас большинство эльфов Полуострова предпочитало рисовать их на лицах, как и все здешние обитатели. Просто потому, что они были частью народа Полуострова и это было для них важно.
...Разумеется, так, чтобы изображение цветка или зверя подчеркивало природную красоту.


В целом, лорд Барс был скорее доволен. Юноша, которому пришла в голову подобная мысль, вызывал определенный интерес и, пожалуй, симпатию. Возможно, даже заслуживал некоторого уважения.
Особенно если другие последуют его примеру – хотя это вряд ли.
...Однако интересные дела происходят в доме Виверны. А юному дракончику, кажется, нелегко придется в жизни, как подрастет... К сожалению, люди придают внешности слишком большое значение. Особенно такой необычной. Слишком узкое лицо, необычный разрез глаз...
Среди предков юноши явно затесались жители метрополии, северные варвары, или еще какие-нибудь чужестранцы, а красноватые пряди выдают потомка Миарлинн. Люди Полуострова почему-то недолюбливают полукровок. Барса это скорее огорчало, но сделать он мог немногое.

Впрочем, судя по тому, как он смотрит и двигается, там и сейчас все непросто...


Их взгляды встретились – длинные и чуть раскосые глаза тысячелетнего эльфа, лучника и барда, в которых плескалось вечное море, – и спокойный, немного насмешливый взгляд черных миндалевидных глаз с чуть заметной ехидной искоркой.

Несколько мгновений Барс и молодой Виверна смотрели друг на друга, потом эльф кивнул и занялся своим чаем.
Киэран ответил уважительным наклоном головы.

Лорд Барс и сам был бы не прочь подойти погладить ужика, но тот явно не страдал от недостатка внимания – да и не хотелось портить детям радость.
Они казались такими довольными, что эльф не решился нарушить это хрупкое мгновение счастья, недолгое, как утренний иней на траве. А вот описать в стихах или, скорее, даже сделать из этого картинку под восьмистишие... Но это потом, дома, когда жару сменят нежно-сиреневые сумерки, а дневная смена закончит с докладами. Если не будет никаких особых происшествий, требующих его внимания, – а они, к сожалению, бывают чаще, чем хотелось бы.

А вот его приемная дочка подошла, не удержалась – и через мгновение уже сидела в кругу детей, протягивая ладонь, чтобы погладить змейку.
Сам лорд Барс предпочитал собак – огромных, мудрых, ласковых, с густой белой шерстью, голубыми глазами и стоящими торчком ушами.
Тоже голубыми.


Пройдет меньше пятнадцати лет – и они, Барс и молодой Виверна, станут союзниками, будут вместе защищать обреченный город, возводить стены, обучать городское ополчение, бок о бок сражаться на улицах, прикрывать друг друга, уходить от преследования...
И в плену тоже окажутся вместе.

Между этими двумя никогда не было особенно близкой дружбы. Хотя потом, через много лет, будут говорить, что их творчество пронизано схожими мотивами, и это, несомненно, говорит о некотором сходстве характеров и душевных устремлений.

Хотя рисовать Киэран предпочитал в староэльфийской манере, на особым образом разлинованных листах, а Барс – в более современной, традиционной для Полуострова, когда небольшой рисунок в пару штрихов составлял одно целое с небольшим стихотворением или рассказом.
Зато в стихах эльф предпочитал строгость форм, фиксированное количество слогов и строк, связанных аллитерациями и жесткой рифмой, а Киэран – традиционные восьмистишия, а то и белый стих с рваным ритмом и парой внутренних рифм.

Но темы они действительно часто выбирали близкие – что в стихах младшего Виверны, что в картинках-рассказах лорда Барса отражалась, как в небе или в лужах, появляющихся на улицах Йинлоартэ после дождя, простая, повседневная жизнь города и его обитателей.
...Птица, взлетающая с ветки, кошка, пьющая забытый кем-то чай, бегущие облака, похожие на корабль или развалины старинной крепости, собака, неспешно трусящая по своим собачьим делам, цветы, пробившиеся между камней, дети, играющие среди осенних листьев, две пожилые дамы-котолюдки увлеченно беседуют у фонтана о чем-то своем, мальчик-меоквэнди с воздушным змеем, гоблин, молодые люди из дома Баклана и эльфийка-художница прячутся от дождя под узким козырьком крыши, подростки, покупающие сладости у уличного торговца с маленькой дочкой – явно на последние "капельки", по реке скользят праздничные лодки, над городом реют клановые стяги...
Мимолетные, случайно выхваченные кусочки последних предвоенных десятилетий.

Они действительно говорили почти о том же, пусть по-разному. Может, потому, что оба они, что эльф, что человек, любили этот город с его тысячелетней историей, буднями и праздниками, палящим солнцем, зимними дождями, весенней дымкой и пронизывающим морским ветром.

Ни тот, ни другой не считали эти зарисовки серьезным творчеством, искусством – скорее, своего рода развлечением или разрядкой. Наверное, обоих бы удивило, узнай они, что через несколько веков именно это будет считаться выдающимся творческим наследием – а не филигранно отточенные сонеты и рондели эльфа и не картины Киэрана, написанные по канонам страоэльфийской живописи.
Впрочем, из его довоенных работ, кажется, вообще мало что сохранилось...


...И все же, несмотря на отсутствие близкой дружбы, их связывало то чувство взаимопонимания и полного доверия, когда знаешь – на этого можно положиться, ему можно поручить важное дело, он не подведет и не предаст, прикроет, если нужно, сделает все так, как нужно, все, что в его силах, и, может быть, еще немного...


Когда их вывели на эшафот и привязали к пыточным столбам – усталых, измученных, уже не раз избитых, они успели еще обменяться взглядами.
...Сине-серое осеннее море, будто подернутое пеплом, и черный, полный яростного бессилия. Словно мерцающий уголек – не понять, то ли погаснет сейчас, превратится в мертвую головешку, то ли вспыхнет с новой силой.
Ему удалось высвободить левую руку и ударить – но не спасти ни себя, ни Барса. А вот незнакомому змеелюду и какому-то совсем молодому темному эльфу, кажется, удалось тогда уйти. Еще двое сородичей Барса погибли тут же, у подножия эшафота, что в данных обстоятельствах, пожалуй, тоже, можно было считать удачей.


А пока – был теплый летний вечер, солнце уже опускалось за море, золотя крыши башен и верхушки деревьев. Закат окрашивал город теми неповторимыми, чуть приглушенными тонами, в которых еще только угадывалось приближение сумерек – и каждый дом, каждая улица, перекресток, площадь с фонтанами, домики с причудливыми балкончиками и башенками, все эти арки, мосты и переулки были достойны рисунка или небольшой поэмы.
Он очень любил это время – впрочем, он любил Йинлу в любое время суток. Молодой Виверна наслаждался каждым мгновением пребывания в городе – почти физически. Жарой или ветерком, дождем, запахами моря и кораблей, садов и улиц, или вот из полуподвальной мастерской еле слышно пахнет деревом и краской, а из лавочки на другой стороне улицы – заморскими пряностями...

Дома его ждали любимый дракон и две недочитанные книги о свойствах редких растений – безумно интересно!

...Рисунок вместе со вплетенным в него стихотворением сцапала давешняя малышка
( – Ой, а можно?!)
Ну и здорово, что ей понравилось... Такие вот легкие шуточные стихи-картинки у него в то время вообще получались легко, он их не ценил и не берег – если кому надо, то и пусть.
...Потом она долго хранила его в своей шкатулке с сокровищами, вместе с бусинами, старинной куклой, редкими камешками и маминой подвеской. Тхайарэ, жители болот и лесных урочищ, люди Третьего Народа, считали, что у каждого ребенка должна быть своя шкатулка с сокровищами...
Девочка действительно была оборотнем, но открыто носить хвост здесь, в городе, пока стеснялась – впрочем, Киэран об этом, кажется, так никогда и не узнал.
Она выросла, вышла замуж, родила троих или четверых детей, незадолго до войны уехала из города, а больше я о ней ничего не знаю.


Идя домой, Киэран был скорее доволен – он вообще редко ввязывался в споры и никогда не позволял взять себя на «слабо». Но благодаря спору, предложенному недалеким приятелем Айорэ, внуком Огненной Змеи, он хорошо провел время с двумя гетерами и накормил ужика на неделю вперед. Лягушек, которых добрые девушки, убедившись, что змейка больше не съест, вручили ему упакованными в подарочную коробочку, перевязанную бантиком, он выпустил в первом же пруду.
...И денег с него за это не взяли – кстати, стоит иметь в виду: здесь бесплатно обслуживают змей. Сводить, что ли, сюда Наари – так ведь не поверят.
Он ведь тоже не сразу понял, хотя, казалось бы, вместе росли-учились.

...А главное – получил немалую сумму на карманные расходы. Часть придется потратить на угощение друзей – а на остальные он купит краски. Настоящие, эльфийские, что не выцветают и не блекнут со временем. Киэран видел такие в магазине, и стоили они – он тогда только вздохнул, прикидывая, сколько месяцев ему придется копить – и ни гетер, ни театра, ни книжек новых, ни альбомов со старинными миниатюрами, ни даже чаю выпить в городе. Пусть он и командовал войсками Дома, но содержание-то ему платили как несовершеннолетнему родственнику главы клана, хотя тогда он об этом еще почти не задумывался.
А теперь должно хватить – ну, почти. Особенно, если подгадать, когда в лавке будет не только гоблин-продавец, но и темный эльф-художник с золотыми глазами и теплой улыбкой, от которого слегка пахло алоэ. Он почему-то симпатизировал молодому Виверне.

Так что сейчас он пойдет и купит краски.
Самый большой набор, на четыре дюжины цветов.
Условие спора звучало как "принести в «Сову» одну из ваших змей так, чтобы увидели Барсы". Ну что ж, увидели, некоторые даже потрогали – он подумал о том, как красива была та темная эльфийка с ужиком на руке. Хотя она и сама по себе симпатичная, конечно...
Вид и характеристики змеи никто не уточнял – а зря.



...Первую половину суммы он заработал, на спор поцеловав кобру. Это было очень смешно. Кобра была сытой, довольной жизнью – он об этом позаботился. Две с половиной октады кормил от пуза, когда не видела дева Ниалан, которую он называл Наари. Девушка присматривала за ядовитыми змеями и любила их как родных.
Впрочем, к родным она, кажется, никогда не относилась с такой теплотой и нежностью. И у нее были на то причины, ведь мать продала Ниалан Вивернам, когда девочке едва исполнилось четырнадцать, сразу после смерти отца – и, надо сказать, той еще повезло, могла бы и в гетеры или в служанки трактирные. А тут все-таки все свои, у Виверн Наари ходила в школу ходила, и змеи ей нравились.

...Брал на руки каждый день – змею, понятно, не деву, – он вздохнул. Дева бы не позволила, укусила бы почище той змеи – а она куда ядовитее любой кобры... Вот кого действительно опасно было целовать, но, к счастью, Айорэ с приятелями об этом ничего не знают. К тому же с коброй они были дружны с детства – с его детства.
...Когда-то давно пятнадцатилетний Киэран таскал ее в рукаве и даже выходил с ней в город – и никто его не поймал! И это действительно производило впечатление на девушек – правда, почему-то не такое, на которое он рассчитывал. А Ниалан, которая тогда как бы считалась его девушкой, шипела и ругалась, что он мучает змейку.
Отчасти ей назло и таскал, честно говоря.
А потом старший брат сказал, что хватит уже, ну что ты, как маленький. Он обиделся, но внял, а кобру навещал регулярно и время от времени даже гулял с ней по саду. Он знал, конечно, что змеи – существа неразумные, мозг у них маленький, крепкая привязанность им, как правило, не свойственна... Но ему часто казалось, что его прежняя подруга сохранила к нему какое-то подобие нежности или даже чего-то большего – кобра, понятное дело, а не Ниалан. Та, пожалуй, даже слишком разумна, и мозг у нее, должно быть, как у трех драконов вместе взятых – а толку...

@темы: Тот мир, Дом Виверны, Мои тексты

---

Привет всем, кто еще.
У меня такой вопрос - вот, я периодически пишу разнообразные истории , делаю украшения, рисую всякое . Все это время от времени выкладывается в жж, или живет на соответствующих ресурсах.

Собственно, вопрос в том, есть ли смысл выкладывать что-то из этого еще и сюда?

Будете ли вы читать, смотреть, вникать, комментировать?

@темы: Обо мне

---

Привет всем.
Меня зовут Хильд, я живу в Вильнюсе, а пишу обычно здесь:
hild-0.livejournal.com/

В основном там всякие мои размышления, кошки, сказки (в основном литовские народные), мои истории и рассуждения о мире, о котором понемногу пишу, об играх, книгах, истории, жизни и всяком разном.
Не знаю, может ли что-то из этого может быть интересно здесь.
Если действительно интересно - скажите, я дам ссылки, или даже постепенно перетащу.

Украшения, которые я делаю, живут здесь - и дальше по тэгу.
hild-0.livejournal.com/344725.html

@темы: Обо мне