Разговоры за кофе. Часть первая.

[Хильдико_Вильнюс]

Дисклаймер – самоирония, котики, Достоевский, литературоведение, разговоры за жизнь, разного рода интимные отношения.
И еще котики.
Пейринг – герои, книги, кофе. И котики.

Предупреждение: я не очень понимаю, что сейчас может считаться взрослой тематикой, но очень может быть, что тут она есть. В конце концов, герои пьют кофе.
И еще одно: Если кто считал Котика хорошим человеком, то он ни то и ни другое.

Средняя сестра, тоже показалась ему симпатичной, хотя у нее было только две головы, а чешую она красила во все оттенки серо-буро-малинового, полагая это модным и современным. Но, когда он прочитал несколько ее фанфиков, то понял, что не судьба.
– Не понимаю, как так можно, – жаловался Котик другу во время следующего посещения Библиотеки, – пишешь "out of character", так прочитай про этот character хоть что-нибудь! А то получается бред и тупо содомия... Я уж не говорю про грамматику и пунктуацию, это уж вообще какое-то извращение, – печально вздыхал князь-некромант.
– Нет, я не против хорошего слэша, – продолжал он. – Даже если про меня. Я все понимаю – невинные девичьи фантазии... Но чтоб такие безграмотные!
И огорченный Котик одним глотком опустошил чашку сливок, совершенно игнорируя кофе.


Они сидели на кухне, окно выходило во внутренний дворик, по которому бродили куры, а в будке, переделанной из ящика, в которых магу регулярно привозили журналы (увы, новых комиксов пока не было), дремала лисичка-фенек.
...Она появилась недавно – сначала приходила, когда Элрик кормил кошек, – мелкая, худая, с огромными ушами, вся какая-то дурацкая. А однажды не ушла – свернулась клубочком в ящике со старыми газетами и вылезала только поесть. Кур не трогала, видимо, понимая, что чревато – а может, потому, что они были крупнее ее.
Белая, с желтоватой полоской на спинке – поначалу Элрик принял ее за песца, вечного спутника своей печальной жизни и предвестника очередных несчастий. Несколько дней зверушка в основном спала – Элрик было забеспокоился и даже тайком отыскал в библиотеке книгу под названием "Домашние лисы: заразы и паразиты" и уже почти собрался начать ее читать, – но, к счастью, обошлось.

А потом...

...А потом Зариния вымыла животное, и оно оказалось просто бледно-рыжей лисичкой с большими ушами. Супруга Элрика выделила зверушке миски, надела противоблошинный ошейник, свозила куда-то сделать прививки и объявила, что лисенка будут звать Имрир (за цвет, худобу и способность неожиданно исчезать, когда нужно пить лекарство, и появляться, когда дают еду) – и что это девочка. Герой поворчал было, что мало ей кошек и вообще подбирает зачем-то всякую дурацкую полудохлую фигню, – разговор происходил за завтраком, и маг при этих словах почему-то сделал круглые глаза, поперхнулся кофе и еще долго хихикал в полу своей мантии.

Вечером Элрик спросил жену, есть ли у нее деньги и не должен ли он кому-нибудь чего-нибудь, размышляя о том, какой квест могут дать такому герою, как он, вращенские ветеринары. Зариния ответила, что все в порядке – оказывается, за все то время, что он работал героем-библиотекарем, ему полагалась зарплата за маг знает сколько месяцев – сам Элрик как-то забыл поинтересоваться этим вопросом.
Причем хорошая такая зарплата – потому что это же сказка. А еще премиальные, командировочные, отпускные, деньги на подарки к праздникам (трижды в год), новый меч (раз в полгода), карандаши (две коробки в месяц), блокнотик для рисования чертиков (когда маг не забудет заказать), пиво за вредность (по потребности, но ты не это...) – и торт со взбитыми сливками всякий раз, когда ему приходится иметь дело с мудаками или идиотами.
...Который, если надо, может быть заменен пирожными.
И да, там уже скопилась немалая сумма, в том числе за неиспользованные мечи, отпуска и карандаши, маг ему даже вроде как намекал – так что она взяла деньги на прививки, кофе и что ей там было нужно.
И восемь пирожных.
Кстати, их маг печет по первому требованию – и очень неплохо.

И, кстати, купила ему новую одежду ("Я уверена, тебе пойдет, там такие потрясающие кружева!")

...А в ближайшие выходные они поедут в город, потому что там театры, литературные салоны, выставки, кино, – и Элрик понял, что судьба надвигается на него со всей своей неотвратимостью.

...А на праздники, когда работы меньше, можно будет взять отпуск, – знаешь, какие у них там новогодние ярмарки!

Элрик, у которого празднование нового года ассоциировалось исключительно с жертвоприношениями хаосским богам, истязаниями рабов и прочих, не успевших спрятаться – ну и массовой оргией, участие в которой было строго обязательно, не хотел даже думать, о том, что это могут быть за ярмарки, и даже представить себе боялся, что там может купить Зариния.
Он вообще не слишком любил новый год – отец как-то сурово наказал его за то, что он засиделся над книгами и проспал оргию.
Что поделать – такие уж в Мелнибонэ были порядки.

Впрочем, все, что можно было, он с этим уже сделал.

...А привычку мага украшать дверные проемы колючими ветками и стеклянными фигурками и колокольчиками, которые противно звякали, когда Элрик задевал их головой, а также печь огромное количество кексов, пряников и всевозможного печенья, он считал каким-то совсем уж странным извращением.
Хотя печенье любил.
Особенно с пряностями.
И имбирную коврижку. И миндальные пирожные с кремом.
Утешая себя тем, что он же извращенец, об этом даже в книжках написано...

Элрик попытался осторожно выяснить, есть ли во Вращенцах что-нибудь хорошее – например, пиво и Фэйсбук.
Зариния отвечала, что про пиво не спрашивала, но там есть несколько очень приятных кафе – в некоторых даже держат кошек, – а Фэйсбук, кажется, был у мага...
Но оказалось, что у него только Одноклассники – собрание таких же старых ...колдунов, с которыми он вместе учился еще во времена Атлантиды.


– Ладно, – сказал Котик, со вздохом выливая себе на язык последние капли сливок из чашки, – дай мне чего-нибудь почитать. Что у тебя вообще есть нового, хорошего и интересного?
– А ты не лопнешь? На прошлой неделе взял дюжину книг...
– Так я же половину уже вернул. А те две по искусству – для эльфа...
– Как он там, кстати?
– Хуже, – пожал плечами Котик. – Но это закономерно – как я понял, с началом лечения им часто хуже становится. Ничего, лежит, читает, рисовать пытается.

Котиков эльф был родом из какого-то странного мира, где все время шла война. Котик выкупил его у ученых соседней страны, исследовавших всякие иномирские диковинки – время от времени им удавалось заманить в свои ловушки какое-нибудь живое существо. Впрочем, живым оно обычно оставалось недолго.
Несколько месяцев они изучали бедолагу, а то, что осталось, продали – за ненадобностью. Выжил эльф только благодаря целительскому искусству котиковой бабушки, которая выхаживала его почти полгода. За это время эльф выучил язык, начал осваиваться, а потом у него обнаружилась редкая болезнь, на редкость мучительная и трудноизлечимая. Страдали ей только истинные эльфы, пережившие что-нибудь ужасное – и, по счастью, нечасто. У них периодически открывались раны, накатывали приступы дикой боли, им снились кошмары или казалось, что они все еще в плену... Маг считал, что беднягу могли заразить намеренно в ходе каких-то экспериментов, он читал о похожих случаях.
Элрик полагал, что это не лечится – в паре книг упоминались случаи исцеления, но почти без описаний, – и по косвенным признаком можно было понять, что лечение было долгим, мучительным и далеко не всегда успешным. У героя были по этому поводу некоторые предположения, и не сказать, чтобы они ему нравились.
Но Котик пытался и, кажется, надеялся. Впрочем, он вообще всегда надеялся на лучшее – и оно его редко подводило. Видимо, не хотело огорчать такого котика.


Мало того, что князь-некромант был весьма симпатичным котолюдом – так еще и очарователен, зараза, до неприличия. И во время, и после неприличия – и даже когда выпивал дневной запас сливок, вылизывал миску, жалостливо смотрел в глаза и в третий раз просил продлить книгу еще на месяц.
А лучше на два.

...У Котика была длинная густая шерсть цвета топленого молока – это же, наверное, вычесывать каждый день!
Или вылизываться?
Котик был высок, строен, широкоплеч и невероятно изящен. Плавные, словно текучие движения: только здоровался с порога – глядь, уже сидит за столом, гладит Мурку, вольготно расположившуюся у него на коленях, и пьет молоко прямо из кувшина, зараза такая!
Роскошный хвост, кисточки на ушах – всевозможные девы от него, наверное, без ума. Угораздило же его полюбить змею, которая, возможно, даже Достоевского не читала, и странного иномирского эльфа с черной болезнью. С эльфом ведь даже любовью не займешься – во всяком случае, в обычном смысле. Только и остается книги вместе читать. Впрочем, Котик намекал, что найти желающих заняться любовью гораздо проще, чем существо, с которым можно обсуждать прочитанное.
Извращенцы они, как есть извращенцы.

Элрик не очень понимал, какие отношения связывали Котика с его, так с сказать, приобретением. Самому ему эльф скорее нравился: совсем еще молодой, жизнерадостный, с легким и веселым характером – даром, что в своем родном мире он не знал ничего, кроме пустыни и войны.
И с чувством юмора там все было хорошо – подобно многим, герой считал, что у эльфов это скорее редкость.
И с книгами обращался уважительно.
Кроме того, герой видел в его истории параллели с собственной печальной судьбой. Хотя где он только их не видел – взять, к примеру, романы Достоевского, которые ему подсунул Котик...
...Ведь ничего же общего – мелнибонийская жизнь с ее постоянными интригами, пытками, убийствами и оргиями была куда естественней и проще!

– Слушай, а как его зовут-то? – поинтересовался герой, раздумывая, принести гостю еще сливок, или обойдется. – А то мы все эльф да эльф...
– А ты не знаешь? – изумился Котик, – Я думал, вы это, познакомились? Ну ты даешь – провели вместе ночь, чуть ли не книги вдвоем подклеивали – а имени не узнал! Вот сам и спросишь при встрече. И Котик откинулся на спинку стула, развалившись на жестком сидении, как в удобном кресле. У Элрика так никогда не получалось.

...Он действительно как-то предложил эльфу переночевать в Библиотеке, опасаясь, что ночью в дороге с тем может случиться один из его приступов. А предложение помочь с починкой старых книг и прочими библиотечными делами было с его стороны знаком симпатии и уважения. Надо же чем-то порадовать больного...
А кому попало такое не предложишь. Котику, например, он не стал бы.
Ткнется в книгу, зачитается... В смысле, у него, наверное, лапки не приспособлены для такой мелкой работы.
Тут он ошибался.
Люди вообще часто ошибались в том, что касалось Котика.

– Да когда еще он приедет... лучше я в картотеке посмотрю, – нашелся герой.
Он вышел, а князь-некромант бесшумно встал, тихонько прокрался к раковине, вылил кофе, с отвращением сполоснул чашку и налил себе еще сливок.*
* Не пытайтесь повторить это дома.**
**Если, конечно, вы не котик.

Впрочем, герой не был уверен, что спутники Котика значатся в его картотеке по именам, а не просто, скажем, как "эльф из котиковой свиты", "змеелюд с серой чешуей и странным амулетом", "фиолетовая дева с огромными... ну, например, глазами".
Непорядок, конечно, вопиющий, но он тогда вернулся из неудачной поездки с сотрясением мозга... Ничего, вот сейчас и поправим. Ради картотеки Котик не сможет отказать... Заодно и посмотрим, кто из них чего брал – может, найдется злодей, зачитавший три выпуска комикса о героических братьях-котолюдах.

Ага, вот:
Оюми, змеелюд-полукровка, старший над учениками. Три книги по истории, какая-то этнография, магические гадания и какая-то странная порнография, от которой сам Элрик краснел и смущался, а Зариния почему-то хихикала.
Дама Шерл из лесного города, бывшая рабыня в Золотых Песках, сейчас помощница управляющей: пара сентиментальных романов, что-то по садоводству и толстая книга о стране некромантов – история, политика, управление, знатнейшие семьи... Зачем бы ей?
Мальчик Кей'е, ученик с западного побережья... На самом деле девочка, если герой хоть что-то в этом понимал. "Некромантские народные сказки", "Искусство тайного убийства", "Почему для создания зомби нужны мозги" – словом, обычная подростковая литература.
Дама по имени Чудовище, орка, инженер и преподаватель математики... "Занимательная геометрия", "История моды в картинках", сборник задач по алгебре, том восьмой, Перельман, Эшер...
Ну, ничего себе орки у них!

– Это что, шутка? – не выдержав, поинтересовался герой.
– Не, это наш инженер, – ответил Котик. – А что? Ну да, она действительно орка и действительно преподает математику. Не знаю, где отец ее откопал... Кстати, действительно откопал, но она была еще жива, он взял ее в дом, мы росли вместе. Ну и вот... что выросло, то выросло.
– Сочувствую ее ученикам.
– Это ты зря. Она толковая тетка и преподает интересно. Ехидная, но не сказать, чтобы злая. И вообще, если бы мне в свое время попался такой учитель математики, то я бы ее хоть знал... Наверное, – сказал Котик и вздохнул о несбыточном.
– Представляешь, прониклась моим эльфом – в жизни не угадаешь, из-за чего.
– Обычно орки терпеть не могут эльфов, – заметил герой, чуть гордясь своими познаниями.
– Это смотря где... Здешние тоже без большой любви. Не то чтобы ненавидели, а просто... Рядом живут, очень разные, ну и стараются не связываться. Если уж на то пошло, от людей у них гораздо больше проблем. Я думал как-то их познакомить, чтобы чего не вышло... Но они сами – Котик усмехнулся. Померились на задачках – причем он, невинное дитя, так и не понял, что это они так мерились... Не совсем ловит такие вещи. А потом она прониклась тем как он держался в плену и тем, что он спокойно об этом говорит. Оказывается, у здешних горных орков принято по-всякому мучить друг друга, а потом хвалиться, кто от кого чего вытерпел... А эльфы этого не любят и не ценят, поэтому считаются существами слабыми, глупыми и неблагодарными. Кроме того, они, представь, регулярно подвергают себя ужасным мучениям, добровольно купаясь в горячих источниках – и не по обету или там в наказание, а просто так, для удовольствия! А может, дело в том, что они почти не пьют – по орочьим меркам.
...Казалось бы, сколько она там помнит, ей лет пять было, наверное, или меньше – а вот же. Что-то от кого-то слышала - и много лет считала, что все это действительно так и есть. Это говорит о том, что этнография у нас преподается из рук вот плохо и надо с этим что-то делать! – неожиданно закончил Котик.
– А они случайно не это? Мне показалось – есть у него на уме какая-то девушка...
– Нет, там неслучайно другая девушка. Я тоже думал, что все закончится постелью, а наутро он придет мне рассказывать или просто будет ходить с сияющими глазами. – Улыбка Котика была теплой и немного грустной. – Но по итогам они названные брат и сестра. Причем она чуть ли не старшая – во всяком случае, когда поймала курящим в компании моих учеников – отругала, как котят. Объяснив, что настоящие "горные дедки", в смысле, орки курят исключительно трубки из верескового корня, причем начинают не раньше, чем одна из дочерей родит им первого внука или внучку. А потом отвела его в сторону и сказала все, что в таких случаях обычно говорят сестры. Ну, типа она думала, что он умнее, ладно, ребята обормоты, а он все же эльф и ему надо беречь свое здоровье.
– А ему вредно?
– Да понятия не имею. По-моему, без разницы. Но ей-то не это важно...

– Еще какие-то змеелюды – Элрик вернулся к списку. – Котолюды читающие – ну и зоопарк ты у себя собрал!
– Ага, – самодовольно усмехнулся Котик. – Мне нравится!
– Вот, есть! Аргайль-ни-Онгэре, эльф из другого мира, место жительства – Островной замок, принадлежность – Котиков вассал...
– Аргайль – это какая-то рысь? – Элрик достал с полки словарь.
– Это каракал.
– Черноухая рысь, да... Ну что же, тоже в каком-то смысле котик, – усмехнулся библиотечный герой.
– С во-от такенными кисточками на ушах, – улыбнулся князь-некромант.
– Значит, вы отчасти тезки?
– Родственники, – уточнил Котик, – по кошачьей линии. Его тоже порадовало.
– Твои мальчики его случайно черноухим не дразнят?
– Ну, почему же случайно... Бывает, конечно, – пожал плечами Котик. – Если по-доброму – то и он им в ответ что-нибудь такое пошутит. А если хотят поставить на место, или там обидеть, то он им объяснит. Что вот так делать не стоит, себе дороже, – Котик нехорошо усмехнулся. – Почему-то многие считают, что порченые очень чувствительные, хрупкие обидчивые и крайне болезненно реагируют на что попало, что любая малость может довести их до приступа...

– А "ни онгэре"... онгон, онге... Мертвый, священный, что-то в этом роде? – Элрик полистал книгу. – Священный каракакл? Или небесный?
– Ушедший в небо. У них вся культура связана со смертью и прошлым, – добавил князь-некромант с ненавистью в голосе.
– Может, это имеет отношение к его болезни?
– Не без того. – Котик выпрямился и внимательно посмотрел на библиотекаря. – Представь, ребенок жил в месте, где радость выдают по праздникам, небольшими порциями, и то не всем; время на себя выпадает редко, книг практически нет, любовь складывается у немногих, впереди ничего, кроме смерти, друзья, которые еще не погибли, обречены – и редкие счастливцы успевают зачать дитя. И да, мне кажется, причина в этом: их народ умирает, но он только здесь осознал, что можно жить как-то иначе. Так что у мальчика дилемма: он-то здесь счастлив, ему хорошо, у него друзья, книги, всевозможные занятия, развлечения и удовольствия на любой вкус – а все, кого он знал и любил, умерли или остались там... И помочь он им не может ничем – да и не очень понятно, чем им там можно помочь. Вряд ли они захотят что-то менять, если бы даже и была возможность.
– Эльфы вообще довольно консервативны, – заметил герой, у которого не было знакомых эльфов кроме того же Аргайля. Приезжали, разумеется, в библиотеку, брали книги – но общения как-то не случалось.
– Он очень умный, – сказал Котик и в голосе сверкнул металл, как будто князь-некромант на мгновение выпустил когти. – Быстро учится и очень хочет жить.
– Вы действительно спите вместе?
– Завидуешь?
– Немного, – признался герой. – На самом деле скорее возможности общения...
– В основном, когда ему нехорошо, – Котик грустно улыбнулся. – Если приступ был или надвигается – нужен кто-то, за кого можно уцепиться, чтобы удержаться в реальном мире. А кроме меня, у него здесь нету никого. Да и дома, как насколько я понял, тоже. А я большой, теплый, ласковый, пушистый, – не без самодовольства заметил князь-некромант. – И со мной хорошо...
– А твоя змеедева знает?
– О чем? Что я пытаюсь спасти порченого эльфа? Разумеется, – Котик кивнул.
– Не ревнует?
– С чего бы? – Усмехнулся Котик. – Они знакомы и неплохо ладят, он ей нравится... Знаешь, он практически единственный не испугался, когда увидел ее в первый раз, – сказал Котик с умилением. Ему вообще красивые девушки нравятся, он ее даже рисовать пытался... Да и к тому же помочь порченому – сам знаешь, дело благое...
Элрик не знал.
– Она даже предложила пару любопытных идей... Понимаешь, у каждого из нас, кроме общей жизни, которая, надеюсь, будет, есть еще и своя собственная – и нас это полностью устраивает. У меня – вассалы, ученики, война и весь этот край, у нее – свои исследования, научные проекты и прочие университетские дела...
– А сам эльф... Аргайль?
– Так он уже почти взрослый. Он рад за меня, конечно – и я надеюсь, мне когда-нибудь случится порадоваться за него тоже, по схожему поводу. Разумеется, я буду помогать ему, лечить, заботиться и все прочее. Потому что мне этого хочется. Так что не беспокойся, – Котик усмехнулся, продемонстрировав острые зубы. – Ни один эльф не пострадает.

– У меня такое ощущение, что ты его как бы это сказать... что у тебя есть в его отношении некие, как бы это сказать... Определенные желания, если ты меня понимаешь, – осторожно сказал герой, прикидывая, даст ему Котик в ухо или не решится.
– Ты знаешь, – мохнатая морда Котика приняла чуть задумчивое выражение, – когда мы только познакомились, у меня были определенные желания, не скрою... Я сомневался, думал – стоит ли, не будет ли хуже, не отпугну ли я его, и вообще этично ли то, что я хочу ему предложить. – Котик усмехнулся. – Он казался мне безгранично наивным, очень нежным и трогательным... К таким невольно иногда испытываешь... не знаю, поймешь ли ты меня.
– Еще как, – хмуро сказал герой.
– Ну, вот... И я, конечно, не удержался. Но знаешь, с тех пор прошло довольно много времени, и я давно уже сделал с ним все, чего мне хотелось, реализовал все свои не вполне обычные желания... Точнее, мы их вместе реализовали, у него оказалась замечательная фантазия! – Котик мечтательно улыбнулся. – Разумеется, это не мешает нам периодически заниматься подобными вещами, но на них все-таки время нужно, и чтобы он здоров был...
– Но ведь эльфам, вроде, нельзя! В смысле, они умирают, если их...
– Но ведь кроме этого есть масса других способов доставить друг другу радость и удовольствие, правда? – Котик внимательно посмотрел на героя, словно на что-то намекал.
– Да, но это на любителя...
– Знаешь, мне было очень любопытно, что у нас получится. Ты, ведь в курсе – у меня есть, скажем так, особые вкусы, довольно нетипичные – увы, никто из моих друзей не способен их разделить. Даже ты, хотя я так надеялся... – При этих словах Котик печально вздохнул, а героя передернуло. – Ученики ноют и просят пощады, не успеешь толком начать, – продолжал он. – Или сразу говорят, что им не интересно... Приходится чуть ли не силой заставлять, а в этом мало радости...
– Смотря кому, – заметил герой.
– Я люблю, чтобы все было добровольно и к взаимному удовольствию, – возразил Котик, – Иначе скучно. Но до сих пор никто из моих друзей не мог или не хотел разделить этого со мной... Я даже змеедеву едва уговорил – а он сразу согласился, и с таким восторгом! И ему понравилось! Он сказал, что это потрясающе, у него в жизни не было ничего подобного и он хочет еще! – воскликнул Котик с волнением в голосе. – Конечно, можно сказать, что я воспользовался его невинностью...
– Не может быть, – воскликнул герой, потрясенный этим признанием. – Ты не стал бы... Нет, не говори, что... Или все же?
– Почему не стал бы? – Котик беспечно раскачивался на стуле.
– Ты дал ему прочесть Достоевского? – Ужаснулся Элрик. – И не жаль тебе... Ему и так досталось!
– Именно поэтому! И он, кажется, оценил. Иногда люди делают со своей жизнью совершенно кошмарные вещи – при этом совершенно добровольно... Он говорит, оно даже чем-то похоже на их жизнь, там, у них – не так, конечно, страшно, но все-таки...
– Ну у тебя и способы... Ничего сказать, порадовал человека.
– Но ведь помогло же! Для начала я научил его читать. – Котик так и лучился самодовольством и гордостью. – То есть по-своему он умел, но они там у себя пишут целыми фразами, каждое предложение – такая замысловатая загогулина. Ну и потом – начал я все же с Пушкина. Не думай, что я совсем уж... А потом, представляешь, – он прочел Честертона и попросил еще!
– И что? – спросил Элрик, который несколько раз слышал это имя, но читать поленился.
– Ему понравилось, он поблагодарил меня и спросил, нет ли еще. – В голосе Котика звучало непривычное волнение. – Ты не представляешь, как приятно обсуждать любимые книги с хорошим другом, который тоже их читал! Конечно, время от времени мы делаем это и сейчас. Но в первый раз – да, это было потрясающе! Я для него даже старую азбуку вытащил – знаешь, ту, где А – артефакт, Б – беспорядок, В – василиск...
– По-моему, там было А – апасность, – возразил герой.
– Я все-таки хочу себе грамотного эльфа. Нет, конечно, в чем-то ты прав – странные желания иногда посещают меня. Например, взять в библиотеке две одинаковых книги – новые, никогда прежде не читанные – и прочесть обоим, одновременно – а потом обсудить, – на наглой рыжей морде возникла мечтательная улыбка.
– Извращенец, – убежденно сказал Элрик.
– Да, – согласился Котик, – и что? Я действительно родом из Вращенец, матушка моя – тамошняя городская фаэри.
– Поэтому папой выбрала котолюда.
– Да, у нее хороший вкус. Котолюды, чтоб ты знал, лучшие любовники.
– Да мне как-то не актуально, – пожал плечами Элрик. – Или ты хочешь сказать, что твоему эльфу повезло?
– Куда там повезло – с диагнозом таким!
– В смысле – с тобой?
– Это мне с ним повезло. В кои-то веки нашел кого-то, с кем у нас схожие вкусы.
– Ты серьезно имеешь в виду эту мрачную унылую классику? – в который раз поразился Элрик.
– Так ведь хорошие книги! Не фигня же какая-нибудь...
– Он просто не знает ничего другого, а ты пользуешься его невинностью. Это бесчестно, – убежденно сказал великий герой. – И вообще, у вас какие-то странные отношения. Никак не пойму – кто он тебе?
– В смысле? Он – мой эльф. Один из моих, из тех, за кого я отвечаю. – Котик смотрел прямо и твердо. – Мой друг, – Котик сделал ударение на слове "мой". – Знаешь, он такой... Славный, ласковый, умный, приятный на ощупь... Дурацкое создание, но в чем-то очень трогательное. Он кажется очень уязвимым, его хочется защитить и согреть... У него ж ни шерсти, ни чешуи, поэтому кажется особенно беззащитным. Чуть холоднее меня – поэтому кажется, что он все время мерзнет. Полуслепой – в смысле, ни усов у него, ни вибрисс, я не представляю, как вы так живете и не падаете, как удерживаете равновесие без хвоста. А вот же – и умный, и читает, к знаниям тянется, держится с достоинством... Больной, опять же – и при этом очень адекватный, не ноет, не жалуется, очень хорошо держится, и расслабляться умеет, и радоваться жизни... Знаешь, из него вышел бы неплохой маг – теоретик, разумеется, дара у него нет – и ни у кого из них, как я понял, нету. Но соображает он очень хорошо – представляешь, он помогает моим ученикам делать домашнее задание! И если он решится – на летнем празднике я назову его братом, – неожиданно закончил князь-некромант.
– А бить братьев у вас можно? – ехидно поинтересовался герой.
– А почему нет? – удивился Котик. – Мы с сестрой все время дрались, братца своего младшего я выдеру когда-нибудь, если он не поумнеет и не перестанет лезть в герои.
Элрик почему-то подумал, что это такая же пустая угроза, как и обещание наказать учеников за очередные шкоды и дурачества.
– Родители нас не били никогда, а вот от бабушки влететь могло... А в его случае – это хороший способ вывести из приступа, если поймать в самом начале, когда он только проваливается туда. Укусить или когтем провести... Но обычно мы просто деремся. Он, между прочим, вполне способен меня побить, но на мне синяки не так заметны, – усмехнулся Котик, – поэтому все, кому есть дело до того, что их никак не касается, думают, что я его обижаю...
– Это у вас такие сексуальные игры в доминирование? – не удержался от подначки Элрик.
– Не, это ты опять что-то прочитал и не понял. Я – доминирующий котик на этой помойке, и оспорить этого не позволю никому, – князь-некромант был неожиданно серьезен. – А сексуальные игры у меня будут с змеедевой после свадьбы, если только меня не убьют до того. И у него тоже, надеюсь, будут, когда они сообразят... Сам видел, или он тебе говорил?
– Видел... И упоминал, да. Вскользь, когда говорили о способах лечения.
– Я рад, что он заводит отношения на стороне.
– Нет у нас никаких отношений, – возмутился герой.
– Трепаться полночи – отношения, – наставительно сказал Котик, – Обсуждать книги, курить всякую гадость – тоже отношения. Кататься с оркой по озеру, вместе решать задачки, помогать с учебой, ходить купаться всей компанией, чай пить – отношения. Писать вместе текст – отношения. Практически интимные.
– Так у вас с ним это...
– Разумеется, – кивнул Котик. – А как иначе в нашем деле? Тебя, между прочим, звали в компанию – втроем было бы веселее.
– Увы. У меня нет ни склонности, ни таланта, – чуть высокомерно ответил Элрик, хотя порой ему, признаться, до смерти хотелось присоединиться к развлечениям друзей. – Я даже не представляю толком, как это делается.
– А ты классику читай – все оттуда, – посоветовал Котик.
– Извращенцы вы, – убежденно сказал Элрик. – Извращенцы, а комиксов не пишете...
– Да будет тебе комикс, будет! Половину написали уже...
– Быть не может! – недоверчиво воскликнул герой. – А я думал, вы что-нибудь серьезное...
– Надеюсь, будет и серьезное. Это пока так, проба сил...
– А о ком?
– А вот это сюрприз. Но к лету будет, я надеюсь.
– С приключениями? – недоверчиво переспросил Элрик. – С драками, сокровищами, монстрами и полуголыми девицами?! А то знаю я вас, извращенцев – с вас станется и по мотивам Достоевского нарисовать.
– Разумеется, – степенно кивнул Котик.

Глаза великого героя светились благодарностью цвета малинового варенья. Он был уверен, что Котик шутит – не может же быть, чтобы они ради него, кто-то ради него взялся за такое сложное и кропотливое дело. Он даже сходил на ледник и принес еще одну миску сметаны и кувшинчик сливок. – Котик тут же зачерпнул лапой и начал изящно облизываться.

– А здешние ты все уже прочитал? – спросил он, не дожидаясь замечания о необходимости мыть лапы.
– Почти. Придется все же ехать в затерянный город за библиотекой загадочного древнего народа... Говорят, там могло сохраниться множество комиксов, в смысле, древних книг, имеющих огромное научное значение... А поехали со мной! – Предложил герой в порыве котолюбия.
– Ты один поедешь? – уточнил князь-некромант.
– Не знаю еще. Может, удастся найти кого из друзей...
– А они не будут против котика в компании?
– А кто их спро... Нет, не думаю, они вполне кототолерантны...
– А если я возьму пару-тройку своих?
– Жену? – Элрик поежился, представив себе путешествие в обществе змеедевы.
– Не, она комиксами не интересуется. Пару учеников потолковее, может, Оюми – ему полезно развеяться. Аргайля, само собой.
– А его-то зачем?
– Он неплохо стреляет, – пожал плечами князь-некромант, вылизывая миску. – И вообще ему полезно – адреналин, приключения... Мне кажется, ты тоже будешь рад его видеть.
– Это да. Он славный, и я ему многим обязан, но не будет ли слишком опасно...
– А что не опасно?
– А если его скрутит прямо в пути?
– Разберемся. Так что там насчет книжек? – Он отставил пустую миску, в которой не было и следа сметаны.

– Новое, хорошее и интересное, говоришь? Вообще, это три разные категории, – сказал Элрик, поддразнивая друга, и налил себе еще кофе. – Они даже на разных полках стоят. Вон, вчера привезли целый ящик "Магия макраме", "Тысяча и один рецепт ягодного десерта", "Как стать Черным Властелином Мира за 24 часа", "Разведение гупий в домашних условиях"...
– Гарпий? – переспросил Котик. – Зачем их разводить – и с кем? Они сами прекрасно справляются... А что там еще?
– Что-то по цветоводству, – сказал Элрик, перебирая книги. – "Детские сказки Мелнибонэ", Перумова очередной роман...
– Перумов? – Котик зевнул, демонстрируя пасть, полную очень острых зубов. – Я, вроде, что-то когда-то читал, – в его голосе звучала неуверенность, – там были два парня, да? Об одном говорилось, что он красивый, о втором – что вроде как умный? Но на самом деле умных там, не было, зато была империя и много странного секса... Она, кажется, их... или они ее? – Котик смотрел в стол, точнее, в пустую миску, и казался непривычно смущенным.
– Там, где империя, обычно не без того, – согласился Элрик.
– Тебе лучше знать.
– Именно что. Как-никак я бывший император Мелнибонэ, – со знанием дела ответил библиотечный герой. – Знаешь, не хочу тебя расстраивать, но, подозреваю, это был срамной фанфик, к которому автор вряд ли имеет отношение... Скорее всего, – сказал Элрик, немного гордый своими литературными познаниями. – То есть я не читал всех его романов – очень уж их много, так что не могу утверждать наверняка...
– Понимаешь, я хотел положительный образ некроманта, – пожаловался Котик, делая глоток сливок из кувшина, – чтобы там эльфы и ми-ми-ми, а это? Они же там же все идиоты...
– Романтический персонаж не может не быть идиотом, – наставительно произнес великий герой. Он вычитал эту мысль в каком-то окололитературном журнале, чем втайне очень гордился. И его совсем не насторожил тот факт, что журнал лежал в сортире, среди старых подшивок "Вестника некроманта", "Злодейской улыбки", "Ни дня без мерзости" и тому подобного.
– А ты разве не романтический герой? – удивился Котик, кажется, почти искренне.
– А я романтический злодей. Нам можно быть умными, – разъяснил мелнибониец. – Но только по пятницам. Ну, еще иногда по средам, но так, чтобы никто не догадался. А сам-то ты, по-моему...
– А я котик, нам вообще все можно, и мы ни у кого не спрашиваем!
...И дурацких журналов не читаем, – добавил он мысленно.
– Хорошо устроился, – усмехнулся герой. – Вечно вам, котикам, все самое вкусное. Кстати, сливок больше нет, это последние.

– А Достоевского ничего нового нету? – как бы между делом поинтересовался князь-некромант.
– Увы. Ты всякий раз спрашиваешь.
– Как Достоевский, так ничего, а как этот... с империей и странным сексом, так регулярно что-нибудь новое выходит! – огорчился Котик. – Слушай, они не могли бы поменяться, а? Хотя бы ненадолго?* – он посмотрел на Элрика умоляющим взглядом, как умеют смотреть только котики. Наверное, его вассалы не могут ему отказать, когда он так смотрит, – но Элрик, как уже сказано, был великим героем.
– Сомневаюсь, – ответил он, – Впрочем, ты же у нас некромант...
– Можно подумать, ты – не. Без этого в Библиотекари не берут.
– А я думал, меня взяли за то, что я великий воитель и читать люблю...
– И за это тоже, – кивнул Котик. – Грамотный некромант – большая редкость, а уж если он любит читать, пусть даже и комиксы... Мои ученики, вон, эльфа считают чуть ли не извращенцем из-за того, что он книжки читает.
– Уверен, что поэтому? Не из-за того, что он с тобой спит?
Котик обдумал этот вопрос.
– Не, – сказал он. Спать с котиками – это естественно! Для этого мы, котики, и созданы вообще-то. Ну, еще для кавая, – добавил князь-некромант, десять с лишним лет, железной рукой защищающий северные границы родной страны.
– И это говорит человек, по праву считающийся одним из самых могущественных пограничных лордов трех миров, убивший двух змеелюдов чуть ли не голыми руками, (при этих словах Котик на мгновение выпустил длинные острые когти, похожие на ножи для разрезания страниц), – который вышел на поединок против четверых воинов и убил всю дюжину, включая секундантов и стрелков, сидевших в засаде...
– Котик. Не человек. В этом-то все и дело, – заметил князь-чародей. – И вообще, кавай убийствам не помеха. И в засаде у меня тоже кое-кто сидел... А чего они полезли? – в его голосе прозвучала почти искренняя обида. – Я вообще-то мирный котик. И хотел бы просто жить в своем замке, ездить в гости, читать книги, заниматься учениками и выращивать розы – они довольно вкусны, знаешь ли. Особенно когда только расцветают... Но разные люди почему-то все время хотят меня убить, – вздохнул князь-некромант и, на мгновение выпустив когти, сцапал с последнего бутерброда кусок колбасы.
Элрик подумал, что если его собеседник всегда такой нахальный, то оно и неудивительно.


*Котику бы сходить в несколько соседних измерений. Глядишь, где-нибудь и стоит письменный стол, куда иногда приходит Достоевский и пишет. Руками и пером, потому что комп не освоил. Мало и медленно – возможно, ему Там показали что-то, после чего любезная его сердцу чернуха получается уже не так бодро. Но есть Котик, Котик ждет новинок, нельзя разочаровывать Котика. Пока писателя помнят, он жив. Раз в 15-20 лет на библиотечной полке появляется новый роман Достоевского, который прочитает Котик и, может быть, Элрик – а маг не прочитает, и мы тоже не. (Морра)


– Кстати, давно хотел спросить – почему ты читаешь такое... такую. Как бы это сформулировать...
– Унылую и мрачную жуть? – усмехнулся Котик. – Я думал, ты понял. Хорошо написано, – просто сказал он. – У моего народа вообще принято любить литературу, особенно странную и мрачноватую. Это мои ученики и вассалы раздолбаи...
– У вас – это у котиков? – изумился Элрик?
– Нет, это у некромантов. У нас большая страна, и несколько раз в год мы собираемся на литературные семинары – ну, как у других праздник пива, день основания города, или там в жертву кого приносят, – он пристально посмотрел на Элрика, как будто бы знал про новый год. – Мы читаем друг другу свои тексты – а чтобы писать хорошо, стоит читать хорошие книги. Этому меня бабушка научила.
– Так вы тоже пишете фанфики? – поразился бывший император Мелнибонэ.
– Не только фанфики – но вообще да, это любимая некромантская народная забава. За самые лучшие даже призы дают!
– И часто ты их получал?
– Случалось пару раз... Но я уже давно почти не пишу. По молодости, когда отец был жив, было дело – а сейчас надоело, бросил... Да и некогда. И вообще, я больше петь люблю.
– А зачем тогда?
– У нас война, – просто сказал Котик. – Уже много лет. Мой дед погиб, когда меня еще и на свете не было, отца захватили в плен и распяли на деревянном осле; мой младший брат рискует кончить тем же, потому что дурак и нарывается... А мама после папиной гибели вернулась в город, и я не видел ее уже много лет. Мои союзники и вассалы – раздолбаи, которые не интересуются ничем, кроме собственных дел. Самые верные и толковые из них – странный полукровка не пойми какого пола, дама очень, скажем так, своеобразного поведения и безбашенный воитель... не знаю, как можно настолько не ценить собственную жизнь – хотя человек неглупый и даже вроде как образованный. Большая часть моего народа ничего не хочет знать об опасности, развлекаясь некромантией, литературными играми и предоставляя нам держать границы, словно бы это больше никому не нужно. Мои ученики только и знают, что отлынивать, лениться да бегать в деревню за пивом и сигаретами. Мой любимый друг тяжело болен, и я не знаю, сможем ли мы ему помочь. – Котик, всегда такой самоуверенный, показался Элрику грустным и очень усталым.
– Безнадежная война, врагов больше и они сильнее, если они объединятся, то поражение наше – вопрос времени... Недолгого причем. Одна надежда на то, что они друг другу порой худшие враги, чем нам. Ну, и на нашу доблесть, конечно. И на ум, не без того, – добавил он, немного подумав. – Нам приходится быть умными, иначе сожрут. Не знаю, чем захотят заниматься мои дети, – продолжал он, – но, если они решат делать что-нибудь совсем другое, я не стану их осуждать. У нас очень сильный враг – могущественный народ, древний и богатый. Золотые Пески... Там огромные города – а у нас небольшие замки, лесные городки, шатры пастухов и каменные хижины. И они считают, что мы, злобные некроманты, виноваты во всем – в засухах и неурожаях, в песчаных бурях, в наступлении пустыни, падении нравов, в каких-то их бедах, ссорах и прочих неурядицах. Оюми говорит, на самом деле причина в том, как они обращаются с землей. Ну и друг с другом тоже – по его словам, это связано, он целую теорию вычитал в древних книгах, надо будет как-нибудь расспросить толком...* – По другую сторону залива – несколько древних и хищных царств, совершенно выродившихся, как по мне, но всегда готовых поживиться за счет соседа. Кстати, эльфа мучили именно они – исследователи, мыши их заешь!
*Да, если кто догадался – это та самая теория.

Элрик мысленно сделал себе заметку – выяснить, что там за исследователи "по другую сторону залива", их сильные и слабые стороны. А потом объяснить им, в чем и как сильно они неправы.
Культурно, по-мелнибонийски...

– И на юге... тоже, в общем, мало хорошего. Понимаешь, мы веселые, легкомысленные, очень разные, мы легко относимся к жизни, это что-то вроде национального характера – без этого мы уже не будем собой. Но раздолбайство погубит нас рано или поздно – и, боюсь, от этого никуда не деться. Нас немало, мы неплохо ладим, но я не представляю, кем надо быть, чтобы объединить весь этот народ, – Котик тяжело вздохнул. – Не мной, так уж точно. И вот, когда мне становится особенно тоскливо, я беру одну из этих книг – а они действительно очень хорошо написаны, – и читаю про этот странный, противоестественный мир. Он вызывает у меня ужас – у меня, некроманта в двадцать восьмом поколении!

– Библиотечный герой с изумлением посмотрел на Котика. Ему в голову не приходило, что князь-некромант, всегда беспечный и жизнерадостный, может быть таким.

– Но, вместе с тем, – продолжал Котик, – есть в нем что-то такое, невероятно волнующее и притягательное. Представляешь – там нет чудес, нет волшебства, – продолжал Котик, – почти нет света, радости, люди живут в плену у огромных городов-вампиров, высасывающих из них силы, жизнь, волю и смысл, закрывающих солнце, отравляющих воздух... И, как будто им того мало, эти люди сковывают себя множеством условностей, мучают себя и друг друга, сами же страдают, словно не могут без этого, их жизнь становится серой, бессмысленной, и они проводят время в словесных поединках, выматывающих и пожирающих душу... Я понимаю, что это фантазия, условность, кошмарный вымысел, что такой мир не может, существовать в реальности, конечно, – но написано очень хорошо, словно бы тот человек не выдумал все это, а сам побывал там, видел все эти ужасы своими глазами. Но при всем описанном кошмаре – после прочтения остается смутное ощущение, что есть в том мире нечто большее, более правильное и осмысленное, чем все эти люди с их бестолковыми метаниями и проблемами, которые они сами же себе создают. И даже чем мы с нашими бедами и войной. Что-то такое, что будет всегда, что наполняет смыслом, делает бесконечно важными и всех этих несчастных персонажей, и нас, и все наши поступки, страдания, радости, чувства, подвиги ошибки – словно обещание, что это все, чем мы живем, не бессмысленно, и даже если завтра нас не станет... После таких книг словно бы по-новому смотришь на родной и привычный мир – и он начинает играть новыми красками, преображается, как степь весной, как пустыня после дождя, понимаешь?!

– Пожалуй, – кивнул мелнибониец. Он и сам испытал от прочтения этих книг что-то похожее, правда, не настолько красочно, как описывал Котик. А у того вышел почти готовый рассказ – все-таки недаром он занимал первые места на литературных конкурсах.

– И я вспоминаю, что у меня чудесная семья, – продолжал князь-некромант, – замечательная мудрая бабушка, мама, которая всех нас очень любит, чудесные брат с сестрой и это мелкое создание, которое бабушка подобрала в каком-то погребе или на помойке и притащила в дом, как люди порой подбирают котят... Что мои ученики – неплохие, неглупые, в сущности, мальчики, особенно те из них, которые девочки... Добрые, веселые, сообразительные – и они по-своему привязаны ко мне, хоть и курят иногда тайком, прогуливают уроки, ленятся и вообще предпочитают колдовать, а не думать. Но кто в их возрасте был иным? Пожалуй, будь они все послушными и усидчивыми, я счел бы, что это не вполне ненормально... У меня верные друзья, надежные вассалы, отважные дружинники, с которыми хорошо сражаться плечом к плечу, пировать и веселиться, радоваться победам и оплакивать павших и рассказывать по ночам жуткие истории... Пусть большинство из них и не прочло за свою жизнь ни одной книги – ну и что? Они верны мне и друг другу, понимают, за что мы сражаемся, они правильные люди, им и в голову не придет бросить попавшего в беду друга, они всегда готовы поделиться водой и хлебом, как это принято в степи. Мы поем, танцуем, сражаемся, радуемся и плачем по убитым, не стесняясь слез. У меня простые, понятные враги, коварные и жестокие, с ними можно сражаться мечом и магией, их весело обманывать. Иногда среди них даже попадаются приличные люди.
У меня замечательная невеста, ее чешуя сверкает, как рассвет, у нас будут дети, а у них, обязательно будут хвосты, потому что без хвостов неудобно! Мой друг учится рисовать, не смотря на болезнь, читает книги, каждый день узнает что-нибудь новое, и вообще удивительно, как быстро он становится похож на нормального эльфа. С ним очень здорово разговаривать или даже просто сидеть рядом, его приятно гладить, хотя у него ни шерстки, ни хвоста, и вот с этим уже ничего не поделаешь...
Эти книги напоминают мне, как я счастлив, понимаешь? – негромко произнес Котик. – И тогда я беру арфу и иду во двор, вокруг собираются мои люди, мы поем и радуемся жизни, читаем стихи, пьем кефир, а потом до поздней ночи рассказываем истории, страшные и смешные. – В этот момент Котик был величествен и прекрасен, как эльфийский лорд или древний король из волшебной сказки... – Моя жизнь полна радостей, печалей, удивительных событий, и все это восхитительно настоящее, понимаешь? Можно съездить на разведку или в гости, сходить в набег, на рыбалку, поиграть с малявкой, посидеть с эльфом, собрать мальчишек и отправиться с ними в лес, за грибами, за ягодами, за травами, сходить в деревню поговорить с людьми, помочь по хозяйству... Или к тебе вот, за книжками.
– А на флейте ты, часом, не играешь? – поинтересовался мелнибониец. Он пытался поймать какую-то мысль, но та почему-то все время ускользала.
– Играл когда-то, – пожал плечами Котик, – в юности... Потом бросил – девы как-то странно реагировали. И от короля влетело – мне причем, не им...
– А что плохого в курении? – полюбопытствовал Элрик, потому что не знал, что на это ответить. – Им вредно?
– Мне вредно! Аллергия у меня, – сконфузился Котик. – Но я не очень хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал, потому что героям положено скрывать свои слабости, вот. Приходится шипеть, ругаться и грозить веником. Аргайль, добрая душа, намекнул ребятам, чтобы на балкон выходили или там во двор – но им, похоже, лень. А вообще, зря это он, могли бы и сами сообразить. Боюсь, придется-таки кое-кого выдрать, хоть и лень.
– А зачем тогда?
– Это ответственность, – просто сказал Котик. – Часть обучения. Им надо уметь думать о том, что и зачем они делают, отвечать за свои поступки, нарушать запреты и получать за это по ушам – в результате или научиться соизмерять, или нарушать так, чтобы не получать. Потому что мне нужны живые вассалы.
– А кроме тебя их учить некому?
– Иногда родители их чему-то учат, но раз на раз не приходится. И то – скорее поднимать зомби, чем думать. Ну и потом, они заложники. То есть это так не называется, но по сути – да. Их родители, местные лорды – мои вассалы. И они, в общем, только рады, если я их оболтусов чему-нибудь учу – самим забот меньше. Кроме того, я пытаюсь учить их думать головой, – а этому большинство из них не научит больше никто.
– Смотрю, что ни некромант, то придурок и обормот, – заметил Элрик, – не считая здесь присутствующих.
– Что поделаешь, издержки профессии, – заметил Котик. – Работа нелегкая, нужна какая-то отдушина, не всем же Достоевского читать...
– Интересно, здешние некроманты у тебя случайно не учились?
– Это какие? – заинтересовался Котик.
– Те, что с голубыми ногтями, лысые и...
– Не, это не мои. Это папины. Отец их учил некромантии, а бабушка – хорошо себя вести. А что?
– Педагогический талант твой бабушки меня поражает, – искренне сказал герой. – Они лет двадцать уже как пытаются научиться вести себя плохо. Или хотя бы не очень хорошо.
– Да, бабушка – она такая, – подтвердил Котик. – Лучше бы делом каким занялись...


– А что за создание, которое твоя бабушка подобрала и притащила в дом? Зверушка какая-нибудь?
– Вроде того, – улыбнувшись, подтвердил Котик, – Человечка. Человеческое дитя. Так-то оно с ней живет, во дворце у Королевы – но иногда бабушка отправляется на поиски приключений и подбрасывает это чудо мне. Чтоб я понял, как прекрасна жизнь, очевидно.
– А ты что?
– А я рад за них – бабушке есть кого воспитывать, и это наконец-то не я. Вот летом примем в семью по всем правилам – назову сестрой. – Его глаза словно бы потеплели, засветились золотыми искрами.
– А почему...
– Так не братом же! Ну а тетушкой такую мелкую мелочь звать как-то глупо, согласись. Ей уже лет пять, она славная, как маленький котенок, умеет лазать по деревьям, стрелять из арбалета, метать ножи и качаться на занавесках – мы специально повесили новые, кольчужные. Плавает как рыбка, здорово кусается, дерется и разбирается в теории магии лучше моих обормотов, – гордо сказал Котик, как будто сам и научил девочку всему этому – впрочем, кто его знает, может, и научил.
– Интересные у вас представления о том, что следует уметь благовоспитанной деве из хорошей котонекромантской семьи, – заметил Элрик.
Котик пожал плечами и посмотрел на него долгим печальным взглядом.
– Это способствует выживанию. Она пока еще ничего никому не должна – разве что стеклянный шарик дочке садовника. Потому что проиграла... Это была великая печаль – и тут я ее понимаю. Ну так думать надо, прежде чем ставить на кон свое сокровище. Или быть готовым к тому, что можешь его утратить, ну или как-то пытаться договориться. – Кажется, Котик имел в виду не только шарик. – И вообще, у нас нет цели выдать ее замуж, или что там делают с благовоспитанными девами. Главное, чтобы была жива и счастлива. Ну и хорошим человеком выросла, – он вздохнул. – А там пусть сама решает, кому и чего должна и чем ей заниматься. Хочет – будет воительницей, как моя сестра. Или колдуньей – бабушка говорит, есть там какие-то способности. Королевой, пустынной фырькой, служанкой в замке – работа простая, ответственности почти никакой. Да хоть фанфики пишет или сады растит в пустыне. А пока ее учат чему сама она хочет – ну и тому, что, может быть, поможет ей выжить, если что. Я конечно, надеюсь, что бабушка успеет ее увезти... Потому что, если – или когда – за нас возьмутся всерьез, сколько-то мы, разумеется, продержимся, замок неплохо укреплен и запасы у нас есть. Но нас очень мало – даже если мне удастся собрать всех.
– Знаешь, если я могу вам чем-то помочь... Я ведь совсем недавно был героем.
– Знаю, – улыбнулся Котик. – Но на тебе Библиотека – к тому же, у тебя жена и...
– Здесь они будут в безопасности. Дай знать, когда возникнет надобность – или давай пойдем и наваляем им, чтобы мало не показалось!
– Боюсь, этого будет недостаточно, но спасибо, я буду иметь в виду твое предложение, – и Котик-некромант тепло улыбнулся.
– Тогда давай два раза наваляем, – в чем проблема-то? Или три... А то, знаешь, здесь, конечно, хорошо – жена, книги, кошки... С другой стороны – читатели, санитарные дни, лиса эта, дурацкая, как моя жизнь!
– Нормальная лиса...
– Но, знаешь, – доверительно произнес мелнибониец, разминая пальцы, – хочется иногда с кем-нибудь подраться. Представляешь, они запрещают мне убивать даже тех, кто рисует в книгах! – горестно воскликнул он.
– Только пытать? – уточнил князь-чародей и понимающе улыбнулся.
– Так это по старым правилам! Сейчас нельзя, даже тех, кто не возвращает книги после третьего предупреждения...

Показалось, или из груди князя-чародея вырвался вздох облегчения? Испугался, некромант хвостатый!

– А тех, кто вырывает страницы? – как бы невзначай полюбопытствовал Котик.
– Ну, этих-то можно, конечно. Еще если кто хамит или кошек обижает... Только мне почему-то редко хамят в последнее время, – пожаловался герой.
– Да, после того, что ты сделал с теми, кто...
– Мне уже даже Черный меч по ночам снится...
– Серьезно, – кивнул Котик. – А что именно снилось?
– Да послал я его!
– Это хорошо. А оружие у тебя какое-нибудь есть?
– Разумеется, – кивнул Элрик, – полная кладовая. Библиотекарям положено...

...Черный меч приснился герою несколько месяцев назад, когда Заринии с ним еще не было, зато было сотрясение мозга. Маг, правда, говорил, что ничего он там не видит – Элрик не спорил, может, магу и виднее. Тем более, что их как раз позвали в одно соседнее измерение на праздник молодого вина – кому же охота болеть дома, раз такое дело? К тому же люди были милые, Элрика знали только как служащего Библиотеки и очень уважали.
Местное вино оказалось приятным на вкус и пилось почти как компот... Хотя столько компота он не выпил бы. А ночью герою приснился Буреносец, тот самый черный меч, с которым его когда-то связывали непростые отношения. С одной стороны, он передавал герою силы убитых жертв, позволяя тому чувствовать себя более-менее сносно, с другой – постоянно требовал все новых и новых убийств.
А теперь меч ныл, утверждая, что без Элрика ему скучно, что ни один из его владельцев не был таким долбоклю... таким великим героем, и слезно просился обратно, намекая на то, что между ними все-таки особая связь, он даже когда-то убил Элрика и всегда готов сделать это снова, если будет нужно. На вопрос "кому нужно?" меч скромно промолчал, а будучи грубо послан, заплакал крокодиловыми... точнее, гематитовыми слезами и сказал, что он готов быть хоть ножом для разрезания страниц, хоть кисточкой для клея, хоть метлой... Элрик уже начал подумывать, не согласиться ли ему: все-таки волшебная метла – это круто. Но потом он подумал, что если она каждый день будет требовать подмести пол, а его здоровье будет зависеть от его же трудолюбия... Ну нафиг, лучше уж травки.
Да и вообще, особые отношения с метлой – это как-то не вполне здраво.

Проснулся он тогда с дикой головной болью и ощущением, что все гематитовые крокодильчики всю ночь играли в чехарду у него в голове, а потом нагадили во рту – злобный артефакт отомстил-таки герою за пренебрежение.


Тем временем князь-некромант вылил себе в пасть остатки сливок из кувшинчика и взглянул в окно.
– Ладно, мы сегодня что-нибудь делать будем? Трепаться – это хорошо, но, если тебе что-то нужно, то лучше сейчас, а то через пару часов я бы уже и поехал.
– Ну, что – книжки уже подклеены, к готовке я тебя, уж прости, не допущу...
– Правильно не допустишь, – мурлыкнул князь-некромант.
– Тогда можем заняться сексом, – сказал бывший император Мелнибонэ, пытаясь согнать со стола крылатого котенка, привезенного женой из дворца Королевы Кошек. Приданое, так сказать, подарок от Королевы. За прошедший месяц мелкий Найденыш превратился в наглого нахального котоподростка, научился залезать на стол, взлетать на полки, таскать с потолка колбасу и открывать холодильник. Элрик повесил замок, но не был уверен, что эта тварь не подберет ключи. Одно спасение, что читать котик тоже научился и большую часть времени проводил за книгами.
– Да как-то не тянет, – князь-некромант зевнул, прикрывая лапой рот.
– Не успел жениться – и уже отказываешь другу? Нехорошо, – заметил Элрик.
– Честно говоря, просто лень.
– Мне тоже, – вздохнул герой, – но надо. Читатели ждут.
– Ну, если так, – согласился Котик, – то давай. Нельзя заставлять читателей ждать.
– И так уже сколько страниц треплемся, – объяснил Элрик, – а в истории обязательно должно быть какое-нибудь действие, хоть кого спроси.
– Ну, раз так, – я могу дать тебе по шее. Если хочешь, – предложил Котик. – Ради истории.
– Я ценю твою готовность помочь, поверь – но все-таки лучше секс.
– Ладно. Как ты захочешь в этот раз? – Котик встал, потянулся. – Вешать новые полки,
разбирать книги?
Как объяснил Элрик, это одна из вещей, которыми можно заниматься вдвоем, – раз уж ты не куришь... Потому что он не хочет, чтобы нежные ушки его жены слышали все то, что может сказать император Мелнибонэ, уронив себе на ногу молоток.
– А мои нежные ушки тебя не волнуют?
– Совершенно.
Котик заподозрил, что дело, скорее, в тяжелой руке и суровом характере Элриковой супруги, и что бывшему императору Мелнибонэ влетает за непотребные ругательства. Или она просит перевести – а герой смущается. Интересно было бы посмотреть – он, наверное, прикольно краснеет...

Котик и его люди были незаменимым помощниками по хозяйству – тем более что кроме них помощь все равно никто не предлагал.

– У меня сегодня будут особые пожелания, – усмехнулся герой. – Нужно собрать домики для кошек. Лесенки там всякие, гамаки, лежанки и еще куча всякой ерунды. Маг где-то вычитал про котоудобный дом. – И он вытащил из ящика с дровами потрепанный журнал.
– Вау, я тоже такое хочу! – воскликнул Котик, с восхищением разглядывая картинки и прикидывая, как он оборудует детскую для своих будущих котят – или змеенышей, кто получится.
– Мое детство прошло впустую, – произнес он наконец. – У меня не было всех этих полочек, качелей, лесенок и домиков под потолком. Но у моих детей они будут, – сказал он твердо.

– У меня в детстве вообще ничего подобного не было, – признался Элрик. – Если бы я не был мальчиком... Ну и не драконы, то можно было бы сказать, что у меня совсем не было игрушек.
– Я думаю, многие девочки оспорили бы это утверждение, – заметил Котик.
– В смысле? Ты имеешь в виду, что они тоже могут...
– Конечно! Не вижу в этом ничего сложного. Любой ребенок может сделать – ну, хотя бы куклу из тряпочек. Вот смотри: сворачиваешь одну, перевязываешь ниткой – получается голова. Потом другую – это руки... А уж сколько разных игрушек можно сделать из простой бумаги, ракушек, веточек и шишек...
– Я глубоко потрясен – мне даже в голову не приходило...
– Не сомневаюсь. Наверное, ты был занят драконами.
– Иногда я поражаюсь твоей невинности, – заметил Элрик. – Если это невинность. Потому что иногда у меня возникает ощущение, что ты издеваешься.
– Кто знает, – заметил Котик.
– Когда-нибудь я дам тебе по шее, – подумал Элрик.
– Вот возьму и попрошу среднюю змеедеву написать о тебе срамной фанфик, – подумал Котик.
– Вот возьму и исправлю ошибки красным карандашом, – подумал Элрик. И оценку поставлю. Я ж злобный выродок и извращенец, об этом даже в книжке написано. И комментарий оставлю, ехидно-нравоучительный.*

*Змеедева написала-таки срамной фанфик – не по просьбе, а по своей инициативе и для собственного удовольствия. А Элрик ей таки ответил.
...Их роман в письмах продолжался несколько лет – и грамматику он ей-таки подтянул.
Позже маг назвал это одним из самых тяжких и героических подвигов Элрика из Мелнибонэ. Круче – только когда он изгнал Ариоха, и когда по ночам вставал к дочке, – переодевал ее, укачивал и пел ей песенки** – но это было несколько позже.
**Про сражения, кровь, кишки, бесчинства, разбой, оргии и санитарный день.

@темы: Тот мир, Библиотечные сказки, Мои тексты