И еще библиотечная сказка. Элрик из Мелнибонэ в роли пятничного котика.

[Hildiko-vilnius]

...Какая пятница, такой и котик.
Дисклаймер: Ирония, самоирония, книги, праздники, друиды, размышления о Хаосе, Порядке и смысле жизни.
Пэйринг: Элрик, библиотечный маг, кофе, сладости, кошки, Зеленая дева.


Через несколько дней Элрик с магом пили кофе. Они расположились на кухне; стол украшали тарелки с бутербродами, огромное блюдо плюшек с корицей, щедро политых сахарной глазурью с заспиртованными вишенками, элриков любимый маковый рулет, тесто которого напоминало лепестки роз, до того оно было тонким и ароматным…

А так же

А также кошка Лапушка (она же Зараза) − глуповатая, но невероятно ласковая антрацитово-черная красавица вальяжно разлеглась среди чашек и блюдец, каким-то чудом умудрившись ничего не разбить и не разлить. Сладости кошка игнорировала − видимо, берегла фигуру. Зато до мужского внимания (почему-то именно мужского!) была охоча куда сильнее, чем все куртизанки, с которыми Элрик когда-либо имел дело. Настолько, что порой бывший император немного смущался, думая, что кошка, должно быть, видит в нем кота − и поэтому так ластится, всячески демонстрируя свою приязнь.

Ну, какой из него кот?
…Облезлый, худющий, морда в шрамах, половины уха нет, да еще, наверное, какой-нибудь корниш-рекс.
Или вообще сфинкс, − огорченно подумал Элрик, отправляя в рот очередную плюшку.
Ему всегда хотелось быть белым и пушистым.

…Эти утренние кофепития, которые могли, если посетителей было немного, длиться почти до обеда, порой казались Элрику чем-то сакральным. Священным ритуалом, необходимым для нормального функционирования Библиотеки.
…Про безглютеновую диету, приснившуюся ему в одной из предыдущих историй, герой благополучно забыл. Точнее, сначала счел это пьяным бредом, поскольку жизнь без пирожных казалась ему унылой, а без бутербродов так и вообще невозможной. К тому же он опасался, что в пиве тоже может обнаружится этот самый глютен − а как же он будет без пива?

А потом наступило Рождество, плавно перетекшее в Новый год, а тот − в день рождения какого-то профессора (видимо, магова приятеля), и придерживаться диеты стало совершенно невозможно.
То есть можно, но как-то немного глупо...

Потому что на Рождество маг всегда готовил совершенно особенный пудинг с орехами и сухофруктами, пек множество удивительно вкусных кексов, очень, очень шоколадный пирог и огромный, потрясающего вкуса штрудель с яблоками, корицей и изюмом.
А также великое множество разнообразных булочек, пирожков и пряников.

…А эти хрустящие сухие печенюшки* с маком, которые почему-то можно было печь только раз в год, перед зимними праздниками, − Элрик мог запросто слопать целую миску, особенно под кофе и рассуждения о несправедливости судьбы.
*Kučiūkai - традиционное литовское печенье, которое принято есть перед Рождеством.

Ну почему в прежнем мире не было штруделей с яблоками?! − В который раз недоумевал бывший император Мелнибонэ.
Да и вообще никаких не было…
Не иначе, Ариох запретил.

…Почему мы вообще увлеклись демонами вместо того чтобы создавать прекрасное?!
Что мешало нам изобрести грибной суп в хлебе, заварной крем, копченый сыр, яблочную шарлотку и множество других чудесных вещей, наполняющих душу радостью и любовью к миру?
Может быть, все это каким-то образом помешало бы хаосским богам и окончательно поработить нас и склонить ко злу?

…Элрику даже как-то приснился кошмар: он погибает от голода и жажды где-то в пустыне, а внутренний голос ему и говорит − вот, уехал не вовремя, не попробовал пудинг и печенюшки, а теперь уже поздно! Потому что сейчас тебя найдут местные жители и начнут пытать. Или или кормить тем, что они здесь считают завтраком − еще неизвестно, что хуже! Или спрашивать, как Библиотека работает в праздничные дни − вот кто мешал захватить с собой буклетики?!

Словом, надо было быть совсем уж великим героем, чтобы отказываться от выпечки в такое время.

А чуть позже, когда рождественские вкусности уже подъели, настал Праздник Призывания Весны − а значит, восхитительная творожная запеканка с кремом и ягодами. И много-много пряников в форме драконов, котов, кроликов и почему-то птиц − маг утверждал, что все они приносят весну, а Элрик, понятное дело, был не настолько глуп, чтобы с ним спорить.
Особенно когда речь шла о пряниках.
Тем более, что некоторые из них были с изюмом, кусочками шоколада и прочими извратами.

…В тот раз Элрик, как бы случайно зашедший на кухню за каким-то делом, а на самом деле почуявший восхитительный запах, распространявшийся на всю Библотеку и половину множественной Вселенной (такое часто случалось, когда маг готовил или варил кофе, будучи в хорошем настроении) даже слепил из теста парочку предположительно драконов, в которых маг признал вполне годных зайцев.
И что-то похожее на эмблему хаоса, которую, правда, нечаянно уронил − и пришлось ее выбросить…

А потом наступила Пасха. Это такой совершенно особенный праздник, на который маг пек невероятно вкусные пирожные, украшенные глазурью и орехами, сдобный пирог с кремом и ягодами, делал потрясающую штуку из творога, сгущенки и цукатов. А так же запекал мясо с пряностями и зачем-то красил луковой шелухой куриные яйца. Впрочем, вкусовые качества их от этого не страдали, так что данное извращение Элрик решил признать скорее безопасным.
Правда, старший библиотекарь несколько раз намекал ему, что данный обычай имеет свои давние корни, да и сам праздник тоже не просто так, и даже пытался подсунуть ему книжку («Праздники народов множественной Вселенной, издание для детей, с картинками»). Но Элрик сначала был занят чем-то другим (т.е. читал очередной выпуск какого-то комикса), потом нашел себе еще какие-то дела, поэтому книга так и осталась непрочитанной.

А вообще, Элрик решил, что все эти странные праздники ему скорее нравятся − при условии, что готовить будет маг. А сам он будет, например, сидеть на кухне, трепаться, пить кофе и дегустировать пряники, ну и, конечно, подъедать те, что не вышли формой, или чуть-чуть подгорели с краешку, очищать миски из-под глазури и крема… То есть оказывать всяческую помощь и поддержку.
Моральную.

...Аморальная − это слопать все пряники ДО праздника и сказать, что спасибо, было очень вкусно. На такое Элрик тоже был мастер − правда, потом иногда болел живот, но мелнибониец привык не щадить себя.
Особенно когда нужно было совершить что-нибудь героическое − хотя такой поступок можно было скорее отнести к великим злодеяниям.
Правда, потом несколько дней приходилось питаться бульоном, сухариками и жидкой кашей − не иначе, маг таким вот извращенным образом мстил ему за пряники.

− Кстати, давно хотел у тебя спросить, − герой поерзал на стуле, − скажи мне, какая сила правит этим миром? Я имею в виду, кто в нем самый главный, − уточнил Элрик, макая в сгущенку ломтик макового рулета.
«И этот человек называет меня извращенцем,» − подумал библиотечный маг. Но ничего не сказал, потому что был воспитан не хуже Кролика.
К тому же в Атлантиде он видел еще и не такое.

− Самое главное в мире − это Библиотека, − без тени сомнения ответил он. − А в Библиотеке − кошки, − добавил старый волшебник, наливая себе кофе с корицей и яблочным соком.
− Почему кошки? − удивился герой.
− Ну, ты сам подумай: мы их кормим, ласкаем, всячески ублажаем и заботимся. Сметана по первому требованию, хотя бы и среди ночи (Элрик покраснел), свежее мясо, рыбка…
Сам подумай, ради кого еще император Мелнибонэ научился бы доить козу и менять песок в лотке?
Спорить было бессмысленно.

− Я имел в виду несколько другое, − попытался объяснить герой. − Мне хочется узнать, кому принадлежит этот мир − Хаосу, Порядку или Равновесию?
− Говорю тебе − мир принадлежит Библиотеке, − терпеливо объяснил маг, − а в Библиотеке царит первозданный хаос, такова ее суть от начала времен.
А что?

Несколько мгновений Элрик ждал, что маг превратится в Ариоха, но не дождался.
Опять же, Ариох вряд ли стал бы печь такие вкусные булочки, − сообразил Элрик, и эта мысль немного успокоила его.

− Конечно, порядок в библиотеке − несбыточная мечта, нечто фантастическое, можно сказать, идеал, к которому надлежит вечно стремиться, даже зная, что в реальности он недостижим… Хотя, − задумчиво произнес маг, − есть три условия. Но они невыполнимы и не в силах человеческих…
− Ну-ну, − заинтересовался герой, который просто обожал браться за дела, которые, которые, как считалось, были не по силам обычным людям.
− Ты действительно хочешь это знать? − старший библиотекарь как-то странно посмотрел на своего помощника.
Элрик кивнул.
− Ну что ж, я скажу... Но, боюсь, это знание расстроит тебя. Ты уверен?
− Давай уж! − Элрик вылил в кофе остатки сгущенки, дабы подсластить плохую новость или же набраться сил перед новым подвигом.
Уж как получится.

− Во-первых нужно аккуратно вести записи. Заносить в журнал − кто взял какую книгу, на какой срок, когда вернул − а возвращенные класть на место. А не прилеплять к столу записки на огрызках бумаги. «Два дракона взяли Большую Желтую Мышь*». Что за драконы, как их звать, какого они цвета? Что взяли − стихи, прозу, статьи… Саму Мышь позвали на прогулку?
Или «пара обалдуев − какую-то нудную хрень о героях и спасении мира, в восьми томах».
− Ну так там правда хрень, − высокомерно заметил Элрик, − я пролистал.
− Я знаю, − согласился маг, но Порядок требует, чтобы мы записывали все как полагается.
− Так про драконов − это же ты сам…
− Вот именно, − покаянно вздохнул маг.
*Большая Желтая Мышь - Екатерина Лебедева, она же Кеменкири. Поэт, прозаик, автор статей и не только.

− А второе условие? − полюбопытствовал герой. Он уже понял, что первое невыполнимо, но все-таки…
− Выливать кофейную гущу в сортир либо в помойное ведро, − сколько раз говорено! − И маг, собиравшийся было привычно выплеснуть остатки в раковину, с сожалением отставил чашку. − А также не оставлять где попало кружки, блюдца, бумажки от конфет, носки и недоеденные бутерброды.
И всегда, всегда мыть за собой посуду!

Элрик тяжело вздохнул.
Силы Порядка были скорее симпатичны бывшему императору, но герой понимал что такие жертвы ему, кажется, не по силам.
Лучше уж убить десяток чудовищ… Тем более, что магу, его начальнику, кажется, тоже было лень.

− Ну, а третье?
− Выдавать всем посетителям тапочки, как в музеях.
− Вот это уж никак невозможно! − возмутился Элрик, представив себе, например, дракона в домашних тапочках.

…У самого героя были мягкие тапочки в виде пушистых розовых дракончиков, которые маг подарил ему на Рождество.
Совсем такие же, как те, что были у него когда-то в Мелнибонэ, только без шипов и отравленных лезвий.
Но откуда хозяин Библиотеки мог об этом знать?

…Дело в том, что будучи приверженцем какой-то странной религии − Элрик поленился уточнять − маг иногда делал ему подарки. Это было очень непривычно и даже немного пугало, так как в прежней жизни ему, как правило, никто никаких подарков не дарил.

Нет, отдариваться было не обязательно − это были праздники мага. И, если его боги, о которых герой ничего не знал и не хотел знать, велели библиотечному волшебнику поступать именно так, то это его проблема, правда ведь?
В свое время Элрик имел дело с разными богами и с разными верующими, он привык к ужасным ритуалам, к мучительным жертвоприношениям и кошмарным оргиям − но угощение и подарки?!
Никто, никто из них известных ему божеств не требовал от своих последователей печь кексы и регулярно дарить что-нибудь − в том числе и незнакомым людям.
Даже тем, кто не принадлежит к их вере…
Особенно ему, бывшему императору Мелнибонэ.

В прошлый раз это были носки − нет, он не имел ничего против носков, тем более расходовались они быстро, потому что тапочки Элрик вечно где-нибудь забывал или на них спала кошка. Но восемь пар сразу, яркие, красные и зеленые, украшенные изображением глаз, рыб, каких-то странных, диковинных существ, какие и в страшном сне не приснятся, во всяком случае, на трезвую голову…
Это было восхитительно!
К тому же оказалось, что в каждом носке спрятан какой-нибудь маленький подарок. И несколько рубашек − маг почему-то всегда дарил ему что-нибудь из одежды. Правда, кружев и оборок там было несколько больше, чем хотелось бы герою*…
*На носках тоже.

…В первый раз Элрик здорово удивился, увидев кухонный стол, заваленный свертками и пакетами из яркой блестящей бумаги, которые его друг и начальник раскладывал по таким же ярким коробкам, сверяясь с огромным списком. Элрик тогда пожал плечами − мало ли какие обычаи у извращенцев, − налил себе кофе, сцапал булочку и вышел, думая о том, что этот конкретный обычай − он, конечно, странный, но скорее безвредный.
В отличие от многих прочих…
Ему и в голову не пришло, что это все может иметь к нему какое-то отношение.
И что примерно через год он будет сидеть в свей каморке и складывать из золотой бумаги кособокую коробочку, в которую должны были аккуратно поместиться восемь кубиков пива с разными интересными добавками, найденные им в развалинах древней башни (на самом деле в продуктово-магической лавочке одного из дальних измерений).

Потому что на то, первое Рождество он нашел у порога своей комнаты сверток, раскрашенный в цвета императорского дома Мелнибонэ.
Разумеется, Элрик дважды проверил его на ловушки и вредоносную магию, прежде чем развернуть.
Внутри обнаружилась футболка с изображением башен Библиотеки, те самые тапочки в виде драконов, мягкие и теплые, бутылочка с чем-то небезалкогольным и шоколадка с морковью, чесноком и сельдереем, которую он забросил было в сумку и забыл там. Позже, во время очередного путешествия, когда нормальная еда уже закончилась, шоколад оказался неплохим подспорьем.
…А на Пасху он получил несколько шоколадных яиц − с марципаном, вареньем, нугой, шпинатом и сюрпризом. Изрядное извращение, на его мелнибонийский вкус, особенно когда все это в одном яйце.

Сюрпризом оказались волшебные абрикосовые косточки − очень ценный артефакт, потому что во время путешествия по разным мирам они превращались в золотые слитки, драгоценные камни, ракушки, разноцветные леденцы, стеклянные бусины, фантики и другие полезные вещи.
Например, в волшебные печенюшки, придававшие сил.
Драгоценные камни, золото или ракушки можно было обменять на деньги, еду или еще что-нибудь нужное − ну или нельзя было, смотря где какие порядки.
Леденцы же всегда можно было съесть.

Печенье тоже − оно неплохо утоляло голод, жажду и развеивало тоску − правда, к нему часто прилагались записки, которые герой считал для себя обидными. Например: «Трактир через два отражения налево; кормят за работу».

С одной стороны, в путешествиях такие печенюшки часто оказывались очень кстати − они снимали усталость, утоляли голод, жажду и желание сделать какую-нибудь глупость, например, убить кого-нибудь вот прямо сейчас. С другой − Элрику не нравилось, что какое-то дурацкое печенье смеет давать ему советы. Кроме того, они как бы предполагали, что он будет вести себя культурно, не попытается ограбить или разнести трактир, никому там не нахамит, согласится наколоть дров, вымыть посуду, или что там еще − а главное, не перепутает правую и левую стороны!
Так что про себя Элрик прозвал их «эльфийскими» − эльфов он тоже не любил, считая странными, не в меру порядочными чистоплюями и вообще себе на уме. Такими могли бы стать его сородичи, если бы в свое время не предались Хаосу и научились готовить заварной крем, копченый сыр с травками и ванильный пломбир.
Кроме того из-за ушей его иногда принимали за эльфа, что тоже доставляло немало проблем. Никогда не угадаешь, что за этим последует − то ли спеть попросят, то ли убить попытаются.

…Кроме того, подарки полагались на Ночь Рождения − выяснив, что Элрик не помнит точной даты, маг сказал, что такой герой должен был родиться непременно в грозовую ночь, чтобы ливень, шторм, завывания ветра, метель, на худой конец, и с луной тоже происходило что-нибудь непотребное − ну или с солнцем, если оно по случайности оказалось тогда на небе. Элрик заметил, что если солнце почему-то оказалось на небе ночью, то с ним действительно что-то не так.
В конце концов маг решил, что отмечать будут день появления героя в Библиотеке. Элрик не возражал, ему было все равно. Каково же было его удивление, когда на следующий год (о знаменательной дате он, разумеется, забыл, как и о самом разговоре) его ждал торт со взбитыми сливками и множество свертков с подарками − это было что-то новое, совершенно невиданное и непривычное!

…Дело в том, что день рождения свой Элрик не любил и никогда не праздновал − его мать умерла родами, так он объяснял это знакомым и друзьям.
Но была и другая причина, настоящая − когда он был маленьким, в день рождения его драли за уши, чтобы скорее подрос.
Был в Мелнибонэ такой жестокий обычай.
А поскольку он был наследником престола и его никто особо не любил, то не участвовал в этом безобразии только ленивый. К счастью, таких было примерно полдворца.
Но и оставшихся вполне хватало − потом Элрик неделю не мог сидеть.

Но маг и не думал покушаться на его уши − вместо этого Элрик получил торт, дюжину шоколадных лягушек (они так шустро выскакивали из коробки, что Элрик поймал только половину, на остальных потом пришлось ставить магическую ловушку) и подшивку совершенно нового комикса о приключениях лунных драконов. Все это было странно и как-то непривычно.

…Случалось ему, конечно, и прежде получать от друзей золото, драгоценные камни, волшебные книги и другие полезные вещи − но, по сути, это были те же носки. И расходовались они примерно с той же скоростью.
Если не быстрее.

…А еще на Рождество маг устраивал вечеринки. Элрику они скорее нравились, потому что ничем не напоминали мелнибонийские балы с оргиями, бесчинствами и прочими невероятно скучными развлечениями.

Герой поучаствовал в слепом обмене подарками − хотя глаза ему, вопреки опасениям, завязывать не стали. Он просто выбрал наугад один из множества пакетов − в нем обнаружилась пачка сигарет, которые, правда, оказались шоколадными, пушистые розовые наручники и ужасный игрушечный кролик-чревовещатель, который умел петь несколько дурацких, но невероятно привязчивых песенок, а вот не петь их, к сожалению, не умел.
К счастью, кошки быстро прикончили мерзкое чудовище.

Кроме того ему досталась раскраска для снятия стресса, цветные карандаши и магнитик с котиком.
Дурацкий какой-то способ снимать стресс, − подумалось герою.
Но потом ему понравилось. Там были всякие умиротворяющие картинки: котята, играющие среди цветов с птичками и бабочками, прекрасные девы, угощающие огромных драконов специальным печеньем и разнообразными негодяями; ужасные злодеи и черные маги, совершающие немыслимые преступления вроде вырывания страниц или чего похуже − а на следующем развороте их пожирает кошмарное чудовище по имени Причинно-Следственная Связь…
Все это действительно успокаивало и вызывало странное ощущение, что мир прекрасен и гармоничен − он даже подумал было, не добавляют ли они чего-нибудь в карандаши…

Сам он три ночи просидел над подарком, но сделал-таки сделал магический светильник в виде совы. Она летала за владельцем, повинуясь мысленному приказу, и глаза ее горели жутковатым зеленым огнем.
Неизвестная Элрику дева, которой достался его подарок, была в восторге. Оставалось надеяться, что ей понравится, когда сова начнет издавать зловещее «у-ух», а по утрам приносить хозяйке мышей и охотиться на будильники.

В целом, вечеринка ему скорее понравилась − было много эля, он с треском проиграл в загадки какому-то низкорослому толстячку, пришлось выложить все, что в тот момент было у него в карманах: несколько мятых сигарет, 115-я часть комикса о котах-воителях, три закладки со странными картинками (наверное, тоже чей-то подарок − во всяком случае, Элрик таки не смог вспомнить, откуда они там взялись), полурастерзанный кролик, к счастью, уже научившийся молчать, внезапно носовой платок и маленький плюшевый осьминог в цветочек, причем герой сам не знал, как он там очутился.
…Потом он беседовал с каким-то профессором, кажется, древних языков о преимуществах трубки перед сигаретами − собеседник оказался большим специалистом в этом вопросе, и даже что-то по нему писал. Но у Элрика были свои соображения − ему лень было возиться с трубкой, к тому же они у него почему-то не задерживались: три он сломал, а две где-то потерялись.
Причем Элрикова любимица кошка Мурка все время разговора просидела на коленях у его собеседника − то ли она хотела таким образом вызвать у героя ревность, то ли почувствовала в профессоре человека, который не любил кошек.

Элрик танцевал с какими-то русалками, играл в очень смешные игры − к счастью, утром оказалось, что милосердная память не сохранила подробностей. Наблюдал, как старый маг ухаживает за тремя девами и одним… или все-таки четырьмя девами? Впрочем, мальчик ли, девочка ли − какая, в сущности, разница этим извращенцам? Главное, чтобы читать любили, с книгами обращались аккуратно и возвращали их вовремя.

…Ближе к утру какой-то молодой друид пытался поцеловать героя под омелой, но Элрик уже почти спал и не был уверен, что ему это не снится. К огромному своему изумлению Элрик понял, что ему скорее нравится, хотя обычно друиды его не возбуждали.
Эти их золотые серпы, ореховый хлеб, волшебные травы, белые балахоны, в которых так неудобно лезть на дерево за омелой. Да и книг они не признавали, полагая, что сакральные знания должны быть затвержены наизусть, зато в зале Поющих и Говорящих Книг всегда можно встретить пару-тройку этих надменных выпендрежников в их дурацких плащах обсуждающих какие-то свои дела за стаканом травяного чая или желудевого кофе.

Друидов Элрик тоже не любил.
Он вообще много кого не любил, как можно было догадаться.

Дело в том, что давным-давно юный император как-то проезжал мимо их священной рощи. И, разумеется, попал в плен − как раз накануне какого-то весеннего праздника.
Он уже начал было размышлять о своей печальной судьбе (позже это войдет у него в привычку) и о возможной бесславной гибели, прикидывая, сожгут ли его в плетеной хреновине или вырежут сердце золотым серпом, и удастся ли ему при этом кого-нибудь убить.
Но оказалось, что обрядов, способствующих плодородию, гораздо больше, и они куда разнообразнее и мучительнее, чем он мог себе представить, сидя над книгами в дворцовой библиотеке Мелнибонэ. Так что пришлось великому герою вскапывать грядки, пересаживать рассаду − и все это холодной весенней ночью, при мертвенно-бледном свете луны, под пляски молодых жриц и священные песнопения, подозрительно напоминавшие мелнибонийцу непристойные частушки.
Причем каждый росток имел свое особое сакральное значение: по одним гадали о будущем урожае, по другим − о судьбе, из третьих варили пиво − главное, не перепутать. Элрику даже предложили выбрать себе какое-нибудь растение и посадить его на священной грядке, дабы узнать что-нибудь о своем будущем. Но он гордо отказался − не признаваться же, что он уже попробовал тайком, но посаженный им цветочек сначала оказался ужасно жгучей крапивой, а потом Элрик его нечаянно вырвал, приняв за сорняк…

После праздника − оказывается, горячее пиво с медом и солеными орешками у них называется «после», а праздником было само копание в земле − ему даже предложили остаться на некоторое время, пообещав поделиться тайным друидским знанием. Элрик решил, что тайного знания никогда не бывает слишком много, и остался. Тем более, что ни один мелнибониец никогда не сажал деревьев, не полол огород, не пахал, не сеял и, конечно, ничего не знал о компосте, о севообороте и прочих интересных вещах.
Видимо, это искусство было безвозвратно утрачено.

Поэтому несколько месяцев Элрик усердно поливал священный дуб, что, согласно друидской магии подобия должно было добавить ему мудрости и почему-то здоровья. А еще хрен, коноплю и кактусы − это тоже должно было как-то повлиять на его жизнь, привнести в нее какие-то нужные элементы… А в свободное время строил глазки друидкам посимпатичнее и учился превращаться в котика − ради этого, собственно, и оставался, если уж быть совсем честным.
В мечтах своих он видел, как как вернется домой − и все скажут: ах, какой котик… Можно еще будет подойти к Киморилл и сказать «хочу на ручки» − гадить в тапки Йиркуну, пожалуй, все-таки ниже его императорского достоинства, а вот выцарапать глаза…

Но котик у него получался какой-то облезлый и худой, как швабра, а кроме того, в кошачьем облике ему все время хотелось пометить священный дуб, вылизать у себя под хвостом и кошку.
Если совсем уж честно, Элрик не был уверен, стоит ли производить на свет хвостатых наследников императорского дома и будет ли рада Киморилл, если он заявится к ней с лукошком котят… И будут ли такие полукровки разумны − в смысле, разумнее среднего жителя Мелнибонэ?

А когда местная пушистая красавица Гвендолинн (Белая-кругленькая)* предпочла ему наглого рыжего котяру, у которого морда поперек себя шире и лоснилась от украденной сметаны, Элрик решил, что уже достаточно набрался знаний, и уехал.
Хотя пиво друиды умели варить как никто.
*Гвендолинн − белое кольцо (валлийск.)

Да и секс на священном камне ему не слишком понравился.
Даже в человеческом облике.
Жестко, холодно, муравьи кусают за всякие разные места, болит потом все, что может и из носу течет.
Видимо, аллергия.

…Герой даже почти проснулся от удивления − и случайно нащупал, что это, кажется, не друид, а девушка. Просто еще очень юная, так что он сразу даже и не сообразил.
К тому же волосы она по друидскому обычаю стригла очень коротко, точнее, выбривала сложную тонзуру в виде концентрических кругов и каких-то формул.
И вся эта красота была цвета молодой листвы, да и кожа у девушки была приятного травянистого оттенка.

В общем, очень симпатичная была девочка, Элрику она понравилась, даром что друидка.
И он тут же ехидно поинтересовался, неужели она не могла найти себе кого-то более подходящего по возрасту и положению. Если, конечно, она действительно девушка…

Тут Элрик получил оплеуху − сам не понял, за что, а юная друидка почему-то расплакалась.
Или он ошибся, и это все-таки мальчик?

Пришлось вести дитя на кухню и поить кофе. Правда, оказалось, что эти нечестивые язычники пьют какой-то особенный кофе − из желудей, пророщенных (или прожаренных?) зерен пшеницы, ячменя, цикория, свеклы, картошки… Или земляной груши? Есть, оказывается, на свете и такое диво!

…Девчонка прочла ему целую лекцию о том, как все это вкусно и полезно − правда, Элрик так и не понял, нужно ли смешивать все ингредиенты или достаточно нескольких. И поинтересовался − очень остроумно, как ему показалось, − не в этом ли причина ее горя. И едва не получил ложкой по лбу − едва успел увернуться в последний момент. Очищая с физиономии малиновые потеки − варенье друиды, как выяснилось, очень даже едят, − герой еще раз подумал, что девушка очень симпатичная. Было в ней что-то такое…
Может быть, юношеская искренность и непосредственность, или та самая мелнибонийская жестокость, которой ему так не хватало, пока он не встретил Заринию…

Пока он размышлял, юная друидка умяла полную тарелку пирожных, запила их молоком, после чего немного успокоилась и начала свой рассказ.

Оказалось, что она принцесса, похищенная и заколдованная друидами. Не то чтобы это ее огорчало − у друидов ей нравилось, да и где еще она могла бы учиться? А прежний облик ей должен был вернуть поцелуй прекрасного принца − такое уж было у заклинания побочное действие. Поэтому принцев девушка старалась избегать − во всяком случае, прекрасных.
Ну или обходиться без поцелуев.

Ей нравилось быть зелененькой − проблема была в том, что оттенок катастрофически не подходил к ее любимому платью восьми оттенков розового, оранжевого и малинового (но в основном розового), и девушка решила, что Элрик как раз сможет ей помочь − он, разумеется, принц, но назвать его прекрасным сложно даже после всего, что они сегодня выпили.
Даже несмотря на пирожные.
Вот она, женская благодарность!

Элрик сперва не понял, что из упомянутых фактов является проблемой и уже почти придумал было заклинание, избавляющее от любви к розовому.
Но после кружки кофе и дополнительных разъяснений до него дошло, пусть и не сразу.
Он предложил проредить поголовье местных принцев − но оказалось, они тоже зачем-то нужны, есть у них какая-то своя функция в Великом Круговороте, как и у комаров, ехидн и всех прочих созданий.
К тому же у них оказались кардинально разные взгляды на мужскую красоту − а кто знает, должен ли герой-избавитель быть прекрасен по мнению девы, друидов, что накладывали заклинание, или по каким-то иным критериям.

Он покопался в своих запасах волшебных трав − Элрик по-прежнему собирал все, что ему удавалось найти в своих странствиях, − и они вместе с девушкой сварили зелье, позволяющее немного изменять оттенок кожи по своему вкусу. А потом, расщедрившись − все равно спать уже не хотелось, − научил девицу специальным чарам, погружающим в сон всех принцев в радиусе десяти метров. Пусть уж сама решает, кого целовать, кого приносить в жертву Колесу Года, или что там еще с ними можно делать…
Герою было очень любопытно узнать, в чем же цель и смысл существования принцев, по мнению друидов (или этой конкретной друидки), но он постеснялся спросить. Вроде как сам он давно уже не принц…
А в чем смысл жизни императора Мелнибонэ, Элрику было ясно и так − читать книги, пить кофе с пряниками, помогать библиотечному магу, время от времени карать особенно злостных нарушителей библиотечного распорядка, печалиться о своей нелегкой судьбе, доить коз и, разумеется, гладить кошек.

…Счастливая друидка предложила сварить ему кофе из желудей, но герой великодушно отказался, постаравшись скрыть охватившие его ужас и отвращение.

А через несколько дней маг передал ему ответный подарок зеленой принцессы − белую робу, расшитую изображениями зайчиков, белочек, ежей, котиков, прочих символов плодородия.
И мешочек желудей.
Ну почему, почему она не подумала про пиво?! − недоумевал герой.
Маленькая еще, мальчики одни на уме…

Робу Элрик использовал в качестве ночной рубашки, когда никто не видел, а желуди весной посадил у ворот Библиотеки. Ни на что особо не надеясь − ведь наверняка их высушили, поджарили со свеклой, цикорием и хаос знает, что еще сделали. Однако взошли и неожиданно быстро пошли в рост − видимо, на радостях, что из них не стали варить кофе. И через несколько лет вокруг библиотеки зеленела дубовая роща.

Позже он часто вспоминал эту историю (такое забудешь!), гадая, как там дела у юной друидки с ее принцами, розовыми платьями и золотым серпом.

Может, позвать девушку на праздник книги?
Интересно, согласится ли она прочитать лекцию про альтернативные источники информации?

− А равновесие наступит, когда вы с Котиком* полки повесите нормально, − продолжал между тем библиотечный маг. − Тоже мне, два толковых некроманта, не могут… И, конечно, раз в год обязательно проводить ревизию, посылать извещения всем, кто вовремя не вернул книги.
А убивать только после третьего предупреждения, − маг предостерегающе поднял палец.
− Так они сами первые напали! − вырвалось у героя.
*Некромант по прозвищу Котик - приятель Элрика, частый гость волшебной библиотеки и большой поклонник раннего Достоевского.

Элрик вздохнул. Он регулярно ездил за книгами, возвращался обычно помятым, пьяным, но довольным жизнью, потому что это было Приключение. Но вот убедить какого-нибудь дракона или разбойников вернуть книжку удавалось далеко не всегда. А сейчас у него даже черного меча не было. Правда, за каждую удачную поездку маг выписывал ему премиальные, но герой, так и не научившийся обращаться с деньгами, не обращал на это особого внимания.
Элрик подумал.
− Но ведь равновесие − это тоже неплохо, да? − спросил он с надеждой. − Сейчас я поправлю эти несчастные полки − или лучше потом, когда Котик приедет, а то самому мне лень. За книжками я недавно ездил, и посуду сегодня помою, − сказал он, понимая, что это вряд ли получится, но маг же говорил про недостижимую мечту, к которой надо стремиться.

− А вообще забей, − сказал маг, кладя себе в кофе ложечку хрена. − Порядок, Равновесие, − все это фигня. На самом деле миром правит Любовь.
− Э… Это как? − не понял Элрик. − Или ты имеешь в виду кошек?

Старший библиотекарь только вздохнул. Он несколько раз пытался подсунуть Элрику книгу, в которой было подробно написано, как − но, видимо, после гибели мира, всех несчастий и потерь, свалившихся на его голову, у героя хватало сил только на комиксы и изредка на научную литературу.
Читал Элрик много, но беспорядочно, можно сказать, хаотически − во всяком случае, никакой системы магу заметить не удалось. Он пару раз видел у своего помощника трактат о медицине, брошюрку о прополке огорода, потом что-то про альтернативное происхождение видов (людей от драконов или наоборот?) Возможно, герой просто брал с полки первые попавшиеся книги. Маг надеялся, что книги, пироги и хороший кофе со временем помогут Элрику прийти в себя.