Кошке приятно доброе слово, идеальной - Благая Весть (с)
В каком-то смысле знаковая вещь.
Пэйринг: Элрик, маг, Ариох(?), Котик и другие странные существа.
Дисклаймер: Элрик задумывается. Упоминается Достоевский, литовская классика (посему ангст) и странные извращенцы. Приоткрывается тайна происхождения мага.
И вот Элрик изрек три неправды. Первая – о его кузене Йиркуне. Вторая – о Черном Мече. Третья – о Симорил. И эти три неправды определили судьбу Элрика – ведь именно в том, что для нас важнее всего, мы лжем открыто и с глубокой убежденностью. ("Призрачный город")
Проезжая по пустыне, Элрик наткнулся на сборище странных людей в причудливых нарядах: черная кожа, кружева, местами – перья. Ну вот, обрадовался герой – наконец-то мне встретились существа, знающие толк в одежде! Интересно, что здесь происходит, – Элрик начал присматриваться, пытаясь понять. Странствующие герои, бродячий театр, фестиваль садомазохистов или просто искатели приключений на свою голову – как известно, эти существа не страдают от холода и жары, да и от голода только после третьего напоминания...
"Должно быть, реконструкторы, – решил Элрик, – вон, девушка в кольчужных трусах. Или какие-нибудь странные извращенцы?"
Герой приободрился, потому что обычно такие встречи сулили множество приключений. Но его ожидало жестокое разочарование – никто даже и не думал его пытать. Более того, на него вообще едва обратили внимание – лишь некто в бледно-розовом наряде и с большой пушистой крысой на поводке махнул ему рукой – заходи, мол. И продолжал беседовать с существом, одежду которого украшало множество шипов – видимо, оно косплеило кактус.
"Может быть, это поклонники аниме, – гадал Элрик, – или секта любителей Очень Странного Кофе?"
...Кофе, предложенный ему двумя симпатичными девами, одетыми в крохотные переднички, множество кожаных ремней, плетки и почему-то крылья, действительно совсем не походил на тот, что варил маг, – он был невероятно сладким и отдавал ванилью, кардамоном и чем-то еще. К нему прилагался коржик с изюмом и буклетик, в котором было написано что-то про безопасность, разумность, заботливое и уважительное отношение к партнеру и многое другое. Видимо, имелось в виду, что кофе и коржик не представляют опасности для жизни и здоровья – Элрик пробежал глазами бумажку, потом скомкал и выкинул ее.
"Ерунду какую-то пишут", – подумал он.
...Когда вызываешь демона, или еще какую жуткую иномирскую тварь, пытаешься кого-нибудь убить или впихиваешь в кошку таблетку – какая уж там добровольность! Да и с безопасностью порой получается не очень. Хотя в последний раз я надел, по настоянию мага, перчатки, латы и шлем – но не сказать, чтобы оно помогло, все равно исцарапала, зараза!
А когда пытаешься устроить... То есть, разумеется, предотвратить конец света или выкрасть у кого-нибудь особо ценный артефакт, который тебе, по сути, не слишком-то и нужен... Просто потому, что не знаешь, чем бы сегодня заняться, или развлекаешься с очередным черным колдуном, играя в "кто кого на этот раз", то с разумностью тоже бывает по-разному.
А чаще всего – так и без.А чаще всего – так и без.
Элрик бродил между лотками и площадками, пытаясь сообразить, куда его занесло и почему никто не пытается сделать с ним ничего плохого – ну, не считая того кофе. К тому же ему не давал покоя случайно подслушанный разговор крылатых дев, которых он про себя прозвал кофейными ангелами. Из него следовало, что для них это место пустыней отнюдь не было – они упоминали портик, увитый розами (там кого-то связывали, а поблизости торговали пирожками с медузами), аллею, где проходила демонстрация эротических отмазок (а рядом, в беседке, читали лекцию по истории какой-то неприличной аббревиатуры), поющие фонтаны и клумбы с пионами, на которых имело место что-то не менее захватывающее... Кажется, даже с тентяклями.
Фиг бы с ними, здешними развлечениями, но пионов и роз он уже не видел уже пару лет – кажется, еще с прошлой жизни. И только сейчас понял, как же ему всего этого не хватает! Аллеи, улицы, беседки, увитые плющом и диким виноградом, скверики, ларьки с газетами, сосисками и мороженым – ради этого он готов был даже на осьминогов в эротическом белье!
К тому же получалось, что он как дурак болтается по пустыне, помирая от голода и жажды, а вокруг всякие другие извращенцы вовсю развлекаются с цветами, выпивкой и морепродуктами. И вообще в этой пустыне, кажется, полно людей (ну или кого-то), которые занимаются своими делами, пьют кофе, пусть даже приторно-карамельный, проделывают друг с другом разные интересные вещи, выгуливают на поводках крыс, змей, крохотных может-быть-собачек, огромных сфинксов в разноцветных пальто и смешных шапочках – один такой, когда Элрик попытался было его погладить, смерил героя невероятно презрительным взглядом, словно это он был императором Мелнибонэ, а герой – самым глупым и бесполезным из его рабов.
...Вот прошел отряд местной, стражи – у офицера на плече морская свинка.
Или это котик такой?
А вдруг, – подумал Элрик, – все мои друзья тоже живут в этом странном новом мире и их можно как-то найти?
Мунглум, Зариния, Киморилл и все, кто был ему дорог? А он тут дурью мается, рассматривая наряды прохожих, вместо того, чтобы выпить пива и отправиться на поиски?!
Раньше он думал, что здесь есть только пустыня, да Библиотека, замок некромантов, да еще где-то по ту сторону пустыни – загадочный город Вращенцы, в котором шьют то самое эротическое белье – или как еще можно назвать все эти наряды с оборками и кружевами, которые привозит ему маг?
В последний раз кружева были даже на сапогах.
Что если вокруг раскинулся большой мир, населенный разнообразными созданиями, а он, Элрик, его почему-то не видит?!
Где-то в глубине чего-то герой даже догадывался, почему.
И от этого было совсем тошно.
Кроме того, ему было немного обидно, что никто не пытается его убить или хотя бы помучить – соответственно, у него тоже как бы нет повода. Это было как-то неправильно. Может, они не настоящие извращенцы, а просто поклонники, скажем, аниме?
А когда тот самый молодой офицер с котиком посмотрел на него и улыбнулся – Элрик понял, что даже и думать не стоит о том, чтобы начать первым. Что будь у него черный меч, может, он бы еще и справился...
А может, и нет.
В расстроенных чувствах герой подошел к книжному ларьку – спросить, нет ли у них новой книжки Достоевского, по которому так страдает Котик. Место-то непростое... К сожалению, симпатичная девица в костюме зайчика (ушки, хвостик, кожаный корсет и огромные клыки) сказала, что здесь они такого не держат – герою показалось, что она вообще не поняла, о чем речь.
– Что же вы за извращенцы, раз Достоевского не читаете?! – буркнул герой и собрался было опечалиться. И тут мстительная судьба, про которую он ежедневно думал столько всяких гадостей, устроила ему Переживание.
Или даже Приключение – словом, то, что он так любил, без чего жизнь казалась мелнибонийцу скучной и пресной.
– Здравствуй, мой милый Элрик, – прозвучал у него за спиной мелодичный голос. – Как я рад видеть тебя здесь!
Элрик обернулся – и его охватил ужас. Герой мгновенно пожалел, что не может оказаться где-нибудь за сотни миль, пусть даже в пустыне без воды и книжек, или в плену у каких-нибудь очередных злодеев. Или даже перед толпой школьников, задающих каверзные вопросы.
Потому что перед ним стоял Ариох.
Совсем как настоящий.
Элрик испытал смешанные чувства.
С одной стороны – вот оно, долгожданное внимание. Может, даже с пытками повезет... А с другой – Элрику почему-то вдруг сделалось очень не по себе, хотя он понимал, что, скорее всего, это просто кто-то из местных жителей переоделся демоном.
Для смеха.
Как та девица – зайчиком.
Маскарадный костюм такой.
Что по сути это тот же зайчик...
Интересно, как у него с Достоевским, – мелькнуло в голове.
А демон, которому, всегда нравилось мучить несчастного героя, предложил бывшему императору уединиться, выпить, съесть по мороженому, ну или хотя бы сфотографироваться на память.
Ариох нежно коснулся его лица и посмотрел на героя так, что у Элрика внутри все похолодело. Он поймал себя на позорном желании сбежать отсюда куда подальше или даже позвать стражу – в тот момент он не видел в этом ничего постыдного. Если это вращенская стража, то они и с демонами справляются – но в горле у него пересохло, а ноги словно бы приросли к земле.
От предложения "уединиться" он, чуть подумав, благоразумно отказался. Кто знает, придерживаются ли местные демоны, пусть и кажется-не-совсем-настоящие, принципов разумности и безопасности, которые Элрик почему-то внезапно оценил.
Конечно, если он что-нибудь с кем-нибудь делает, то это все не так уж и важно, но вот если наоборот...
– Жаль, жаль, – заметил Ариох, – а ведь раньше тебе всегда нравилось.
Демон посмотрел на героя нежно и ласково, от чего тому стало еще страшнее.
Элрик порадовался, что с утра ничего не ел – даже тот безопасный-разумный коржик выбросил вместе с буклетом.
Но ему пришлось собрать все свое мужество, чтобы не сбежать.
Сначала они пошли выпить – Ариох нашел палатку, где продавали клюквенное, черничное, малиновое и гороховое пиво – видимо, кто-то из извращенцев решил использовать свою фантазию в общественно-полезных целях.
Ну, или вредных – жизнь покажет...
Потом закусили это дело мороженым с селедкой, сыром, и кетчупом – все это было невероятно вкусно, и Элрик горько пожалел, что нигде больше такого не встречал (беда многих ярмарочных лакомств).
Ариох называл его "мой милый Элрик" и смотрел так, что у героя кровь стыла в жилах, а первозданный ужас пробирал до костей. Но сбежать было бы поступком совершенно не героическим, так что он терпел и даже начал находить в этом некое нездравое удовольствие. Кроме того, ему было любопытно, чем все закончится.
Потом они поучаствовали в нескольких местных развлечениях – Ариох неизменно выигрывал, будь то соревнование по складыванию головоломок или раскрашивание бумажных носков.
Попрыгали на батуте – герой осознал,что до сих пор его жизнь была бессмысленна: в ней не было батута.
Метание дротиков по воздушным шарикам – Ариох выиграл симпатичного плюшевого червячка всех цветов радуги, которого галантно преподнес Элрику – тот потом выбросил, конечно.
А зря.
Они разгадывали кроссворды на время (Ариох победил), ловили зубами яблоки в воде (Элрик поймал три, Ариох не участвовал, громко аплодировал и подбадривал героя ехидными замечаниями). То же самое почему-то вышло с бегом в мешке и боем подушками...
Несколько раз их останавливали и просили разрешения сфотографировать – а уж как часто фотографировали без спросу!
Все это время Ариох вел себя мирно, был остроумен и в меру ехиден, рассказывал байки и анекдоты, но героя не оставляло ощущение, что между ними сейчас происходит нечто почти интимное, причем Ариох каким-то образом неизменно оказывался сверху. Впрочем, если подумать, так было всегда, но думать об этом Элрик не любил. Он вообще терпеть не мог анализировать свои эмоции и ощущения, предпочитая наслаждаться ими – уж какие были.
Периодически герой пытался угадать, какому полу принадлежит его спутник, если это все-таки человек. Почему-то от мысли о том, что тот может оказаться женщиной ему делалось еще страшнее. Ему казалось, что мироздание решило отомстить ему за всех женщин, которых он когда-либо убил или еще как-нибудь обидел.
В конце концов, когда Элрик в третий раз отверг предложение уединиться, послушать музыку или хотя бы пообедать, Ариох поблагодарил его за приятно проведенный день, поцеловал в щечку (он потом несколько раз просыпался от кошмара и тянулся проверить, не открылась ли на этом месте какая-нибудь жуткая язва, не вырос ли там лишний нос или, например, колбаса) и распрощался с героем.
Элрик поспешил покинуть это странное место, хотя день клонился к вечеру, а программка обещала фейерверки, поющие фонтаны и огненное представление. Наверное, сожгут кого-нибудь, – подумал герой. Он не был любителем подобных развлечений – насмотрелся еще в Мелнибонэ. И потом кто знает, вдруг они решат выбрать жертвой его самого...
Поэтому ночь он провел в пустыне, под кустом, на котором росла всякая фигня.
Шариковые ручки, чернильницы-непроливайки, метелочки из перьев, кружевные салфетки кошмарных цветов, блокноты, которые тут же распадались на отдельные листочки... В первый раз Элрик проникся было, набрал себе ручек, многоцветных карандашей и тому подобного – но оказалось, что ластики не стирают, зато отлично пачкают пальцы и все вокруг, ручки не то чтобы совсем не пишут, но царапают бумагу, скользят по ней, мажут, а текст постоянно прерывается: одну букву выводишь – вроде бы нормально, вторую хоть три раза пиши – никак... Видимо, они специально были придуманы для записи особо вредных заклинаний, – подумал герой.
А чернильницы так и вообще взрывались, падали, ухитрялись выплеснуть содержимое на потолок и резали пальцы острыми краями. А главное, просто так выбросить эту дрянь было нельзя – нужно было сжечь со специальными церемониями, иначе из любого листика или ручки вырастало новое дерево, готовое нести в мир фигню. Ну, или выбросить в специальное мусорное ведро-аннигилятор. Маг даст, конечно, но будет ворчать, что опять, мол, тащишь в дом всякую пакость, как дитя малое.
На этот раз на дереве росли зачатки бутербродов с непонятно чем, и Элрик решил, что особого вреда от них не будет. В конце концов, ел он и не такое – а сегодня у него было только пиво (которое, как известно, почти хлеб) и мороженое... Правда, Ариох, нехороший демон, пару раз останавливался около каких-то лотков, брал себе то вафлю с вареньем и взбитыми сливками, то горячий шоколад, то сахарную вату или жареный хлеб с чесноком и сыром, то креветок в неопределенном соусе... И каждый раз предлагал купить герою какой-нибудь еды – но тот, разумеется, отказывался.
Покупать еду там, же, где и повелитель Хаоса, казалось ему небезопасным и неразумным.
Сказать по правде, Элрик особенно не рассчитывал, что после такого дня ему дадут выспаться без кошмаров. Но сны были скорее странными – сначала давешний Ариох предлагал ему черный меч (игрушечный), черную метлу, черную швабру, почему-то черное ведро и черного же ежа, а когда герой отказался, заставил его выучить волшебное слово "меланизм". И пространно объяснял герою, что на самом деле у него (у Элрика, а не у Ариоха) должны быть голубые глаза и косоглазие.
"Потому что ты не мышка и не белочка".
Элрик не знал, что и думать.
К тому же насчет белочки он в тот момент уже не был уверен.
А потом герой каким-то образом оказался в постели и несколько часов принимал, по указанию Ариоха, всякие странные и неудобные позы. А повелитель Хаоса что-то черкал в альбоме и довольно мурлыкал себе под нос вместо того, чтобы...
В итоге Элрик почему-то чувствовал себя уставшим, словно весь день рубился с демонами, раскладывал книги или копал картошку.
Когда бывший император Мелнибонэ проснулся, ему было слегка не по себе.
Бутерброд просился наружу (видимо, неспелый – или несвежий, а возможно, и то и другое), голова раскалывалась – а рядом лежал небольшой изящный свиток. Элрик развернул его, внутренне холодея от жуткого предчувствия – но вместо этого обнаружил картинку, на которой с большим искусством был изображен котик-сфинкс, вылизывающий у себя под хвостом и подозрительно похожий на самого героя. Надпись гласила, что называется это безобразие "Утреннее умывание".
Мелнибониец с негодованием отбросил рисунок – котик сошел с картинки, смерил Элрика презрительным взглядом и ушел в сторону пустыни – кажется, именно там вчера находился странный городок.
...Много позже Элрик видел в фейсбуке кого-то очень похожего на давешнего Ариоха.
Кажется, это действительно была девушка – впрочем, по юзерпику сложно было сказать наверняка, а вникать Элрик опасался. Как бы там ни было, этот некто-похожий-на-Ариоха действительно очень здорово рисовал, в основном, обнаженную натуру – по преимуществу мужчин и кошек, предпочитая почему-то сфинксов. В друзья Элрик это заносить не стал, но иногда заглядывал. Особенно когда хотел испытать смешанные чувства или в его жизни не хватало экзистенциального ужаса.
Герой продолжал путь, а в голове его крутились странные мысли. Почему-то там застряла фраза про заботу и уважение – возможно, он где-то об этом читал, или псевдо-Ариох ему что-то такое говорил?
Он пытался вспомнить.
Мунглум, определенно, заботился о нем – на свой лад. Во всяком случае, благодаря другу награбленное и заработанное нечестным (или, для разнообразия, честным) путем не пропивалось сразу, а откладывалось, чтобы пережить зиму, купить лошадь, одежду, еду и прочие полезные вещи.
И некроманты явно пытались – по-своему, по-некромантски, как уж умели. Кроме того, они были, почти бескорыстны, хотя время от времени герой чинил им трубы и выслушивал жутко унылые истории, так что можно было считать, что они в каком-то смысле квиты.
Маг библиотечный определенно заботился и даже, кажется, уважал, хотя и непонятно, за что – и вообще, Элрику порой казалось, что старший библиотекарь чем-то напоминает заботливого дедушку из добрых детских книжек. Или бабушку – герой нетвердо помнил, чем они отличаются. Кажется, кому-то полагалось курить трубку и читать газету, а кому-то носить очки, платочек, прикладываться к фляге и печь пирожки... Или наоборот? Маг газет не читал, очков не носил, трубку игнорировал (даже сигареты держал только для коз, ну, а теперь вот еще и для Элрика), порой носил шейную косынку совершенно безумных цветов с черепами, оккультными символами, котятами и цветочками, танцевал джигу, рил, но при случае мог и какую-нибудь паванну...
А мог и в ухо съездить.
Зариния явно заботилась о нем – приносила еду, если Элрик засиживался в библиотеке дольше нескольких суток, и всегда спрашивала, не хочется ли ему чего-нибудь еще. В сундуках для одежды периодически появлялись чистые рубашки и все прочее – даже если их клали туда служанки, кто-то же должен был им об этом сказать.
Наверное.
А он?
Ну, да, Элрик спасал ее пару раз, но ему всегда казалось, это его прямые обязанности, своего рода супружеский долг...
Вообще, он привык обращаться с близкими так, словно хотел дать им понять, что не слишком-то они ему и нужны. Мол, хотите оставаться рядом – дело ваше, для меня это не повод... А на самом деле? Приятно, конечно, когда есть еда и чистые носки – но вообще он может походить и в грязных, герой он или не герой? Когда кто-то варит ему кофе, дарит подарки по всяким дурацким поводам и без... Нет, не то.
Когда кому-то действительно важно, как у него дела, что он прочел или что у него на сердце. Когда он для кого-то есть – и он этому кому-то даже отчего-то дорог, важен и интересен... Когда кто-то хочет, чтобы он был – не сделал что-нибудь полезное, а просто был и чтобы ему было хорошо. Когда кому-то нравится делать приятное ему, Элрику – будь то пирог, испеченный специально для него, прогулка среди холмов, совместные приключения, или еще что-нибудь. Как, например...
Нет, Ариох не считается! И вообще он не настоящий!
Скорее всего.
А сам он ведет себя так, словно эти люди ему не нужны, есть – и ладно, а нет – не очень-то и хотелось. Мелнибониец не привык задумываться о тех, кого свела с ним судьба. Что чувствовала его жена, возлюбленная или его друзья? Обычно это было нетрудно понять – но он почему-то старался не вникать.
Элрику пришло в голову, что таким образом он словно бы терял что-то важное, и это было очень обидно.
...Что он знал о маге, или, например, Котике? И считать ли его партнером, если они неоднократно занимались... Ну, можно сказать, сексом? Правда, это скорее было "затрахаться", чем "потрахаться" – всякие там работы по благоустройству и совместное питье кофе. Но вряд ли князь-некромант был силен в лингвистических тонкостях. Иногда Элрику хотелось прибить хвостатого выпендрежника – получалось, что в каком-то смысле следует считать. А ведь Котик, – вдруг подумалось ему, – наверняка интересуется каждым их своих учеников или там вассалов. Чем тот живет, о чем мечтает, не замышляет ли измену, как его воспитывали, да чему учили... Нет, задаваться абстрактными вопросами о судьбах мира и природе богов было куда приятнее. Во всяком случае, не чувствуешь себя таким идиотом.
На ум пришло – как он обращался с женой, когда не надо было никого спасать, а это почему-то случалось большую часть времени. Вроде бы и не обижал специально – разве что изредка, когда было совсем уж нечем было заняться. Но как-то специально думать о ней, интересоваться ее жизнью и мыслями ему в голову не приходило. Память услужливо подсовывала ему картинки – горькая улыбка, мелькавшая порой, когда Зариния думала, что он не видит, и как она украдкой отводит глаза, смахивая слезы... Тогда это казалось забавным. Кажется, иногда он причинял ей боль – просто так, потому что мог.
Элрик привык считать, что на самом-то деле он хороший – как же горько было сознавать, что он, получается, вел себя с дорогими ему людьми хуже последнего извращенца!
"Ну, почему, – подумал Элрик, – меня учили ладить с демонами, драконами, странными тварями из иных миров – но не научили нормально общаться с людьми? Например, с любимыми женщинами – не так, чтобы они все погибали, а чтобы наоборот?!"
Ну, положим, отец и сам не очень умел, – он вспомнил давешний разговор с магом.
Они тогда крепко выпили и засиделись за полночь. Элрик не помнил, как и почему разговор зашел о смерти его матери. Старший библиотекарь задал множество вопросов, смысла которых герой не понял и ответов, по большей части, не знал – но того, что он знал, оказалось достаточно.
– Знаешь, – сказал библиотечный маг, – сейчас я скажу тебе, наверное, очень обидную вещь.
– Меня не так-то легко обидеть, – соврал Элрик.
– Видишь ли, бывает всякое. Бывают тяжелые случаи, когда даже очень сильный целитель может оказаться бессилен. Или что и королеве приходится рожать в горах, в поле, где некому помочь... Бывает сглаз, порча и черная магия – но это не ваш случай. А бывает разгильдяйство – так вот, похоже, это оно. И это здорово укладывается в общую картину.
– От извращенца слышу! – обиделся Элрик. Ему очень хотелось спросить, что там за картина и куда что укладывается, но боялся, что ответ ему тоже не понравится.
– Знаешь, ладно бы во Вращенцах... Но там, откуда я родом, женщины крайне редко умирают родами. Хотя живут там самые обычные люди, не маги даже. Но, если такое случается, это считают большим несчастьем, а местные лекари, стараются понять, что пошло не так и и что делать, дабы избежать подобного впредь.
Понимаешь, нет? Это ведь не крестьянка, чья семья решила, что новую жену добыть проще, чем заплатить повитухе. Это императрица, женщина из рода драконов, которую супруг очень любил... Так ведь?
– Ну, так...
– И это не единственный случай, я прав?
– Наверное... Я как-то не интересовался.
– Однако мелкого тебя вытащили и дорастили до какого-то... Осмысленного возраста.
– И что?
– Значит, могли. Значит, были нужные знания. Это говорит о том, – произнес маг, – что женщины вам не очень-то важны. Даже любимые.
– Да мы и сами себе, кажется, не очень...
Так и получилось, что Элрик прибыл к некромантам в дурном расположении духа. У них опять было какое-то новое увлечение, но герою было лень вникать. Он передал им приглашение на праздник, а они обрадовались и напоили его конопляным пивом, угостили морковными котлетами и киселем из овсянки с луком (ну, они честно попытались). А потом смущенно попросили починить душ – с конопляной баней у них почему-то не задалось. То есть было очень весело, смущенно пояснил один из некромантов, но до мытья как-то не дошло... И так восемь раз. Элрику в конопляной бане тоже стало весело, и он даже сочинил несколько частушек про Ариоха с его черным штопором, черной линейкой и черными ногтями...
Но потом ему приснился кошмарный сон – будто обе его возлюбленные встретились и сначала чуть не поубивали друг друга, а потом помирились и вместе едва не прибили его самого. Но самым ужасным был эпизод, когда женщины пили чай и рассказывали друг другу всякие гадости... То есть интимные подробности, представлявшие бывшего императора Мелнибонэ в не самом приглядном свете. Оказывается, спрятать возлюбленную в башне было не лучшей идей. Особенно если враг – волшебник и может с легкостью туда проникнуть. Если, конечно, не хочешь, чтобы ее похитили. А уж оставлять девушку во власти давешнего злодея – в надежде, что он исправился и больше не будет...
И даже глупая кошка Лапушка не верила, что он просто не подумал!
А уж шипеть на жену, которая приехала навестить его перед войной, может только полный... Словом, совсем уж великий герой.
Было очень обидно.
Когда Элрик вернулся в Библиотеку, предусмотрительно объехав странный городок по большой дуге, там вовсю шла подготовка к празднику.
Котик с помощью какого-то юноши устанавливали качели – под бдительным присмотром кошкодевы Василисы и белой китайской лисички, чье имя мелнибониец никак не мог запомнить...
Юношу Элрик раньше не видел – впрочем, к спутникам Котика он особо не присматривался. Студенты и есть студенты, какая разница, в шерсти или в чешуе... Но этот парнишка показался ему симпатичным. Вроде бы и ничего особенного – остроухий, с раскосыми золотистыми глазами, лицо в мелких шрамах и, кажется, ожогах – видимо, последствия какого-нибудь эксперимента. А вот улыбался он так светло и радостно, как может улыбаться только студент, который успешно сдал все экзамены, вернул книги и теперь свободен до конца каникул... У Элрика аж потеплело на душе.
...Князь-некромант снял свою белую накидку со специальными карманчиками для сосисок и остался в коротких штанишках – девушки восхищенно разглядывали мускулистый торс, сильные руки, покрытые золотистой шерсткой и все прочее.
Котик был крупным... котиком.
Не зря девы смотрели на него с восхищением, а на мальчика... Ну, как на младшего брата или совсем уж юного студента, которому еще предстоит многому научиться.
На юноше была плотная рубаха с высоким глухим воротником и длинными рукавами, закрывающими запястья. И у Элрика возникло очень неприятное подозрение.
Тем более что Котик обращался с юношей непривычно мягко, ласково, как-то даже бережно, словно боялся что-нибудь сломать или сделать больно – Элрик невольно вспомнил про "заботиться о партнере".
Вот кладет ему на плечи свои тяжелые мягкие лапы – что-то объясняет или выговаривает... Парнишка улыбается, кивает и идет осваивать качели на пару с кошкодевой. Осторожно, словно сроду не видел подобного приспособления...
Может, родственник какой или... Но нет, князь-некромант никогда не спал со своими студентами, считая, что это скучно и непедагогично.
А если не студент, если Котик купил или отобрал этого мальчика у каких-нибудь жестоких людей, которые дурно с ним обращались, – отсюда и шрамы, и закрытая одежда?
Достоевского ему прочитал – чтобы знал, что бывает и хуже.
Хотя, сказать по правде, мальчик совсем не выглядел обиженным или несчастным и совсем не походил на человека, с которым делали что-то плохое. Очень уж хорошая была улыбка – славная такая, теплая...
И все же было в нем нечто такое, чему Элрик сходу не мог подобрать названия. Его хотелось приласкать, защитить – а может быть, и что-нибудь еще.
Элрик сердито прогнал эту мысль. Да и Котик убьет, если догадается.
...Беззащитность, вот. Беззащитность и доверчивость. Не самые подходящие качества для будущего некроманта, – подумал герой. Да и вообще для любого, кто намерен выжить.
Вечером Маг уехал проводить девиц и предупредил, что на пару дней задержится в городе. Элрик надеялся, что хотя бы кошкодева Василиса останется погостить – все не так тоскливо, можно будет поболтать, посмотреть дурацкое кино и таким образом отвлечься от терзавших его нерадостных мыслей. Правда, старший библиотекарь оставил есвоему помощнику несколько поручений, но работать герою не хотелось совершенно...
Элрик бесцельно бродил по библиотеке, пытаясь отогнать дурные мысли. Пробовал разложить на место книги, но поймал себя на том, что кладет "Высшую некромантию" в раздел "Учебники для начальной школы" и решил, что лучше ему сегодня заняться чем-нибудь другим.
Ночью ему снились не кошмары даже, а так, ерунда какая-то.
Один раз – что будто бы от морковки его глаза стали зелеными, как у кота, и теперь он видит в темноте, может читать по ночам, но почему-то ему ужасно лень. А хочется ему спать, гонять мышей, ловить рыбу в колодце и скользить по лунным бликам, тайком проникая в странные миры, что скрываются меж библиотечных полок, танцевать с кошками на крышах – но самое обидное, что котом он при этом он так и не стал. В другой раз ему приснилось, что давешний Ариох рисует его в образе анимэшного эльфа – с длинными, как у ослика, ушами и огромными голубыми глазами. Потому что голубые глаза – кавай, а красные – не пойми что, ерунда какая-то, – объяснил ему Повелитель Хаоса. Элрик был не против кавая, но было немного странно, когда этот термин применяли к нему. Против голубых глаз же решительно возражал – Элрику казалось, что с ними он выглядит немного идиотом. Демон пытался убедить героя, что дело не в глазах – интересно, что он имел в виду? Тогда Ариох нарисовал (или все-таки нарисовала?) его в виде кролика-вампира с безумным взглядом красных глазок и с огромными зубами.
Так вот кто изобрел анимэ, – догадался герой. – Значит, все эти девицы в прозрачных рубашках и коротких юбках были только для отвода глаз. Или для привлечения внимания?
Но третий сон был самым странным – будто бы давешний студент, юный приятель князя-некроманта или кто он там ему, приехал в библиотеку за какой-то книгой. И просит Элрика помочь ему в поисках – при этом Элрик точно знает, что такой книги в библиотеке нет.
Это было дико, странно, противоестественно даже – но особенно горько ему почему-то было от того, что если они не отыщут книгу до рассвета, юноша умрет или навечно останется заколдованным... Кажется, на нем было какое-то странное заклятие, но, проснувшись, Элрик не смог вспомнить, в чем там дело. Да и могут ли существовать чары, навечно превращающие человека в студента?!
...Они искали вместе, юноша был почти спокоен, четко выполнял указания, и даже пытался подбодрить Элрика. Хотя тот пару раз нашипел на мальчика, срывая раздражение, чувствуя, что не успевает... Почему-то герой был уверен – если он сможет помочь юноше, этот странный мир сбросит скрывающую его пелену пустыни, и Элрик увидит прекрасные города, цветущие сады, фонтаны, земли, населенные разными народами, и прочую красоту.
Проснулся он незадолго до рассвета, в тот самый миг, когда его пальцы наконец коснулись вожделенной обложки, но ему так не суждено было узнать, та ли это книга, или очередная похожая...
А наутро вернулся маг. Уставший, нагруженный свертками и пакетами. Элрик сварил кофе, сделал несколько бутербродов. Маг обвел глазами кухню – горы немытой посуды в грязной раковине, на столе кофейные пятна, на грязном полу перья и кошачьи игрушки. Элрик уже собирался что-нибудь соврать – например, что ему было плохо и он не мог даже встать, не говоря уже о том, чтобы... Он делал так сотни раз, маг ничего не говорил – только вздыхал. То ли сочувствовал, то ли не верил – кто ж его поймет. Но тут перед глазами почему-то встало лицо юноши из сна. Он улыбнулся – грустно и вроде как даже сочувственно. Элрик разозлился – не хватало еще, чтобы его жалели какие-то студенты! Мелькнуло ощущение, что если он сейчас соврет, то чем-то подведет юношу. Или их ночные поиски окажутся напрасными?
...Может, он моя совесть?! – подумал герой. – Но ведь мне же не положено, я же котик!
Элрик вздохнул и признался:
– Мне было паршиво, поэтому я ничего не сделал. Ни уборку, ни эти, для праздника... Даже книги разложить не смог, – герой постарался, чтобы в его голосе прозвучали высокомерные нотки. – Я пытался развеять тоску и поэтому выпил всю твою заначку – прости. И оставил кучу грязной посуды, но это я сейчас...
К его удивлению, маг, кажется, не очень расстроился.
– Всю? – изумился маг. – Даже что стояло в шкафчике, на самой верхней полке?
Мелнибониец кивнул:
– И те, что в чулане, где швабры и тряпки, и то, что ты прятал в потайном ящичке. В них еще плавали странные зеленые твари...
– Я двести лет собирался сделать химический анализ, – тихо сказал маг. – И тебе не было плохо? – полюбопытствовал он. – В том чулане были моющие средстав, кошачьи лекарства от блох, от запора, и...
– Мне было как всегда, – пожал плечами Элрик. – Ну и немного совестно, – добавил он, подумав. – А вообще, я могу пить все, что горит, и мне никогда не бывает плохо. Особенности мелнибонийскиого организма, – гордо произнес он.
– Это стоит где-нибудь записать, – заметил старший библиотекарь. – Я и не знал, что слабительное вкупе с моющими средствами пробуждает в мелнибонийцах совесть. Если бы только знать об этом раньше...
Элрик представил себе, как привязывает своего злого кузена к пыточному столу и вливает в него кошачий шампунь и зелье от паразитов. Кузен пускает пузыри, брыкается, но потом лекарство начинает действовать, он встает вместе со столом, благодарит и идет мыть посуду...
– Ладно, – сказал маг. – Это все ерунда. Сам-то ты как? Что опечалило тебя на этот раз и могу ли я как-то помочь?
– Сомневаюсь, сказал Элрик. – И рассказал другу о своих сомнениях, хотя это было очень неприятно.
– Мне кажется, что порой я веду себя как... Неправильно, в общем. Особенно с теми, кого люблю. Причиняю им страдания, обижаю, делаю глупости...
Маг внимательно посмотрел на него. Потом похлопал альбиноса по руке и негромко произнес:
– Взрослеешь.
– Значит, ты тоже заметил? – изумился Элрик.
Маг кивнул.
– А Котик? И другие? И все равно... То есть я... Значит, они меня... Я им зачем-то нужен? Даже такой? – изумился герой.
– Получается, что так.
– Но что мне делать?!
– Не вести себя как... Ну, ты сам уже понял. Принять, что люди вокруг такие же настоящие, как и ты сам. Стараться не обижать их без нужды. С кошками же ты ладить научился! Вникай, смотри, запоминай, спрашивай, в конце концов.
– И поэтому вокруг меня всегда пустыня? – тихо спросил Элрик.
– Разумеется, – кивнул маг.
– А читатели...
– Тоже люди, – кивнул старший библиотекарь.
– Мне снился сегодня один... Из Котиковых мальчиков.
– Хорошенький? – полюбопытствовал маг.
– Извращенец!
– Так за чем же дело стало? Если хорошенький, да еще и извращенец...
– Да нет... То есть я не знаю... Не думаю. И вообще, не в этом дело! Ему очень нужна была одна книга, а я не мог ее найти!
– Какая именно книга? – заинтересовался библиотечный маг.
– Не помню, – Элрик напряг память. – Вот только что знал, а сейчас забыл. Мне кажется, это может быть очень важно, но я не понимаю...
– Ты же, вроде, должен бы разбираться в снах.
– Мне тоже так казалось. Но ту словно что-то ускользает от меня, – признался герой.
– Вообще, это очень напоминает стандартный библиотечный кошмар – я тебя поздравляю. Ты ищешь книгу, которая очень нужна – тебе, другому... Или тут нечто большее?
Мелнибониец кивнул.
– Ну, давай подумаем. Что там может быть, – размышлял маг. – К экзамену не подготовился, ищет волшебный учебник, чтобы все и сразу? Выдерет его наставник – большая беда! Жаль, конечно, но в следующий раз он, возможно, будет думать чем-нибудь другим...
– Мне кажется, дело не в этом, – Элрик покачал головой.
– А что за мальчик-то?
– Тот, с которым он приезжал. Новый какой-то, прежде не видел...
– Видел, самое меньшее, трижды. Знаешь, нет, этого вряд ли выпорет. Он не ученик.
– А кто? Возлюбленный?
Маг покачал головой.
– Тебе что-нибудь известно? Мне кажется, это может быть важно...
– Почти ничего. Разве только... Знаешь, если этот юноша попросит тебя найти книгу, которая ему жизненно важна – постарайся ему помочь. Хотя я не думаю, что такая книга существует. Впрочем, если об этом попросит кто-нибудь другой...
Элрик кивнул.
– Но это еще не все, – сказал он.
...Оставшись один, он включил магов комп, и полез в Интернет, чтобы посмотреть, не выложил ли кто фотографий с того странного мероприятия. Интересно же – особенно когда все позади. Они с Ариохом всегда хорошо смотрелись, а этот, пожалуй, что и покрасивее будет.
А может, о них уже и фанфик написали.
Он бы им ответил... Но, как это часто бывало, Элрик опять залез куда-то не туда, сбил настройки, не согнал вовремя кошек с клавиатуры – в результате комп начал выдавать всякие странные сообщения.
– Это защита от... – начал, было, маг.
– А потом вообще пошли какие-то жуткие рассказы, чуть ли не на литовском. Я не мог это читать! Знаешь, на что кошмарна и уныла была мелнибонийская классика, но тут...
– Да, я слышал, что язык довольно сложен, – начал было маг.
– Да при чем тут это! – возмутился Элрик, – Я знаю языки демонов! Я пел на языке драконов – и даже ни разу не сфальшивил! Одна неверная нота – и мне бы откусили голову, – пояснил герой. – Я уж не говорю о том, что сделали бы демоны. Но эти... Такое ощущение, что авторы их соревновались между собой, кто лучше обеспечит читателям невроз, депрессию и чувство вины.
Хуже Достоевского!
– Некоторые считают, что чувства вины много не бывает, – заметил маг.
– Мне и подумать страшно, что было бы, если бы я прочел нечто подобное в дни моей юности. Наверное, я бы устроил конец света гораздо раньше, чтобы не мучились. Даже мы, жители Мелнибонэ, поклонявшиеся демонам, не писали столь ужасных вещей...
– Я в свое время просто закинул учебники на чердак и сбежал во Вращенцы. А потом перебрался в Атлантиду. – Маг вытащил из кармана морковку и пару раз подкинул ее на носу.
– А так можно?
– Как видишь. А вообще, я ни у кого не спрашивал... Но теперь я изгнанник и никогда не вернусь домой, – маг вздохнул.
– Но ты же такой... Такой правильный, – поразился Элрик. – Ты отмечаешь все эти ваши дурацкие праздники, печешь пироги и печенюшки, когда какие положено – и даже мне не под силу уговорить тебя делать это чаще. А я, между прочим, с демонами договаривался... И на этой своей рыжей девице жениться собираешься...
– Она не рыжая, – возразил маг, – она белая и пушистая, – он улыбнулся. – И зовут ее Дзигуань – Полярное Сияние... И вообще, у нас еще ничего не решено.
– Почему?!
– Ты знаешь, что девушкам иногда хочется покрутить хвостом...
– Слышал, но сам не сталкивался, – ответил герой высокомерно.
– А у нее их целых пять. Длинных, белых и пушистых!
– Мне казалось, только три...
– Тебе следует быть внимательнее к девушкам, – наставительно произнес маг. – А то съедят.
– И это говорит чувак, которого выгнали из дома! – возмутился герой.
– Так не выгнали, я сам ушел, – заметил маг. – Что я тебе говорил о наблюдательности?
– Так ты не девушка...
– Вот видишь, можешь, если хочешь! На самом деле, все это ерунда. Но для родичей я – позор семьи и все такое. Из-за того самого, – маг захрустел морковкой. – Понимаешь, я закончил пятнадцать университетов, включая Сорбонну, Оксфорд, Дворец Табличек Эшшуба, Къенгульский Дом Баклана, Остров Стеклянных Башен в Хэйде, Академию Чистого Листа Тан'йи, Училище Зимних трав и гэйбэнский Дом Искусств. Но у меня нет аттестата об окончании средней школы! А мне в свое время родители сказали: пока не кончишь школу, домой можешь не возвращаться.
– Родительское проклятие, – кивнул Элрик. – Снять не пробовал?
– Мне и здесь неплохо, – маг пожал плечами.
– А все эти... Дипломы всех этих мест, они не считаются?
– Вряд ли. Просто не поймут. К тому же некоторые из них в том мире могут превратиться в листья, другие выглядят как связка бус, или их можно прочесть только левым глазом, стоя на одной ноге, при свете ущербной луны... Третье выбиты на каменных дисках, рилтаниевых пластинах или псевдомолекулярной пленке...
– Суровые у вас порядки, – сочувственно вздохнул герой. – Это было еще до конца света, или после? – полюбопытствовал он.
– Возможно, вместо. И вообще конец света такая штука – он у каждого свой... И многие носят его в себе. А что до тех людей, которые писали эти жуткие истории, – так они вряд ли со зла. Они писали о том, что происходило вокруг, в надежде, что люди прочитают, поймут и не будут больше поступать как...
– Как я, – печально кивнул Элрик.
– Кстати, – сказал маг, – я понял, что сделаю, чтобы ты больше не ломал мой комп. После праздника привезу из Вращенцев новый, со всеми полагающимися инструкциями – и будет он твой. Выберешь по каталогу цвет, форму и прочие финтифлюшки... А свой запаролю намертво. Так что если ты что-нибудь сломаешь – это будет твоя проблема.
– Жестоко, – оценил герой.
Так Элрик изрек три истины. А если быть точным, то и все четыре. Не специально – просто так получилось. Хотя далось ему это очень нелегко. Первая – о невыполненном обещании. Вторая – о выпитой заначке. Третья – о нарушении запрета и заломавшемся компьютере.
И четвертая том, что порой он ведет себя... ну, вы поняли.
И в каком-то смысле это определило его судьбу, хотя проявилось это не сразу.
Ну, не считая нового компа.
Который был одновременно благословением и проклятием – потому что пришлось самому разбираться, вникать и думать, что делаешь: как бы чего не сломать.
Пэйринг: Элрик, маг, Ариох(?), Котик и другие странные существа.
Дисклаймер: Элрик задумывается. Упоминается Достоевский, литовская классика (посему ангст) и странные извращенцы. Приоткрывается тайна происхождения мага.
И вот Элрик изрек три неправды. Первая – о его кузене Йиркуне. Вторая – о Черном Мече. Третья – о Симорил. И эти три неправды определили судьбу Элрика – ведь именно в том, что для нас важнее всего, мы лжем открыто и с глубокой убежденностью. ("Призрачный город")
Проезжая по пустыне, Элрик наткнулся на сборище странных людей в причудливых нарядах: черная кожа, кружева, местами – перья. Ну вот, обрадовался герой – наконец-то мне встретились существа, знающие толк в одежде! Интересно, что здесь происходит, – Элрик начал присматриваться, пытаясь понять. Странствующие герои, бродячий театр, фестиваль садомазохистов или просто искатели приключений на свою голову – как известно, эти существа не страдают от холода и жары, да и от голода только после третьего напоминания...
"Должно быть, реконструкторы, – решил Элрик, – вон, девушка в кольчужных трусах. Или какие-нибудь странные извращенцы?"
Герой приободрился, потому что обычно такие встречи сулили множество приключений. Но его ожидало жестокое разочарование – никто даже и не думал его пытать. Более того, на него вообще едва обратили внимание – лишь некто в бледно-розовом наряде и с большой пушистой крысой на поводке махнул ему рукой – заходи, мол. И продолжал беседовать с существом, одежду которого украшало множество шипов – видимо, оно косплеило кактус.
"Может быть, это поклонники аниме, – гадал Элрик, – или секта любителей Очень Странного Кофе?"
...Кофе, предложенный ему двумя симпатичными девами, одетыми в крохотные переднички, множество кожаных ремней, плетки и почему-то крылья, действительно совсем не походил на тот, что варил маг, – он был невероятно сладким и отдавал ванилью, кардамоном и чем-то еще. К нему прилагался коржик с изюмом и буклетик, в котором было написано что-то про безопасность, разумность, заботливое и уважительное отношение к партнеру и многое другое. Видимо, имелось в виду, что кофе и коржик не представляют опасности для жизни и здоровья – Элрик пробежал глазами бумажку, потом скомкал и выкинул ее.
"Ерунду какую-то пишут", – подумал он.
...Когда вызываешь демона, или еще какую жуткую иномирскую тварь, пытаешься кого-нибудь убить или впихиваешь в кошку таблетку – какая уж там добровольность! Да и с безопасностью порой получается не очень. Хотя в последний раз я надел, по настоянию мага, перчатки, латы и шлем – но не сказать, чтобы оно помогло, все равно исцарапала, зараза!
А когда пытаешься устроить... То есть, разумеется, предотвратить конец света или выкрасть у кого-нибудь особо ценный артефакт, который тебе, по сути, не слишком-то и нужен... Просто потому, что не знаешь, чем бы сегодня заняться, или развлекаешься с очередным черным колдуном, играя в "кто кого на этот раз", то с разумностью тоже бывает по-разному.
А чаще всего – так и без.А чаще всего – так и без.
Элрик бродил между лотками и площадками, пытаясь сообразить, куда его занесло и почему никто не пытается сделать с ним ничего плохого – ну, не считая того кофе. К тому же ему не давал покоя случайно подслушанный разговор крылатых дев, которых он про себя прозвал кофейными ангелами. Из него следовало, что для них это место пустыней отнюдь не было – они упоминали портик, увитый розами (там кого-то связывали, а поблизости торговали пирожками с медузами), аллею, где проходила демонстрация эротических отмазок (а рядом, в беседке, читали лекцию по истории какой-то неприличной аббревиатуры), поющие фонтаны и клумбы с пионами, на которых имело место что-то не менее захватывающее... Кажется, даже с тентяклями.
Фиг бы с ними, здешними развлечениями, но пионов и роз он уже не видел уже пару лет – кажется, еще с прошлой жизни. И только сейчас понял, как же ему всего этого не хватает! Аллеи, улицы, беседки, увитые плющом и диким виноградом, скверики, ларьки с газетами, сосисками и мороженым – ради этого он готов был даже на осьминогов в эротическом белье!
К тому же получалось, что он как дурак болтается по пустыне, помирая от голода и жажды, а вокруг всякие другие извращенцы вовсю развлекаются с цветами, выпивкой и морепродуктами. И вообще в этой пустыне, кажется, полно людей (ну или кого-то), которые занимаются своими делами, пьют кофе, пусть даже приторно-карамельный, проделывают друг с другом разные интересные вещи, выгуливают на поводках крыс, змей, крохотных может-быть-собачек, огромных сфинксов в разноцветных пальто и смешных шапочках – один такой, когда Элрик попытался было его погладить, смерил героя невероятно презрительным взглядом, словно это он был императором Мелнибонэ, а герой – самым глупым и бесполезным из его рабов.
...Вот прошел отряд местной, стражи – у офицера на плече морская свинка.
Или это котик такой?
А вдруг, – подумал Элрик, – все мои друзья тоже живут в этом странном новом мире и их можно как-то найти?
Мунглум, Зариния, Киморилл и все, кто был ему дорог? А он тут дурью мается, рассматривая наряды прохожих, вместо того, чтобы выпить пива и отправиться на поиски?!
Раньше он думал, что здесь есть только пустыня, да Библиотека, замок некромантов, да еще где-то по ту сторону пустыни – загадочный город Вращенцы, в котором шьют то самое эротическое белье – или как еще можно назвать все эти наряды с оборками и кружевами, которые привозит ему маг?
В последний раз кружева были даже на сапогах.
Что если вокруг раскинулся большой мир, населенный разнообразными созданиями, а он, Элрик, его почему-то не видит?!
Где-то в глубине чего-то герой даже догадывался, почему.
И от этого было совсем тошно.
Кроме того, ему было немного обидно, что никто не пытается его убить или хотя бы помучить – соответственно, у него тоже как бы нет повода. Это было как-то неправильно. Может, они не настоящие извращенцы, а просто поклонники, скажем, аниме?
А когда тот самый молодой офицер с котиком посмотрел на него и улыбнулся – Элрик понял, что даже и думать не стоит о том, чтобы начать первым. Что будь у него черный меч, может, он бы еще и справился...
А может, и нет.
В расстроенных чувствах герой подошел к книжному ларьку – спросить, нет ли у них новой книжки Достоевского, по которому так страдает Котик. Место-то непростое... К сожалению, симпатичная девица в костюме зайчика (ушки, хвостик, кожаный корсет и огромные клыки) сказала, что здесь они такого не держат – герою показалось, что она вообще не поняла, о чем речь.
– Что же вы за извращенцы, раз Достоевского не читаете?! – буркнул герой и собрался было опечалиться. И тут мстительная судьба, про которую он ежедневно думал столько всяких гадостей, устроила ему Переживание.
Или даже Приключение – словом, то, что он так любил, без чего жизнь казалась мелнибонийцу скучной и пресной.
– Здравствуй, мой милый Элрик, – прозвучал у него за спиной мелодичный голос. – Как я рад видеть тебя здесь!
Элрик обернулся – и его охватил ужас. Герой мгновенно пожалел, что не может оказаться где-нибудь за сотни миль, пусть даже в пустыне без воды и книжек, или в плену у каких-нибудь очередных злодеев. Или даже перед толпой школьников, задающих каверзные вопросы.
Потому что перед ним стоял Ариох.
Совсем как настоящий.
Элрик испытал смешанные чувства.
С одной стороны – вот оно, долгожданное внимание. Может, даже с пытками повезет... А с другой – Элрику почему-то вдруг сделалось очень не по себе, хотя он понимал, что, скорее всего, это просто кто-то из местных жителей переоделся демоном.
Для смеха.
Как та девица – зайчиком.
Маскарадный костюм такой.
Что по сути это тот же зайчик...
Интересно, как у него с Достоевским, – мелькнуло в голове.
А демон, которому, всегда нравилось мучить несчастного героя, предложил бывшему императору уединиться, выпить, съесть по мороженому, ну или хотя бы сфотографироваться на память.
Ариох нежно коснулся его лица и посмотрел на героя так, что у Элрика внутри все похолодело. Он поймал себя на позорном желании сбежать отсюда куда подальше или даже позвать стражу – в тот момент он не видел в этом ничего постыдного. Если это вращенская стража, то они и с демонами справляются – но в горле у него пересохло, а ноги словно бы приросли к земле.
От предложения "уединиться" он, чуть подумав, благоразумно отказался. Кто знает, придерживаются ли местные демоны, пусть и кажется-не-совсем-настоящие, принципов разумности и безопасности, которые Элрик почему-то внезапно оценил.
Конечно, если он что-нибудь с кем-нибудь делает, то это все не так уж и важно, но вот если наоборот...
– Жаль, жаль, – заметил Ариох, – а ведь раньше тебе всегда нравилось.
Демон посмотрел на героя нежно и ласково, от чего тому стало еще страшнее.
Элрик порадовался, что с утра ничего не ел – даже тот безопасный-разумный коржик выбросил вместе с буклетом.
Но ему пришлось собрать все свое мужество, чтобы не сбежать.
Сначала они пошли выпить – Ариох нашел палатку, где продавали клюквенное, черничное, малиновое и гороховое пиво – видимо, кто-то из извращенцев решил использовать свою фантазию в общественно-полезных целях.
Ну, или вредных – жизнь покажет...
Потом закусили это дело мороженым с селедкой, сыром, и кетчупом – все это было невероятно вкусно, и Элрик горько пожалел, что нигде больше такого не встречал (беда многих ярмарочных лакомств).
Ариох называл его "мой милый Элрик" и смотрел так, что у героя кровь стыла в жилах, а первозданный ужас пробирал до костей. Но сбежать было бы поступком совершенно не героическим, так что он терпел и даже начал находить в этом некое нездравое удовольствие. Кроме того, ему было любопытно, чем все закончится.
Потом они поучаствовали в нескольких местных развлечениях – Ариох неизменно выигрывал, будь то соревнование по складыванию головоломок или раскрашивание бумажных носков.
Попрыгали на батуте – герой осознал,что до сих пор его жизнь была бессмысленна: в ней не было батута.
Метание дротиков по воздушным шарикам – Ариох выиграл симпатичного плюшевого червячка всех цветов радуги, которого галантно преподнес Элрику – тот потом выбросил, конечно.
А зря.
Они разгадывали кроссворды на время (Ариох победил), ловили зубами яблоки в воде (Элрик поймал три, Ариох не участвовал, громко аплодировал и подбадривал героя ехидными замечаниями). То же самое почему-то вышло с бегом в мешке и боем подушками...
Несколько раз их останавливали и просили разрешения сфотографировать – а уж как часто фотографировали без спросу!
Все это время Ариох вел себя мирно, был остроумен и в меру ехиден, рассказывал байки и анекдоты, но героя не оставляло ощущение, что между ними сейчас происходит нечто почти интимное, причем Ариох каким-то образом неизменно оказывался сверху. Впрочем, если подумать, так было всегда, но думать об этом Элрик не любил. Он вообще терпеть не мог анализировать свои эмоции и ощущения, предпочитая наслаждаться ими – уж какие были.
Периодически герой пытался угадать, какому полу принадлежит его спутник, если это все-таки человек. Почему-то от мысли о том, что тот может оказаться женщиной ему делалось еще страшнее. Ему казалось, что мироздание решило отомстить ему за всех женщин, которых он когда-либо убил или еще как-нибудь обидел.
В конце концов, когда Элрик в третий раз отверг предложение уединиться, послушать музыку или хотя бы пообедать, Ариох поблагодарил его за приятно проведенный день, поцеловал в щечку (он потом несколько раз просыпался от кошмара и тянулся проверить, не открылась ли на этом месте какая-нибудь жуткая язва, не вырос ли там лишний нос или, например, колбаса) и распрощался с героем.
Элрик поспешил покинуть это странное место, хотя день клонился к вечеру, а программка обещала фейерверки, поющие фонтаны и огненное представление. Наверное, сожгут кого-нибудь, – подумал герой. Он не был любителем подобных развлечений – насмотрелся еще в Мелнибонэ. И потом кто знает, вдруг они решат выбрать жертвой его самого...
Поэтому ночь он провел в пустыне, под кустом, на котором росла всякая фигня.
Шариковые ручки, чернильницы-непроливайки, метелочки из перьев, кружевные салфетки кошмарных цветов, блокноты, которые тут же распадались на отдельные листочки... В первый раз Элрик проникся было, набрал себе ручек, многоцветных карандашей и тому подобного – но оказалось, что ластики не стирают, зато отлично пачкают пальцы и все вокруг, ручки не то чтобы совсем не пишут, но царапают бумагу, скользят по ней, мажут, а текст постоянно прерывается: одну букву выводишь – вроде бы нормально, вторую хоть три раза пиши – никак... Видимо, они специально были придуманы для записи особо вредных заклинаний, – подумал герой.
А чернильницы так и вообще взрывались, падали, ухитрялись выплеснуть содержимое на потолок и резали пальцы острыми краями. А главное, просто так выбросить эту дрянь было нельзя – нужно было сжечь со специальными церемониями, иначе из любого листика или ручки вырастало новое дерево, готовое нести в мир фигню. Ну, или выбросить в специальное мусорное ведро-аннигилятор. Маг даст, конечно, но будет ворчать, что опять, мол, тащишь в дом всякую пакость, как дитя малое.
На этот раз на дереве росли зачатки бутербродов с непонятно чем, и Элрик решил, что особого вреда от них не будет. В конце концов, ел он и не такое – а сегодня у него было только пиво (которое, как известно, почти хлеб) и мороженое... Правда, Ариох, нехороший демон, пару раз останавливался около каких-то лотков, брал себе то вафлю с вареньем и взбитыми сливками, то горячий шоколад, то сахарную вату или жареный хлеб с чесноком и сыром, то креветок в неопределенном соусе... И каждый раз предлагал купить герою какой-нибудь еды – но тот, разумеется, отказывался.
Покупать еду там, же, где и повелитель Хаоса, казалось ему небезопасным и неразумным.
Сказать по правде, Элрик особенно не рассчитывал, что после такого дня ему дадут выспаться без кошмаров. Но сны были скорее странными – сначала давешний Ариох предлагал ему черный меч (игрушечный), черную метлу, черную швабру, почему-то черное ведро и черного же ежа, а когда герой отказался, заставил его выучить волшебное слово "меланизм". И пространно объяснял герою, что на самом деле у него (у Элрика, а не у Ариоха) должны быть голубые глаза и косоглазие.
"Потому что ты не мышка и не белочка".
Элрик не знал, что и думать.
К тому же насчет белочки он в тот момент уже не был уверен.
А потом герой каким-то образом оказался в постели и несколько часов принимал, по указанию Ариоха, всякие странные и неудобные позы. А повелитель Хаоса что-то черкал в альбоме и довольно мурлыкал себе под нос вместо того, чтобы...
В итоге Элрик почему-то чувствовал себя уставшим, словно весь день рубился с демонами, раскладывал книги или копал картошку.
Когда бывший император Мелнибонэ проснулся, ему было слегка не по себе.
Бутерброд просился наружу (видимо, неспелый – или несвежий, а возможно, и то и другое), голова раскалывалась – а рядом лежал небольшой изящный свиток. Элрик развернул его, внутренне холодея от жуткого предчувствия – но вместо этого обнаружил картинку, на которой с большим искусством был изображен котик-сфинкс, вылизывающий у себя под хвостом и подозрительно похожий на самого героя. Надпись гласила, что называется это безобразие "Утреннее умывание".
Мелнибониец с негодованием отбросил рисунок – котик сошел с картинки, смерил Элрика презрительным взглядом и ушел в сторону пустыни – кажется, именно там вчера находился странный городок.
...Много позже Элрик видел в фейсбуке кого-то очень похожего на давешнего Ариоха.
Кажется, это действительно была девушка – впрочем, по юзерпику сложно было сказать наверняка, а вникать Элрик опасался. Как бы там ни было, этот некто-похожий-на-Ариоха действительно очень здорово рисовал, в основном, обнаженную натуру – по преимуществу мужчин и кошек, предпочитая почему-то сфинксов. В друзья Элрик это заносить не стал, но иногда заглядывал. Особенно когда хотел испытать смешанные чувства или в его жизни не хватало экзистенциального ужаса.
Герой продолжал путь, а в голове его крутились странные мысли. Почему-то там застряла фраза про заботу и уважение – возможно, он где-то об этом читал, или псевдо-Ариох ему что-то такое говорил?
Он пытался вспомнить.
Мунглум, определенно, заботился о нем – на свой лад. Во всяком случае, благодаря другу награбленное и заработанное нечестным (или, для разнообразия, честным) путем не пропивалось сразу, а откладывалось, чтобы пережить зиму, купить лошадь, одежду, еду и прочие полезные вещи.
И некроманты явно пытались – по-своему, по-некромантски, как уж умели. Кроме того, они были, почти бескорыстны, хотя время от времени герой чинил им трубы и выслушивал жутко унылые истории, так что можно было считать, что они в каком-то смысле квиты.
Маг библиотечный определенно заботился и даже, кажется, уважал, хотя и непонятно, за что – и вообще, Элрику порой казалось, что старший библиотекарь чем-то напоминает заботливого дедушку из добрых детских книжек. Или бабушку – герой нетвердо помнил, чем они отличаются. Кажется, кому-то полагалось курить трубку и читать газету, а кому-то носить очки, платочек, прикладываться к фляге и печь пирожки... Или наоборот? Маг газет не читал, очков не носил, трубку игнорировал (даже сигареты держал только для коз, ну, а теперь вот еще и для Элрика), порой носил шейную косынку совершенно безумных цветов с черепами, оккультными символами, котятами и цветочками, танцевал джигу, рил, но при случае мог и какую-нибудь паванну...
А мог и в ухо съездить.
Зариния явно заботилась о нем – приносила еду, если Элрик засиживался в библиотеке дольше нескольких суток, и всегда спрашивала, не хочется ли ему чего-нибудь еще. В сундуках для одежды периодически появлялись чистые рубашки и все прочее – даже если их клали туда служанки, кто-то же должен был им об этом сказать.
Наверное.
А он?
Ну, да, Элрик спасал ее пару раз, но ему всегда казалось, это его прямые обязанности, своего рода супружеский долг...
Вообще, он привык обращаться с близкими так, словно хотел дать им понять, что не слишком-то они ему и нужны. Мол, хотите оставаться рядом – дело ваше, для меня это не повод... А на самом деле? Приятно, конечно, когда есть еда и чистые носки – но вообще он может походить и в грязных, герой он или не герой? Когда кто-то варит ему кофе, дарит подарки по всяким дурацким поводам и без... Нет, не то.
Когда кому-то действительно важно, как у него дела, что он прочел или что у него на сердце. Когда он для кого-то есть – и он этому кому-то даже отчего-то дорог, важен и интересен... Когда кто-то хочет, чтобы он был – не сделал что-нибудь полезное, а просто был и чтобы ему было хорошо. Когда кому-то нравится делать приятное ему, Элрику – будь то пирог, испеченный специально для него, прогулка среди холмов, совместные приключения, или еще что-нибудь. Как, например...
Нет, Ариох не считается! И вообще он не настоящий!
Скорее всего.
А сам он ведет себя так, словно эти люди ему не нужны, есть – и ладно, а нет – не очень-то и хотелось. Мелнибониец не привык задумываться о тех, кого свела с ним судьба. Что чувствовала его жена, возлюбленная или его друзья? Обычно это было нетрудно понять – но он почему-то старался не вникать.
Элрику пришло в голову, что таким образом он словно бы терял что-то важное, и это было очень обидно.
...Что он знал о маге, или, например, Котике? И считать ли его партнером, если они неоднократно занимались... Ну, можно сказать, сексом? Правда, это скорее было "затрахаться", чем "потрахаться" – всякие там работы по благоустройству и совместное питье кофе. Но вряд ли князь-некромант был силен в лингвистических тонкостях. Иногда Элрику хотелось прибить хвостатого выпендрежника – получалось, что в каком-то смысле следует считать. А ведь Котик, – вдруг подумалось ему, – наверняка интересуется каждым их своих учеников или там вассалов. Чем тот живет, о чем мечтает, не замышляет ли измену, как его воспитывали, да чему учили... Нет, задаваться абстрактными вопросами о судьбах мира и природе богов было куда приятнее. Во всяком случае, не чувствуешь себя таким идиотом.
На ум пришло – как он обращался с женой, когда не надо было никого спасать, а это почему-то случалось большую часть времени. Вроде бы и не обижал специально – разве что изредка, когда было совсем уж нечем было заняться. Но как-то специально думать о ней, интересоваться ее жизнью и мыслями ему в голову не приходило. Память услужливо подсовывала ему картинки – горькая улыбка, мелькавшая порой, когда Зариния думала, что он не видит, и как она украдкой отводит глаза, смахивая слезы... Тогда это казалось забавным. Кажется, иногда он причинял ей боль – просто так, потому что мог.
Элрик привык считать, что на самом-то деле он хороший – как же горько было сознавать, что он, получается, вел себя с дорогими ему людьми хуже последнего извращенца!
"Ну, почему, – подумал Элрик, – меня учили ладить с демонами, драконами, странными тварями из иных миров – но не научили нормально общаться с людьми? Например, с любимыми женщинами – не так, чтобы они все погибали, а чтобы наоборот?!"
Ну, положим, отец и сам не очень умел, – он вспомнил давешний разговор с магом.
Они тогда крепко выпили и засиделись за полночь. Элрик не помнил, как и почему разговор зашел о смерти его матери. Старший библиотекарь задал множество вопросов, смысла которых герой не понял и ответов, по большей части, не знал – но того, что он знал, оказалось достаточно.
– Знаешь, – сказал библиотечный маг, – сейчас я скажу тебе, наверное, очень обидную вещь.
– Меня не так-то легко обидеть, – соврал Элрик.
– Видишь ли, бывает всякое. Бывают тяжелые случаи, когда даже очень сильный целитель может оказаться бессилен. Или что и королеве приходится рожать в горах, в поле, где некому помочь... Бывает сглаз, порча и черная магия – но это не ваш случай. А бывает разгильдяйство – так вот, похоже, это оно. И это здорово укладывается в общую картину.
– От извращенца слышу! – обиделся Элрик. Ему очень хотелось спросить, что там за картина и куда что укладывается, но боялся, что ответ ему тоже не понравится.
– Знаешь, ладно бы во Вращенцах... Но там, откуда я родом, женщины крайне редко умирают родами. Хотя живут там самые обычные люди, не маги даже. Но, если такое случается, это считают большим несчастьем, а местные лекари, стараются понять, что пошло не так и и что делать, дабы избежать подобного впредь.
Понимаешь, нет? Это ведь не крестьянка, чья семья решила, что новую жену добыть проще, чем заплатить повитухе. Это императрица, женщина из рода драконов, которую супруг очень любил... Так ведь?
– Ну, так...
– И это не единственный случай, я прав?
– Наверное... Я как-то не интересовался.
– Однако мелкого тебя вытащили и дорастили до какого-то... Осмысленного возраста.
– И что?
– Значит, могли. Значит, были нужные знания. Это говорит о том, – произнес маг, – что женщины вам не очень-то важны. Даже любимые.
– Да мы и сами себе, кажется, не очень...
Так и получилось, что Элрик прибыл к некромантам в дурном расположении духа. У них опять было какое-то новое увлечение, но герою было лень вникать. Он передал им приглашение на праздник, а они обрадовались и напоили его конопляным пивом, угостили морковными котлетами и киселем из овсянки с луком (ну, они честно попытались). А потом смущенно попросили починить душ – с конопляной баней у них почему-то не задалось. То есть было очень весело, смущенно пояснил один из некромантов, но до мытья как-то не дошло... И так восемь раз. Элрику в конопляной бане тоже стало весело, и он даже сочинил несколько частушек про Ариоха с его черным штопором, черной линейкой и черными ногтями...
Но потом ему приснился кошмарный сон – будто обе его возлюбленные встретились и сначала чуть не поубивали друг друга, а потом помирились и вместе едва не прибили его самого. Но самым ужасным был эпизод, когда женщины пили чай и рассказывали друг другу всякие гадости... То есть интимные подробности, представлявшие бывшего императора Мелнибонэ в не самом приглядном свете. Оказывается, спрятать возлюбленную в башне было не лучшей идей. Особенно если враг – волшебник и может с легкостью туда проникнуть. Если, конечно, не хочешь, чтобы ее похитили. А уж оставлять девушку во власти давешнего злодея – в надежде, что он исправился и больше не будет...
И даже глупая кошка Лапушка не верила, что он просто не подумал!
А уж шипеть на жену, которая приехала навестить его перед войной, может только полный... Словом, совсем уж великий герой.
Было очень обидно.
Когда Элрик вернулся в Библиотеку, предусмотрительно объехав странный городок по большой дуге, там вовсю шла подготовка к празднику.
Котик с помощью какого-то юноши устанавливали качели – под бдительным присмотром кошкодевы Василисы и белой китайской лисички, чье имя мелнибониец никак не мог запомнить...
Юношу Элрик раньше не видел – впрочем, к спутникам Котика он особо не присматривался. Студенты и есть студенты, какая разница, в шерсти или в чешуе... Но этот парнишка показался ему симпатичным. Вроде бы и ничего особенного – остроухий, с раскосыми золотистыми глазами, лицо в мелких шрамах и, кажется, ожогах – видимо, последствия какого-нибудь эксперимента. А вот улыбался он так светло и радостно, как может улыбаться только студент, который успешно сдал все экзамены, вернул книги и теперь свободен до конца каникул... У Элрика аж потеплело на душе.
...Князь-некромант снял свою белую накидку со специальными карманчиками для сосисок и остался в коротких штанишках – девушки восхищенно разглядывали мускулистый торс, сильные руки, покрытые золотистой шерсткой и все прочее.
Котик был крупным... котиком.
Не зря девы смотрели на него с восхищением, а на мальчика... Ну, как на младшего брата или совсем уж юного студента, которому еще предстоит многому научиться.
На юноше была плотная рубаха с высоким глухим воротником и длинными рукавами, закрывающими запястья. И у Элрика возникло очень неприятное подозрение.
Тем более что Котик обращался с юношей непривычно мягко, ласково, как-то даже бережно, словно боялся что-нибудь сломать или сделать больно – Элрик невольно вспомнил про "заботиться о партнере".
Вот кладет ему на плечи свои тяжелые мягкие лапы – что-то объясняет или выговаривает... Парнишка улыбается, кивает и идет осваивать качели на пару с кошкодевой. Осторожно, словно сроду не видел подобного приспособления...
Может, родственник какой или... Но нет, князь-некромант никогда не спал со своими студентами, считая, что это скучно и непедагогично.
А если не студент, если Котик купил или отобрал этого мальчика у каких-нибудь жестоких людей, которые дурно с ним обращались, – отсюда и шрамы, и закрытая одежда?
Достоевского ему прочитал – чтобы знал, что бывает и хуже.
Хотя, сказать по правде, мальчик совсем не выглядел обиженным или несчастным и совсем не походил на человека, с которым делали что-то плохое. Очень уж хорошая была улыбка – славная такая, теплая...
И все же было в нем нечто такое, чему Элрик сходу не мог подобрать названия. Его хотелось приласкать, защитить – а может быть, и что-нибудь еще.
Элрик сердито прогнал эту мысль. Да и Котик убьет, если догадается.
...Беззащитность, вот. Беззащитность и доверчивость. Не самые подходящие качества для будущего некроманта, – подумал герой. Да и вообще для любого, кто намерен выжить.
Вечером Маг уехал проводить девиц и предупредил, что на пару дней задержится в городе. Элрик надеялся, что хотя бы кошкодева Василиса останется погостить – все не так тоскливо, можно будет поболтать, посмотреть дурацкое кино и таким образом отвлечься от терзавших его нерадостных мыслей. Правда, старший библиотекарь оставил есвоему помощнику несколько поручений, но работать герою не хотелось совершенно...
Элрик бесцельно бродил по библиотеке, пытаясь отогнать дурные мысли. Пробовал разложить на место книги, но поймал себя на том, что кладет "Высшую некромантию" в раздел "Учебники для начальной школы" и решил, что лучше ему сегодня заняться чем-нибудь другим.
Ночью ему снились не кошмары даже, а так, ерунда какая-то.
Один раз – что будто бы от морковки его глаза стали зелеными, как у кота, и теперь он видит в темноте, может читать по ночам, но почему-то ему ужасно лень. А хочется ему спать, гонять мышей, ловить рыбу в колодце и скользить по лунным бликам, тайком проникая в странные миры, что скрываются меж библиотечных полок, танцевать с кошками на крышах – но самое обидное, что котом он при этом он так и не стал. В другой раз ему приснилось, что давешний Ариох рисует его в образе анимэшного эльфа – с длинными, как у ослика, ушами и огромными голубыми глазами. Потому что голубые глаза – кавай, а красные – не пойми что, ерунда какая-то, – объяснил ему Повелитель Хаоса. Элрик был не против кавая, но было немного странно, когда этот термин применяли к нему. Против голубых глаз же решительно возражал – Элрику казалось, что с ними он выглядит немного идиотом. Демон пытался убедить героя, что дело не в глазах – интересно, что он имел в виду? Тогда Ариох нарисовал (или все-таки нарисовала?) его в виде кролика-вампира с безумным взглядом красных глазок и с огромными зубами.
Так вот кто изобрел анимэ, – догадался герой. – Значит, все эти девицы в прозрачных рубашках и коротких юбках были только для отвода глаз. Или для привлечения внимания?
Но третий сон был самым странным – будто бы давешний студент, юный приятель князя-некроманта или кто он там ему, приехал в библиотеку за какой-то книгой. И просит Элрика помочь ему в поисках – при этом Элрик точно знает, что такой книги в библиотеке нет.
Это было дико, странно, противоестественно даже – но особенно горько ему почему-то было от того, что если они не отыщут книгу до рассвета, юноша умрет или навечно останется заколдованным... Кажется, на нем было какое-то странное заклятие, но, проснувшись, Элрик не смог вспомнить, в чем там дело. Да и могут ли существовать чары, навечно превращающие человека в студента?!
...Они искали вместе, юноша был почти спокоен, четко выполнял указания, и даже пытался подбодрить Элрика. Хотя тот пару раз нашипел на мальчика, срывая раздражение, чувствуя, что не успевает... Почему-то герой был уверен – если он сможет помочь юноше, этот странный мир сбросит скрывающую его пелену пустыни, и Элрик увидит прекрасные города, цветущие сады, фонтаны, земли, населенные разными народами, и прочую красоту.
Проснулся он незадолго до рассвета, в тот самый миг, когда его пальцы наконец коснулись вожделенной обложки, но ему так не суждено было узнать, та ли это книга, или очередная похожая...
А наутро вернулся маг. Уставший, нагруженный свертками и пакетами. Элрик сварил кофе, сделал несколько бутербродов. Маг обвел глазами кухню – горы немытой посуды в грязной раковине, на столе кофейные пятна, на грязном полу перья и кошачьи игрушки. Элрик уже собирался что-нибудь соврать – например, что ему было плохо и он не мог даже встать, не говоря уже о том, чтобы... Он делал так сотни раз, маг ничего не говорил – только вздыхал. То ли сочувствовал, то ли не верил – кто ж его поймет. Но тут перед глазами почему-то встало лицо юноши из сна. Он улыбнулся – грустно и вроде как даже сочувственно. Элрик разозлился – не хватало еще, чтобы его жалели какие-то студенты! Мелькнуло ощущение, что если он сейчас соврет, то чем-то подведет юношу. Или их ночные поиски окажутся напрасными?
...Может, он моя совесть?! – подумал герой. – Но ведь мне же не положено, я же котик!
Элрик вздохнул и признался:
– Мне было паршиво, поэтому я ничего не сделал. Ни уборку, ни эти, для праздника... Даже книги разложить не смог, – герой постарался, чтобы в его голосе прозвучали высокомерные нотки. – Я пытался развеять тоску и поэтому выпил всю твою заначку – прости. И оставил кучу грязной посуды, но это я сейчас...
К его удивлению, маг, кажется, не очень расстроился.
– Всю? – изумился маг. – Даже что стояло в шкафчике, на самой верхней полке?
Мелнибониец кивнул:
– И те, что в чулане, где швабры и тряпки, и то, что ты прятал в потайном ящичке. В них еще плавали странные зеленые твари...
– Я двести лет собирался сделать химический анализ, – тихо сказал маг. – И тебе не было плохо? – полюбопытствовал он. – В том чулане были моющие средстав, кошачьи лекарства от блох, от запора, и...
– Мне было как всегда, – пожал плечами Элрик. – Ну и немного совестно, – добавил он, подумав. – А вообще, я могу пить все, что горит, и мне никогда не бывает плохо. Особенности мелнибонийскиого организма, – гордо произнес он.
– Это стоит где-нибудь записать, – заметил старший библиотекарь. – Я и не знал, что слабительное вкупе с моющими средствами пробуждает в мелнибонийцах совесть. Если бы только знать об этом раньше...
Элрик представил себе, как привязывает своего злого кузена к пыточному столу и вливает в него кошачий шампунь и зелье от паразитов. Кузен пускает пузыри, брыкается, но потом лекарство начинает действовать, он встает вместе со столом, благодарит и идет мыть посуду...
– Ладно, – сказал маг. – Это все ерунда. Сам-то ты как? Что опечалило тебя на этот раз и могу ли я как-то помочь?
– Сомневаюсь, сказал Элрик. – И рассказал другу о своих сомнениях, хотя это было очень неприятно.
– Мне кажется, что порой я веду себя как... Неправильно, в общем. Особенно с теми, кого люблю. Причиняю им страдания, обижаю, делаю глупости...
Маг внимательно посмотрел на него. Потом похлопал альбиноса по руке и негромко произнес:
– Взрослеешь.
– Значит, ты тоже заметил? – изумился Элрик.
Маг кивнул.
– А Котик? И другие? И все равно... То есть я... Значит, они меня... Я им зачем-то нужен? Даже такой? – изумился герой.
– Получается, что так.
– Но что мне делать?!
– Не вести себя как... Ну, ты сам уже понял. Принять, что люди вокруг такие же настоящие, как и ты сам. Стараться не обижать их без нужды. С кошками же ты ладить научился! Вникай, смотри, запоминай, спрашивай, в конце концов.
– И поэтому вокруг меня всегда пустыня? – тихо спросил Элрик.
– Разумеется, – кивнул маг.
– А читатели...
– Тоже люди, – кивнул старший библиотекарь.
– Мне снился сегодня один... Из Котиковых мальчиков.
– Хорошенький? – полюбопытствовал маг.
– Извращенец!
– Так за чем же дело стало? Если хорошенький, да еще и извращенец...
– Да нет... То есть я не знаю... Не думаю. И вообще, не в этом дело! Ему очень нужна была одна книга, а я не мог ее найти!
– Какая именно книга? – заинтересовался библиотечный маг.
– Не помню, – Элрик напряг память. – Вот только что знал, а сейчас забыл. Мне кажется, это может быть очень важно, но я не понимаю...
– Ты же, вроде, должен бы разбираться в снах.
– Мне тоже так казалось. Но ту словно что-то ускользает от меня, – признался герой.
– Вообще, это очень напоминает стандартный библиотечный кошмар – я тебя поздравляю. Ты ищешь книгу, которая очень нужна – тебе, другому... Или тут нечто большее?
Мелнибониец кивнул.
– Ну, давай подумаем. Что там может быть, – размышлял маг. – К экзамену не подготовился, ищет волшебный учебник, чтобы все и сразу? Выдерет его наставник – большая беда! Жаль, конечно, но в следующий раз он, возможно, будет думать чем-нибудь другим...
– Мне кажется, дело не в этом, – Элрик покачал головой.
– А что за мальчик-то?
– Тот, с которым он приезжал. Новый какой-то, прежде не видел...
– Видел, самое меньшее, трижды. Знаешь, нет, этого вряд ли выпорет. Он не ученик.
– А кто? Возлюбленный?
Маг покачал головой.
– Тебе что-нибудь известно? Мне кажется, это может быть важно...
– Почти ничего. Разве только... Знаешь, если этот юноша попросит тебя найти книгу, которая ему жизненно важна – постарайся ему помочь. Хотя я не думаю, что такая книга существует. Впрочем, если об этом попросит кто-нибудь другой...
Элрик кивнул.
– Но это еще не все, – сказал он.
...Оставшись один, он включил магов комп, и полез в Интернет, чтобы посмотреть, не выложил ли кто фотографий с того странного мероприятия. Интересно же – особенно когда все позади. Они с Ариохом всегда хорошо смотрелись, а этот, пожалуй, что и покрасивее будет.
А может, о них уже и фанфик написали.
Он бы им ответил... Но, как это часто бывало, Элрик опять залез куда-то не туда, сбил настройки, не согнал вовремя кошек с клавиатуры – в результате комп начал выдавать всякие странные сообщения.
– Это защита от... – начал, было, маг.
– А потом вообще пошли какие-то жуткие рассказы, чуть ли не на литовском. Я не мог это читать! Знаешь, на что кошмарна и уныла была мелнибонийская классика, но тут...
– Да, я слышал, что язык довольно сложен, – начал было маг.
– Да при чем тут это! – возмутился Элрик, – Я знаю языки демонов! Я пел на языке драконов – и даже ни разу не сфальшивил! Одна неверная нота – и мне бы откусили голову, – пояснил герой. – Я уж не говорю о том, что сделали бы демоны. Но эти... Такое ощущение, что авторы их соревновались между собой, кто лучше обеспечит читателям невроз, депрессию и чувство вины.
Хуже Достоевского!
– Некоторые считают, что чувства вины много не бывает, – заметил маг.
– Мне и подумать страшно, что было бы, если бы я прочел нечто подобное в дни моей юности. Наверное, я бы устроил конец света гораздо раньше, чтобы не мучились. Даже мы, жители Мелнибонэ, поклонявшиеся демонам, не писали столь ужасных вещей...
– Я в свое время просто закинул учебники на чердак и сбежал во Вращенцы. А потом перебрался в Атлантиду. – Маг вытащил из кармана морковку и пару раз подкинул ее на носу.
– А так можно?
– Как видишь. А вообще, я ни у кого не спрашивал... Но теперь я изгнанник и никогда не вернусь домой, – маг вздохнул.
– Но ты же такой... Такой правильный, – поразился Элрик. – Ты отмечаешь все эти ваши дурацкие праздники, печешь пироги и печенюшки, когда какие положено – и даже мне не под силу уговорить тебя делать это чаще. А я, между прочим, с демонами договаривался... И на этой своей рыжей девице жениться собираешься...
– Она не рыжая, – возразил маг, – она белая и пушистая, – он улыбнулся. – И зовут ее Дзигуань – Полярное Сияние... И вообще, у нас еще ничего не решено.
– Почему?!
– Ты знаешь, что девушкам иногда хочется покрутить хвостом...
– Слышал, но сам не сталкивался, – ответил герой высокомерно.
– А у нее их целых пять. Длинных, белых и пушистых!
– Мне казалось, только три...
– Тебе следует быть внимательнее к девушкам, – наставительно произнес маг. – А то съедят.
– И это говорит чувак, которого выгнали из дома! – возмутился герой.
– Так не выгнали, я сам ушел, – заметил маг. – Что я тебе говорил о наблюдательности?
– Так ты не девушка...
– Вот видишь, можешь, если хочешь! На самом деле, все это ерунда. Но для родичей я – позор семьи и все такое. Из-за того самого, – маг захрустел морковкой. – Понимаешь, я закончил пятнадцать университетов, включая Сорбонну, Оксфорд, Дворец Табличек Эшшуба, Къенгульский Дом Баклана, Остров Стеклянных Башен в Хэйде, Академию Чистого Листа Тан'йи, Училище Зимних трав и гэйбэнский Дом Искусств. Но у меня нет аттестата об окончании средней школы! А мне в свое время родители сказали: пока не кончишь школу, домой можешь не возвращаться.
– Родительское проклятие, – кивнул Элрик. – Снять не пробовал?
– Мне и здесь неплохо, – маг пожал плечами.
– А все эти... Дипломы всех этих мест, они не считаются?
– Вряд ли. Просто не поймут. К тому же некоторые из них в том мире могут превратиться в листья, другие выглядят как связка бус, или их можно прочесть только левым глазом, стоя на одной ноге, при свете ущербной луны... Третье выбиты на каменных дисках, рилтаниевых пластинах или псевдомолекулярной пленке...
– Суровые у вас порядки, – сочувственно вздохнул герой. – Это было еще до конца света, или после? – полюбопытствовал он.
– Возможно, вместо. И вообще конец света такая штука – он у каждого свой... И многие носят его в себе. А что до тех людей, которые писали эти жуткие истории, – так они вряд ли со зла. Они писали о том, что происходило вокруг, в надежде, что люди прочитают, поймут и не будут больше поступать как...
– Как я, – печально кивнул Элрик.
– Кстати, – сказал маг, – я понял, что сделаю, чтобы ты больше не ломал мой комп. После праздника привезу из Вращенцев новый, со всеми полагающимися инструкциями – и будет он твой. Выберешь по каталогу цвет, форму и прочие финтифлюшки... А свой запаролю намертво. Так что если ты что-нибудь сломаешь – это будет твоя проблема.
– Жестоко, – оценил герой.
Так Элрик изрек три истины. А если быть точным, то и все четыре. Не специально – просто так получилось. Хотя далось ему это очень нелегко. Первая – о невыполненном обещании. Вторая – о выпитой заначке. Третья – о нарушении запрета и заломавшемся компьютере.
И четвертая том, что порой он ведет себя... ну, вы поняли.
И в каком-то смысле это определило его судьбу, хотя проявилось это не сразу.
Ну, не считая нового компа.
Который был одновременно благословением и проклятием – потому что пришлось самому разбираться, вникать и думать, что делаешь: как бы чего не сломать.
@темы: Библиотечные сказки, Мои тексты
-
-
08.08.2018 в 17:50-
-
08.08.2018 в 20:55...Своеобразный потусторонний мир?
-
-
09.08.2018 в 13:36-
-
09.08.2018 в 22:18