Продолжение "Солнечной кошки"

[Hildiko-vilnius]

Спасибо Арни за Раздолбаев, Морре за кабак и Лайверин за редактирование.

Улица Феерических Раздолбаев начинается от площади Весенних Улиток – знаете, там еще небольшой скверик, а в нем – статуи, скамейки, качели и все остальное в виде симпатичных улиток. Порой в густых утренних или вечерних сумерках, или когда на город спускается туман, по парку бродят гигантские улитки. Иногда они катают на себе детей, ну и вообще всех, тех. кто их об этом вежливо попросит. Некоторые считают, что улитки-скамейки или улитки-скульптуры оживают по ночам, другие – что это место избрала для своих прогулок некая таинственная раса улиток-инопланетян... Но точно известно, что улитки мудры и доброжелательны – а некоторым даже удалось с ними подружиться. Иногда улитки могут подвезти – или увезти. Бывает, правда, что они путаются и доставляют путника не туда, куда бы хотел он сам, а туда, куда ему на самом деле нужно. Иным даже удавалось побывать в их родном мире, полном причудливых деревьев, лиан, холмов, открытых всем ветрам и, конечно же, улиток – самые крупные из них несут на спинах небольшие поселения, а то и целые города.
А еще они могут подарить волшебную раковину – если не хочется никого видеть, можно спрятаться в ней и сидеть, восстанавливая силы. А главное – сколько ни провел времени в раковине, во внешнем мире его пройдет совсем немного; оставшиеся снаружи едва успевают выпить кофе.

Улица змеится с юга на северо-восток, пересекаясь с Очарованной (или Очаровательной) Ехидной,

где растут самые красивые кактусы

где растут самые красивые кактусы и всякие колючие растения, а в витринах стоят стекла, которые придают всем отражениям ехидный вид. Там еще находятся знаменитый магазин головных уборов, который держат тетушки-ехидны, по соседству с ними лавочка господина Химеры, торгующая мелкими иллюзиями, карнавальными костюмами и прочим театральным реквизитом, в том числе и волшебным.
Ну или не находятся – потому что порой владельцы закрывают свои заведения, маскируя их под кактусы, а сами отправляются в кино или на прогулку.
А вот тактильный музей кактусов, в котором можно общаться с обитателями, всегда остается на месте, не девается никуда. Потому что здешним кактусам нравится внимание, кроме того они, не любят покидать насиженные места.
А что можно получить в баре Трех Гарпий на углу (кроме имбирной настойки и выноса мозга), я вам расскажу как-нибудь в другой раз.

***
Дальше к северу Раздолбайская, как ее называют местные жители, пересекается с улицами Смеющихся Радуг и Летучих Крыш. Трижды в год обитатели всех трех улиц с прилегающими к ним переулочками, тупиками и прочими окрестностями устраивают фестиваль Смеющихся Крыш.
Поздней осенью, когда темным-темно, праздник фонарей давно уже отгуляли, а первого снега еще ждать и ждать. Обычно для этого выбирают какой-нибудь мрачный и дождливый вечер и веселятся кто во что горазд: устраивают представления прямо на улицах угощают друг друга домашней выпечкой, продают горячий шоколад, жареный миндаль, подогретое пиво и горячее вино, жареное мороженое и восхитительные яблочные пироги прямо из печи. А острые супы и тушеное мясо с пряностями – неизменные спутники большинства здешних праздников. Жители и гости пляшут под дождем, поют на крышах, качаются на качелях, подвешенных между двумя домами, устраивают аукцион дурацкой фигни и странной хрени, на который съезжаются коллекционеры со всей округи, а также из других стран и даже миров. Поэтому «нести хрень» здесь значит «собрать старые ненужные вещи и отнести их наконец-то на аукцион».

Еще один бывает ранней весной, когда до настоящей весны еще бесконечно далеко, но уже очень хочется. Тогда разводят костры прямо на улицах, пляшут вокруг них, сжигают бумажные украшения и прочую мишуру, оставшуюся после зимних праздников, пускают по кругу чаши с горячим вином, соком или молоком (что кому достанется) и сочиняют стихи, призывающие Кошку. Ну и угощают котиков, как без этого-то. А также тех, кто в каком-то смысле котик и тех, кто не котик ни разу.
У третьего фестиваля нет определенной даты – его отмечают, когда очень хочется что-нибудь отпраздновать, а ничего подходящего в ближайшее время не намечается. Порой даже несколько раз, если совсем уж пасмурно и грустно.
Обычно тот, кому больше всех надо, сообщает об этом соседям и друзьям за неделю-две, но чаще дня за три, под большим секретом, а те передают дальше, и порой в празднике участвует чуть не весь город. А те, кто узнал предстоящем радостном событии, бросают все свои дела, которые можно бросить, и начинают лихорадочно готовиться – кто пряники печет, кто стихи сочиняет, ну или наоборот. В назначенный вечер жители выходят на улицы, собираются в кафе или у фонтанов, ходят в гости к знакомым и незнакомым (иногда даже жребий тянут, но обычно предпочитают спонтанно), приносят кто что приготовил и отмечают как получится – потому что раздолбаи же...
Или, как шутят местные тролли, в меру своей испорченности.
...Услышав эту фразу, завсегдатаи того-самого-клуба с Ежиной улицы говорят, что если бы их только пригласили, они уж бы всем показали. Не уточняя, впрочем, что именно – новый рецепт кексов с шоколадом и жгучим перцем, альбом семейных фотографий за последние двести лет или новую подушечку для булавок. Но приглашают их редко впрочем, не со зла, а все по тому же раздолбайству – хотя, возможно, на самом деле им просто лень спускаться с пятого этажа ради плюшек и горячего вина. Разве что ради жаренго мороженого, его хоть с натяжкой можно считать странным явлением.

***
В первом доме улицы Летучих Крыш расположен знаменитый на весь город Змеиный театр. Это такое специальное место, где змеи поют, танцуют под музыку или спят на бис. Последнее – важная и очень-очень ответственная работа: если долго смотреть на спящую змею, самому захочется спать, поэтому для посетителей расставлены диванчики, кресла, к стенам подвешены гамаки и полки, а на полу – подушки и пледы...

Хотя многие предпочитает лечить бессонницу котиками. Они считают, что котики спят нагляднее и соблазнительнее, кроме того, они теплые, пушистые и мурчат. Так что подобные заведения с котиками тоже есть.

Еще змеи ведут умные разговоры (а куда денешься – символ мудрости!) Порой и с посетителями – если те в состоянии поддержать беседу. Иногда по радио даже объявления дают: в такой-то день змеи собираются обсуждать древнюю историю Лесистых пустошей или затерянного города Эх, особенности менталитета травяных гномов, эротическую поэзию эльфов-нолдор, философские трактаты котолюдов или достоинства сыра с плесенью – можно приходить со своим сыром, змеи и его обсудят тоже.
...Хотя всегда есть шанс, что они просто уснут. Ну, или пойдут купаться в бассейн. Посетителям разрешается любоваться плавающими змеями, а присоединиться – только по личному приглашению.

Чешуя хрустальных змей, переползающих с ветки на ветку издает нежный перезвон, летучие змеи изящно порхают с дерева на дерево, с камня на камень... Особенно приятно, когда пьешь себе чай – а из куста – фррр – крылатая змейка пролетает перед самым лицом или устраивается на коленях, сворачивается клубком и разевает пасть, выпрашивая мышь: булочки и печенье здесь пекут виде мышей, конечно.
Впрочем, пара котиков там тоже есть – змеям тоже нужно на ком-то отдыхать душой и спать в обнимку с кем-нибудь теплым.
И всегда, всегда хотя бы одна собака!

Горожане и приезжие любят Змеиный театр – во-первых, там всегда тепло, а снаружи бывает очень по-разному (чтобы не сказать «бррр!»). А, во-вторых, некоторым змеям нравится лакомиться чужими тараканами: уляжется шарфиком на шее, сунет мордочку в волосы, хрусь-хрусь – и нету одного, а то и нескольких.

...Правда, эльф с улицы Феерических Раздолбаев говорит, что ему жаль тараканов – все-таки живые создания, а некоторые так и вообще белые и пушистые. Поэтому он всегда приносит змеям сыр, пирожные в виде мышей или еще какие-нибудь лакомства.
Впрочем, ему и мышей жаль скармливать мелкому домашнему удаву, хотя те искусственные или заморозка. «Никому же не приходит в голову жалеть пельмени», – замечает тролль. Хотя спать в обнимку с удавом – милое дело. Он даже иногда рисовал, как на прикорнувшем где-нибудь эльфе устраивается удавчик, кладет голову на плечо... Удав жил у тролля, но спать на эльфе ему нравилось больше, потому что тот все же более-менее теплокровный. А сейчас у них еще и кошка, так что приходится рисовать всех троих.
И выкладывать получившиеся рисунки в инстаграм с тэгами «кавай», «мое семейство», «домашняя живность» или «ну милота же». А если питон куда-нибудь уполз, то «мои теплокровные».

***
...А про тараканов тролль говорит, что они паразитическая форма жизни. И что когда в школе изучали противоестественную биологию, эльф, наверное, ловил за хвост драконов или сочинял стихи.
Про драконов он не зря – дело в том, что они познакомились, когда тролль как раз только-только научился превращаться в дракона. Ну, потому что динозавр по-исландски будет «тролль-ящерица», а дракон ведь почти динозавр, только с крыльями и не вымер. Так что превратился он в дракона и улетел куда-то на юг в поисках тепла, хорошего настроения, ну и может кого потроллить, тоже дело хорошее... А, прилетев, свернулся клубком как кот, и заснул.
А когда проснулся, оказалось, что местные жители зачем-то посадили его на цепь. Тролль попытался превратиться обратно, а когда не получилось – объяснить им, что он разумное существо.
...Приходская школа, два университета, художественный колледж, учительская семинария и курсы еще какие-то. Но все его ученые степени не произвели на пленителей особого впечатления – кажется, они просто не умели читать.
А превратиться обратно не давали цепи и ошейник из холодного железа. К тому же оказалось, что здесь работает закон сохранения массы, поэтому дракончик из довольно крупного тролля получился небольшой и не очень сильный.
А плевать в людей огнем мешала врожденная интеллигентность – в смысле, он еще не научился.

К счастью, через некоторое время, когда троллю дико надоело читать лекции, сидя на цепи, да еще в драконьем облике, без мыла и интернета, мимо проходил странствующий эльф. Заметив это безобразие, он долго уговаривал хозяев отпустить дракона, объяснял, что обращаться с живыми существами вот так недальновидно и вредно – порой не только для пленника; предлагал заплатить или отработать.
Вообще-то, ему в его долгой и разнообразной эльфийской жизни случалось договариваться с самыми разными существами: оборотнями, хобгоблинами, бэньши (поэтому я до сих пор жив!), демонами, разбойниками, городской стражей (неоднократно), музейными тетушками (что порой куда сложнее), Элриком Мелнибонийским из другой сказки, Дикой Неохотой, госпожой Холодного Дома (и поэтому я все еще здесь, а не там!), будильником по утрам, а иногда даже и с кошками, не говоря уже о плезиозаврах...

Но в этот раз что-то пошло не так. Возможно, его почему-то не приняли всерьез, или у него не было ничего такого, что им нужно – а, скорее всего, местным жителям просто нравилось держать в плену настоящего, пока-еще-живого дракона.
«Опять провалил переговоры, идиот,– думал эльф, когда его волокли в темницу, – с плезиозаврами как-то проще было»...
Ночью он перегрыз веревки, выбрался наружу, выковал ключ из лунного луча и собственной крови, разомкнул цепи и выпустил дракона. Тот аккуратно взял эльфа за плечо, закинул себе на спину и улетел, плюнув напоследок огнем на ненавистный замок.
А что с ними еще делать, раз они такие... Необучаемые.
И недоговороспособные.

Через несколько дней (ну, или недель, кто там считает) он приземлился около собственной хижины в горах, осторожно стряхнул (на мох, не на камни!) эльфа и с наслаждением принял свой настоящий облик. Выкупался в горячем источнике, сварил суп из сушеных ежей, змей и ящериц, вдоволь наговорился с камнями и деревьями... А потом обнаружил на пороге своей хижины всё того же эльфа в состоянии "уже почти еда".

Хотя на самом деле тролли эльфов не едят – изжога, переизбыток внутреннего света и кавая, да и вообще их в школе учили не есть тех, кто может быть наделен разумом даже если это вдруг лягушка.
Или эльф.

Так что пришлось нести это нелепое создание в дом, отогревать, кормить супом из змеиных хвостов, выхаживать, а потом учиться готовить эльфью еду, ну и как-то уживаться.
По крайней мере, пока эльф не поправится.
Оказалось, что ему досталось в процессе переговоров, а потом в темнице – ну и потеря крови, истощение – от всех этих вещей в дивном эльфийском организме стремительно падает уровень кавая. Это такой волшебный псевдоэлемент, без которого волшебному народу трудно творить добрые чудеса, да и вообще быть.
Силы быстро иссякают, труднее становится радоваться жизни, смотреть на мир с нежностью и восхищением, смеяться и петь, захлебываясь от восторга, и от всего сердца любить мир; шутить с первым встречным, приносить удачу, творить направо и налево мелкое волшебство, без которого жизнь становится скучной и серой, щедро дарить и с радостью принимать, видеть красоту в большом и малом, подставлять лицо солнечным лучам и звездному свету, ветру или дождю, получая удовольствие от того, что видят и чувствуют.

Без кавая (в темнице, например), эльфы и прочие фаэри живут плохо и недолго. Ну, потому что наслаждаться жизнью и тем, что в ней происходит, обычно как-то не очень получается. Поэтому чудеса в таких случаях выходят своеобразные, да и с любовью тоже может получиться странно.
К счастью (для эльфов, но не для пленителей), несколько раньше у пленников заканчивается дивность – и получившееся существо резко осознает, что договариваться тут больше не с кем, значит, стоит поторопиться убраться из этой ситуации, по возможности прихватив с собой кого-нибудь еще. А если кто не успел убежать и спрятаться, это уж его беда.

Лекари из города Солнечной Кошки могут по мельчайшим признакам определить, какого именно кавая не хватает этому конкретному эльфу, фэйри, волшебному зайцу или, например, говорящему коту. Хотя хвостатый народ обычно сам неплохо умеет создавать кавай для себя и окружающих. Н если с кошкой что-то не так, то работает оно исключительно вовне, а самой кошке ему от этого ни тепла, ни радости
...Потом подробно расписывают рекомендации для каждого больного – красивым почерком с мелкими завитушками, на старинной бумаге с вкраплениями трав, с едва уловимым запахом цветов и приключений, эскизами старинных башен и крепостей – от такой красоты на душе у больного уже становится немного легче и радостней.
Некоторым помогает съездить в горы или выйти в море, плавание на байдарках или прогулка по лесу, хорошее вино, ароматный кофе, чай с пирогом в приятной компании, прогулки по старому городу, музыка, любимые книги, встречи с друзьями, песни, ночные разговоры про странное, хороший секс, творчество, путешествия, подраться, а еще вкусная еда и высыпаться.
Иногда под это дело выдают абонемент в кофейню или лавку, торгующую всякими вкусностями – а некоторым даже и больничный. Эльфу с Раздолбайской улицы предлагали, наверное, раз восемь, но согласился он только однажды, и то на второй день вышел на работу, когда там случился аврал – он действительно очень любил свою работу. А коллеги потом долго шутили о том, что хороший секс для него, видимо, именно такой.

...Пока эльф выздоравливал, они с троллем успели подружиться, и решили, что было бы интересно пожить вместе. Тем более что эльф оказался существом легким, веселым и любопытным. Да и рассказы тролля слушал с огромным интересом, не то что некоторые. Случались, конечно, и недопонимания – как-то тролль заметил, что его гость старается одеваться или купаться так, чтобы тролль его не видел. Сначала решил было, что остроухий стесняется потому что у него нету хвоста – для троллей отсутствие красивого длинного хвоста с пушистой кисточкой действительно выглядит жалко и нелепо. Правда, мама-троллиха учила его, что чужая беда – не повод для троллинга (ну ладно, не всегда), но ведь эльф мог этого и не знать.
А оказалось, что это странное создание почему-то решило, что окружающим может быть неприятно смотреть на многочисленные шрамы – судя по всему, приключение с темницей-и-спасением было у эльфа далеко не первым.
(«Может, ты их коллекционируешь? Собираешься книжку написать про сравнительный анализ темниц? Или хочешь себе драные ухи и полосатую шкурку, как у кота? Ну почему сразу троллю, может, делаю логический вывод…»)
Словом, тролль очень удивился – странные же у этого эльфа были окружающие! Для его-то сородичей, особенно кто из горных племен, шрамы и татуировки – часть искусства украшения себя, вроде как вплести в волосы перья и бусины из серебра и лазурита.
А еще эльф не любил змей – то есть любил, но не есть; и солнечный свет ему зачем-то нужен, а приключения так и едва ли не больше, чем все остальное, хотя многие из них приносят ему головную боль и новые шрамы («был бы ты троллем – точно решил бы, что ты их коллекционируешь!») И хорошо, если бы этим ограничивалось... Но эльф не унывал и с энтузиазмом лез в новые – особенно когда появлялась возможность кого-нибудь спасти (например, дракона) добыть феям яблок для рождественского пирога или еще каким-нибудь способом сделать мир лучше.
А уныние – мало того, что грех, так еще скучный какой-то!

Оказалось, что оба любят музыку – но костяные флейты, камни и черепа в качестве ударных почему-то не вызвали у гостя особого восторга. Даже если прежде они принадлежали его сородичам – обнаружив эльфийский череп, который тролль использовал в качестве небольшого барабанчика, он почему-то расстроился и несколько дней ходил грустный, хотя его прежний хозяин, как выяснилось, не был эльфу ни родичем, ни другом. В конце концов, несчастный череп закопали под кустом, а эльф в утешение троллю сделал несколько маленьких барабанчиков и что-то вроде многоствольной флейты из дерева. А потом совершенно случайно выяснилось, что он неплохо играет на губной гармошке и окаринах – и восторгу тролля не было предела. Он-то думал, эльфы играют только на арфах и лютнях, все такие серьезные, в белых ночнушках из парчи и шелка, отделанных кружевами, длинные волосы струятся по плечам, а музыка заунывная и нудная, как вторая неделя осеннего дождя – а тут его эльф, уже почти родной, в домашней рубахе, с растрепанными после купания волосами – и играет красиво, нежно и чуть печально, словно ветер поет...

Им было хорошо вместе – сидеть на пороге хижины, есть свежие лепешки, любоваться закатом или глядеть, как солнце играет струями водопада, словно перебирает локоны или струны, выкладывать мозаики из камешков, купаться, бродить по горам и лесам, кормить с рук пушистых северных белок, охотиться, кататься на оленях, говорить обо всем на свете...
А ближе к зиме они решили перебраться в город – там центральное отопление, сородичи, какая-то культурная жизнь, и вообще все совсем по-другому, значит – новые приключения и развлечения. Кроме того, эльф не очень хорошо переносил холод, особенно когда кроме холода, считай, и нету почти ничего – а научить его впадать в спячку троллю так и не не удалось.

***
Они осмотрели город и решили поселиться на улице Феерических Раздолбаев – там красиво, река рядом, лес, скалы, да и компания подобралась веселая. К тому же симпатичная юная феечка, сидевшая в караулке городской стражи (она помогала приезжим героям найти то, что они ищут или понять, чего они, собственно, хотят), посмотрела на них сквозь один из своих волшебных кристаллов и сказала, что если друзья решат остаться в городе, им стоит поселиться именно там. Потому что на Раздолбайской улице еще много свободного места, лес рядом, скалы, да и соседи наверняка будут им рады. И вообще, феерические раздолбаи видели еще и не такое!
А такое – не факт.
Феечка была милая, веселая и очень смешливая. Она носила полосатые чулки, высокие ботинки на шнуровке – с острыми носками, как это принято у фей, коротенькую юбку – пышную и розовую, похожую на цветок сакуры, бархатную курточку с кружевными манжетами и пуговицами в виде шестеренок, лакированный цилиндр, летные очки и большие круглые наушники. Эльф предположил, что в караулке она скорее для кавая – ну или и для кавая тоже.

В качестве пошлины (и платы за помощь) с эльфа попросили полдюжины поцелуев – феечка, не стражники. Хотя лисица-оборотень в форменном переднике улыбалась ему очень даже плотоядно. А с тролля – волшебный камешек и порцию мороженого (он выбрал сиреневое) все знают, что тролли могут заколдовывать камни, придумывать им всякие волшебные свойства – в зависимости от настроения. И от того, насколько ему понравился тот, для кого камень, собственно, предназначен. Ну, или как получится – фее достался красивый леденец в виде парового двигателя, а лисице – шоколадная фигурка китайского студента.

Приехали, поставили палатку. Соседи-раздолбаи очень обрадовались – всем было ясно, что новички им под стать. Не потому что эльф и тролль – близкие друзья, а может и пара. Здесь это никому особенно не важно – не из-за убеждений, по раздолбайству просто. Нормальные ребята, и ладно. Впечатлило же местных то, что эльф и тролль приехали в город осенью, не имея ни работы, ни дома, ни даже знакомых – компания хоббитов даже звала их к себе зимними гостями.
Но эльф сказал, что они собираются до зимы построить себе жилье, и это будет неплохим приключением, а тролль спросил, где можно брать камень. Им охотно показали все необходимое: кинотеатр, избу-читальню, пару ближайших забегаловок и каменоломню (в последнюю очередь).
И даже обещали помочь со строительством.
Словом, приняли как добрых друзей.
...Угостили пивом, записали в клуб, футбольную команду и подарили ежа, который оказался питоном. Но не выбрасывать же его на улицу, к тому же и зима близко. Тролль даже есть его не стал, заявив, что питон, доведенный до состояния ежика, это не еда, а товарищ по несчастью.
...О футбольной команде им, правда, сказать забыли, поэтому они до сих пор и не знают. Впрочем, тренировки все равно если и случаются, то спонтанно.
Клуб у них оказался на дереве. Как и кофейня, она же кабак. Это такое специальное место, где жители обсуждают всякие интересные вещи, пьют, играют в разные игры, забывают заплатить, съесть и выпить, забегают по утрам за чашкой кофе и остаются на весь день, спорят, дерутся, выкидывают друг друга на улицу. Поэтому нижние ветки сравнительно невысоко, а внизу натянуты гамаки и посажена крапива – это уж как кому повезет.
В клуб принимают только по рекомендациям и только тех, кто принесет с работы справку о том, что как минимум раз пятнадцать забывал дома мозг. Но эльфа с троллем записали сразу и без справки, правда, узнали они об этом только через два месяца и случайно.
А вот в кабак пускают всех. Поэтому эльф поначалу, когда только увидел на нижних ветках большого дуба уютное строение с башенками и галереями, порывался называть его каким-то эльфийским словом. Но потом, когда его три или четыре раза выкинули из кабака и поставили фингал, почему-то передумал и стал называть всякими другими словами. Но вообще-то ему там нравилось – посетители иногда пели, читали стихи, ну и почти всегда можно найти с кем подраться.
Словом, кавай.

***
Еще там есть котокафе – на одной из боковых улочек, которые жители называют хвостами. Адрес так и звучит: “Улица Феерических Раздолбаев, третий хвост слева, пятый дом справа под жестяным зонтиком”. Или “Правая сторона Феерических Раздолбаев, второй переулок между восьмым и девятым хвостами, большой желтый дом с бегемотиком”.

Но не такое кафе, где котики обслуживают посетителей, позволяя на себе полюбоваться, а иногда, может быть, и погладить. А такое, где любого зашедшего кота бесплатно угощают вкусненьким – мисочкой сметаны, кошачьим кормом со вкусом мышей. Там даже небольшой садик есть, где они могут поохотиться на ящериц и лягушек (потому что котики – тролли еще те).
А вот с двуногих посетителей берут денежку – но те охотно заходят сюда из-за вкусной еды, хорошей компании и зашкаливающего кавая. (А в одном из соседних домов – мастерская, где две шустрые белки почти бесплатно чинят мимимиметры.)

Впрочем, когда эльф как-то зашел в кафе, будучи в расстроенных чувствах из-за каких-то своих эльфийских проблем, его без вопросов усадили в мягкое кресло, налили ему тарелку молочного супа, выдали кусок сырной запеканки и творожный десерт со взбитыми сливками, персиками и клубникой. И чашку валерианового чая – поэтому, когда он проснулся, на нем мурчала дюжина котиков (при ближайшем рассмотрении, правда, оказалось, что только семь – больше не поместилось). А когда он с трудом выбрался из-под котиков и настроение у него было уже куда лучше.
То есть с ним поступили как с котом – и денег не спросили. Впрочем, возможно они каким-то внутренним зрением увидели в нем котика – или просто знали, что если сделать эльфу хорошо и не взять денег, он потом будет прибегать помогать.
А тролль, пришедший искать его, умилился, не решился будить. И даже троллить потом не стал. Понятно же, что с котиками не поспоришь

Одна юная серая кошка даже не захотела слезать – удобно устроилась у эльфа на плече, обхватила лапками, положила голову ему на щеку. Тролль, пришедший за эльфом (он уже было начал немного беспокоиться, но, проходя мимо, сразу понял каким-то чутьем, где искать друга), пошутил, что кошки всегда чувствуют, что у кого болит, и ложатся на больное место, в данном случае на голову. На улице было ветрено, дул пронизывающий ветер, и эльф даже капюшон надел – чтобы кошечка не замерзла.
Дома кошка спрыгнула с эльфа, прошлась по почти достроенному жилищу и, завершив осмотр, милостиво потерлась об ноги хозяев и сказала: "Муррр!" Что значило “так и быть, я согласна с вами жить”.
Со временем она выросла в крупную лесную кошку с кисточками на ушах и ростом почти по пояс эльфу.
Нет, в прекрасную деву превращаться не стала – решила, что кошкой быть проще и удобнее. Тем более оборотням сразу приходится готовить, убирать и всякое такое.
...Ну ладно, только раз или два, когда эльф пек клубничный пирог.

***
...С деньгами у них тогда было не очень: на работе эльфу платили нерегулярно, кроме того они как раз строили себе жилье, так что деньги, и силы и весь кавай, который ему удавалось найти, уходили в основном туда – змей там на стенах покрасивее развесить, черепа разложить как следует и прочее.
Дом рос как по-волшебству: тролль умел договариваться с камнем, а эльф играл им на окарине. Строили из плоских каменных глыб с вкраплениями кварца и аметиста – изменять кристаллическую решетку тролль тоже умел, хоть и трудоемкое это дело!
Поначалу раздолбаи им помогали, но как-то очень по-своему, по-раздолбайски: наобещают две телеги камней, а принесут ведро мороженого, упаковку кофе с перцем и солью и котел глинтвейна. Правда, выяснилось, что тролли едят мороженое даже охотнее, чем змей, эльф любит кофе с пряностями и всякими интересным добавками, а горячее вино любят все, особенно по такой погоде. Но работать им быстро надоело, да и помощники они были ненадежные: обещали телегу камней в среду а привозили канистру пива в четверг, саженцы роз и две корзины лимонов в ночь с субботы на пятницу – не знаю уж, как у них так получалось.
Так что работать приходилось вдвоем, но, может, оно и к лучшему...
Ну и постоянно уточнять и договариваться.
В том числе – с раздолбаями.
Например о том, что пива больше не нужно, мы его и так-то не очень, а в замерзшем виде тем более.
Ну и потом, эльфы и тролли все же очень и очень разные существа и жить тоже привыкли по-разному.

Тролль, например, считал, что дом должен быть похож на нечто среднее между дворцом и пещерой, а эльфу не нравилось ощущать себя в этой пещере сокровищем.
Тролль и не мыслил уюта без шкур на полу, черепов на стенах и змей повсюду – но полагал, что эльф, возможно, понимает его как-нибудь иначе. Эльф же считал, что дом должен быть похож на замок – с башнями и винтовыми лестницами. А для уюта можно ковры, камин, картины на стенах, ну и оружейную стойку, само собой.

Поначалу тролль переживал, что эльфу могут не понравиться змеи и ящерицы, шкуры на кровати, камни, черепа и ритуальные надписи на стенах, но в итоге выяснилось, что камни любят оба, шкуры эльф согласен был терпеть, а против плюшевых ящериц и змей не возражал – в разумных количествах.
Дело в том, что в лесу или в горах змеи просто ползли куда-то по своим змеиным делам, их можно было ловить и есть, а здесь многие разумны, удав вот домашний, но какой же дом без змей? Так что, когда троллю попался лоток с плюшевыми змейками всевозможных видов и расцветок, он был счастлив, а эльф бледнел и говорил что-то о сочетаемости цветов. Тролль на это отвечал, что тропические змеи могут быть самых разных оттенков. В конце концов, оставили тех змей, которые подходили по цвету ну хоть к чему-нибудь, и еще тех, которые очень нравились, а оставшихся вернули в лавку. А поскольку лавка была волшебной, однойа из тех, что обычно встречается только один раз, они три дня бегали по городу, пока поймали ее за хвост, пока та не улетела в другое измерение.
Поэтому приходилось обговаривать устройство и убранство каждой комнаты. Тролль считал, что обязательно должна быть ударная установка, эльф – что мастерская. К счастью, камни они любили оба, поэтому в некоторых комнатах сделали небольшие окна, в которых вместо стекол вставили спилы агата и кристаллы аметиста, до которых эльф был сам не свой. Поэтому стены в его комнате были частью сделаны из темного аметиста и кварца разных пород, с вставками из хрусталя и других камней.
Было у них и центральное отопление – угольки от главной городской печки. Тролль с эльфом принесли в специальных кристаллах и красиво расставили по всему дому.


***
...Им там действительно понравилось – совсем рядом был лес с множеством валунов, а дальше – скалы. Отличное место для прогулок и приключений. Эльф и и тролль ходили туда за камни для строительства и украшения дома, собирали там ягоды, грибы, а порой находили еще что-нибудь.
В скалах были пещеры с разветвлениями и переходами, ручейками и залами – там порой можно найти сокровище, иногда – голодного монстра или оживший скелет, а еще можно встретить тролля из старинного семейства хранителей пещер.
Это большое и разветвленное семейство обитает в самом сердце подземелья. Многие герои пытались найти их жилище, полное чудес, древних тайн и волшебных сокровищ, но отыскать его может только тот, кто приходит с чистым сердцем – ну и куском пирога из фейской лавки (но вот об этом почти никто не знает).
Так что, если вам вдруг придет желание угостить горных троллей вкусным пирогом или еще какими-нибудь лакомствами, не стоит ему противиться.
Тролль познакомился с ними во время своей самой первой прогулки, когда еще только переехал в город – он тогда блуждал по пещерам в ожидании эльфа, который пошел знакомиться с сородичами и засиделся за партией в какую-то ролевую игру.
С тех пор он стал у них частым гостем. Эльф тоже заходит порой, хотя и реже, ему не очень уютно так глубоко под землей. Поэтому он иногда устраивается подремать на каком-нибудь валуне.

Дело в том, что эльф страдал от ужасного проклятия. Хотя тролль считал, что страдать – одно из любимых эльфийских развлечений, не зря ж они ему так часто предаются. Достаточно посмотреть на историю эльфийских героев: то у них война, то плен, то изгнание, то друг погибает, то братьями случается какая-нибудь ерунда, или родичи что-нибудь выкинут – приходится потом идти искать.
А проклятие, – говорил он, это самый модный вариант, для ленивых и тех, кто не способен обзавестись каким-нибудь более интересным поводом. И что он ни разу не встречал эльфа, который страдал бы, например, насморком или воспалением среднего уха, а вот проклятых сколько хочешь.
– Но ведь до меня ты вообще ни одного из нас не встречал, – замечал эльф.
...Словом, над эльфом тяготело жуткое проклятие, и состояло оно в том, ему хорошо спалось в лесу, под корнями развесистой сосны, под кустом, на нагретом солнцем камне, поросшем мхом, нередко в компании какой-нибудь ящерицы или змеи, которой тоже захотелось погреться. На диване с кошкой и книгой, за столом в обнимку с удавом, на северных пустошах, где бродят олени и дремлют в снегу песцы – а то и под боком какой-нибудь устраивается, потому что с эльфом теплее, и он может потом угостить печеньем, а то все лемминги да лемминги…
Гораздо лучше, чем дома, в кровати с балдахином, под теплым одеялом, с плюшевыми змеями (подарок тролля, для пущего уюта и кавая). Тролль признался, что всегда мечтал о кровати с балдахином, с которого не будут падать мокрицы, жуки и прочая пакость. То есть они, конечно, вкусные, но не в постели же... А теперь его мечта сбылась – падали разве что кошкины игрушки, носки и изредка сама кошка. Но она не падала, а охотилась. В общем, тролль решил, что это соответствует образу (не пояснив, какому), а эльф не возражал.
То снились какие-нибудь ужасы, то одна из великих битв прошлого, или другое какое историческое событие. С эльфами известное дело – то, что другим пара строчек в исторических хрониках, то ему родичи, друзья, кузены, которых он хорошо знает и помнит, а если кого-то и не любил, то по каким-то своим, очень личным мотивам. То кошка вдруг решит среди ночи побегать по стенам и попрыгать по хозяевам. Или сходить в туалет – и громко требует, чтобы убрали (помешав досмотреть сон об очередной великой битве). То работа срочно хочет его среди ночи, то раздолбаи затеяли игру в футбол с песнями и плясками. Или приходится искать чьего-нибудь кота – облазил половину леса (хорошо ночью в лесу!), кот оказался зайцем и нашелся на дереве. То не давали покоя воспоминания о прошлом, или засиделся в мастерской за поделкой, а то с друзьями за чтением стихов и разговорами на всякие эльфийские темы, или вышел прогуляться вдоль реки – а там уже и утро, то с кем-нибудь из близких неприятности, и приходится сидеть до четвертой стражи...
Словом, дома высыпаться удавалось не всегда – а вот в лесу или в горах у него это получалось лучше.
Иногда.
Возможно, когда-то в юности он чем-то прогневал великую богиню Спать, но никто не знал, как именно и можно ли как-то заслужить ее прощение.

***
...А сокровища (и монстры) в пещерах заводятся сами собой. Обычно это небольшие слитки или красивые камни (у эльфа уже целая коллекция), иногда на стенках на мгновение-другое проступают мудрые изречения и цитаты из книг – некоторые не знают, что делать с такими сокровищами и обижаются. Тем более что посетителям писать на стенках категорически запрещено, за это пещерный тролль может и голову откусить. Или заставить три дня перебирать лежалый горох, откладывая в корзину жучков и червячков, которые, собственно, и будут едой. Другие наоборот стараются такое изречение запомнить или записать, а потом используют их как руководство к действию или тему для художественного произведения. Но иногда в грудах камней и старых костей обнаруживаются старинные украшения, тайники с ловушками и загадками. Правда, вместо обычных кладов – старинного меча или там слитка золота в них порой оказываются книги, в том числе и волшебные, узорный камень или небольшое окошко в один из подземных залов: невероятная красота, переливы, чередования камней, поляны с травой из змеевика, малахита и лазурита – а потом все закрывается, словно и не было. Или на миг открывшийся проход – только куда он приведет, домой, в гости или на встречу новым приключениям, это уж как получится. А то и вообще записка с советом, набор красок (эльфу однажды повезло, он до сих пор не нарадуется), странная картинка, подходящий камешек для поделки. А в темных углах порой вырастают красивые каменные шкатулки с загадочным содержимым – пока не откроешь, не узнаешь, что там. Можно отломать маленькую шкатулочку, принести ее домой, поставить на подоконник и ждать, пока созреет, заботливо подкармливая мечтами и мыслями. А можно пометить и оставить созревать – ну и приходить, разговаривать, любоваться, а сорвать когда уже созреет и раскроется. Говорят, некоторым удается приручить такие, и после того, как из них достали сокровище, они не превращаются в обычный камень, как это обычно бывает, а начинают выращивать новое – из того, что хозяин положил внутрь... Хотя всегда есть некоторый риск, что кто-нибудь украдет чужую шкатулку, хотя за это выгоняют из клуба и вообще перестают уважать. Да и чужое сокровище редко кому идет впрок.
В таких шкатулках находят золото и драгоценные камни, старинные свитки и мудрые книги, волшебное оружие, дивные игрушки и разные другие чудеса. Но особенно ценными считаются кристаллы свободного времени, которое можно потратить, подарить или использовать на что хочется. Они даже являются официальной валютой – наряду с всевозможными монетками и осенними листьями, зачарованными особым образом.
А из самых дальних пещер, говорят, можно выйти в какую-нибудь другую сказку.