Как-то раз, будучи слегка не в себе, Киэран-Виверна решил сказать мастеру Элори, своему целителю из народа светлых эльфов, что-нибудь хорошее. И что из этого получилось?А то так обычно он на него, в основном, шипел, ругался и говорил всякие гадости − а эльф улыбался в ответ и говорил, ну совсем как змейка. Что было, отчасти, даже приятно, потому что змеи − это, безусловно, хорошо.
Почти как драконы.
И вообще, эльф неизменно был добр, ласков и заботлив. Иногда даже слишком, по мнению Виверны. Понятное дело − работа у него такая. Но тем не менее...
И Киэран решил как-нибудь сказать эльфу, что он его любит и ценит, и вообще очень благодарен ему за все.
С одной стороны потому что доброе слово приятно, и гадюке, а уж, а эльфу тем более − ну и вообще полезно время от времени говорить людям хорошее. А с другой − в тот момент он был, как уже говорилось, слегка неадекватен и чувствовал себя немного виноватым перед эльфом.
Самую малость.
...Это было после того, как он провел трое суток, с одной дамой из народа логари. Соответственно, целителя он к себе в это время, разумеется, не пускал, что, опять же, было не очень красиво, эльф наверняка волновался.
Но иначе тоже ерунда получилась бы.
...Например, дама могла шутки ради предложить эльфу присоединиться. А тот мог и согласиться − и тогда они вдвоем будут мучить бедного дракона, что Киэрана совершенно не устраивало.
Лучше уж по отдельности.
...О том, что его эльф, склонен к извращениям, Киэран подозревал уже давно. В конце концов, его в свое время спас и вылечил один логари, и эльф мог научиться у него всякому.
Но недавно он узнал это совершенно точно − кто же еще, кроме извращенца, будет предлагать бедному несчастному дракону, которому и так крепко досталось и в плену, и вообще в жизни, пить ужасное, отвратительное молоко, и есть − только представьте себе − творог. Когда несколько дюжин драконьих предков совершенно точно не делали ничего подобного. Пожалуй, до сих пор он не был так несчастен, даже питаясь пустым рисом.
...Прекрасная леди Ниалан упомянула было про непереносимость лактозы (спасибо, родная!), но эльф посмотрел на больного чуть прищурившись, поколдовал чего-то, улыбнулся и сказал, что это не тот случай.
Так что куртизанку-логари и эльфа-целителя он все же предпочитал видеть у себя по отдельности. Хотя оба были ему по-своему симпатичны.
...Киэран лежал, осмысливая новый опыт, к которому почему-то примешивалось легкое чувство вины. В общем, понятно − эльф лечит, всячески заботится, а он, обормот такой, наплевательски относится к своему здоровью, совсем не бережет себя, дамы к нему, опять же, всякие ходят − а потом шрамы остаются, эльфу лишняя работа...
И вот, засыпая, он решил, что надо будет как-нибудь сказать эльфу что-нибудь приятное. Чтобы тот понял, что Виверна его любит и ценит не смотря на... Но ничего хорошего в голову не приходило.
Комплимент какой-нибудь? Драконом, например, назвать − хотя какой из него дракон?
...Небольшой, зеленый, легкий и быстрый, лет так пяти-шести, не старше. Потом они массивнее делаются.
Утром − будем считать, что это было оно, − когда Киэран проснулся, эльф, как обычно, постучал в дверь − как всегда, будто ничего не случилось.
Ни словом не не упомянув три дня, когда больной развлекался с дамой, а он, соответственно, был лишен возможности выполнять свои обязанности. И вообще, вел себя как ни в чем не бывало, был внимателен, но ненавязчив, ни словом не упрекнул, и даже отметил некоторые улучшения.
И про молоко не упомянул − что внушало некоторую надежду.
Сначала Киэран сказал эльфу спасибо за все, что тот для него делает, сказал, что он прекрасный специалист, замечательный, мудрый и заботливый − достался же ему ему в моем лице полудохлый дракон с паршивым характером.
Это можно было счесть чем-то вроде извинения; во всяком случае, сам он предпочитал считать именно так. Потом перешел к добрым словам, которые, согласно поговорке, приятны даже гадюке − или той же леди Ниалан, в обычное время мало чем от них отличающейся...
Нет, тут, он, конечно, хватил − Наари, с ее пушистыми светлыми волосами, была гораздо красивее гадюки − и куда ядовитей. Она скорее напоминала какую-нибудь пустынную змею − эфу или гремучку... Не зря ж она ему когда-то нравилась, даже замуж звал!
Сравнение с цветами и деревьями показалось ему банальным, наверняка эльф в своей жизни слышал множество − и потом, сравнение с растением, которое может съесть любой зверь, казалось Виверне в высшей степени невежливым и даже неэтичным. А на ядовитое эльф не похож.
Разве что на цветущий жарким летом болиголов, с его изысканно-резными листьями. Или, при некоторой доле фантазии, на нежно-сиреневый осенний безвременник...
Мастер Элори слушал, широко раскрыв глаза огромные темно-синие глаза. Он даже произнес про себя пару заклинаний − убедиться, что больной не бредит и мозг его работает нормально... ну, то есть как обычно. Но когда Киэран дошел до свежевылупившегося детеныша узкоголовой мамбы и зеленого древесного питона месяцев так пятнадцати от роду (а медноголового щитомордника и лучистую змею, живущую на рисовых полях, он добавил исключительно для красоты, надеясь что эльф об это не догадается), он заметил, что целитель как-то странно кривит губы и, кажется, изо всех сил сдерживается, чтобы не рассмеяться.
А когда он закончил, эльф, улыбнулся светло и искренне и сказал, что польщен и что ни от кого не слышал ничего подобного.
− Но почему? − изумился Виверна.
− Да, у нас как-то не принято...
− Говорить друзьям хорошее? − спросил Киэран, знавший, что дружеские отношения у эльфов предполагают гораздо больше больше тепла и нежности, чем это принято у людей.
− У нас не принято сравнивать их с ядовитыми змеями.
− А с кем же тогда? Кто может быть лучше змеи? − почти искренне удивился Виверна. − Я думал про ящерицу, но на варана ты, уж извини, не похож, на геккона тоже, к сожалению, − они забавные... Разве что, на кого-нибудь из игуан? Или на мелкую лесную, − но такое сравнение было бы несколько неприлично.
− Почему? Они очень славные.
− Потому что нехорошо сравнивать разумное существо со зверушкой, которую может съесть змея, − убежденно сказал Виверна.
− Тогда для вас большинство человеческих комплиментов неприличны, − рассмеялся эльф, − зайчики там всякие, бабочки, рыбки, котята...
− Разумеется. Меня всегда удивляло − большинство этих мелких зверушек может съесть даже уж, не говоря уже о питоне. Это ж нижнее звено пищевой цепочки.
Как можно называть того, кто тебе симпатичен, зверем, которого может съесть змея? Знаешь, мы в школе кормили ужей мышами и лягушками − и нам бы в голову не пришло...
− Ну, они, вроде как, милые, − осторожно заметил эльф.
− Змеи? Несомненно. Но ты, честно говоря, не очень похож на змею, − он вздохнул, − извини. Разве что на питона − или совсем маленькую...
− А если взять жемчужную ящерицу? Я видел таких на окраине города, она сама кого хочешь съест.
− А знаешь, может! Вот это похоже на то, хотя, мне кажется, ты крупнее.
− Может быть, тегу?
− Похоже, но нет. Они очень симпатичные − ты, все-таки, не настолько... и по-другому
− Черная игуана?
− Слишком прекрасная и загадочная, возразил Киэран. − Не знаю...
− Может быть, наземная? Или кольцехвостая?
− Вот знаешь, игуан стоит посмотреть. И, пожалуй, неядовитых змей. Уж, полоз, желтопузик...
− Ну, спасибо!
− А что? Между прочим, очень симпатичный змей.
− Но название... Так мне сходить за справочником?
− А не лень?
− Да нет, это же мне нужно... в смысле, мы же выбираем ящерицу для меня.
− Знаешь, можно... И попроси принести что-нибудь поесть, если тебе не трудно.
Эльф вышел. А Киэран вдруг почувствовал, как наваливается усталость и даже слегка задремал. Но вскоре эльф принес книгу и рис с вареной рыбой, и, пока Вивенрна поел,
Элори, выбрал для себя дюжины полторы разных тварей, и, кажется, всерьез увлекся. Остановились на оливковом полозе, жемчужной ящерице, древесном питоне и парочке крупных яшериц. Потом еще немного поговорили про пищевую цепочку, после чего Виверна, которого уже слегка лихорадило, отправился досыпать.
*На самом деле шрамы ему оставила всего одна дама, котолюдка по имени Белая Леди − в ранней молодости. Это было очень давно и ... В общем, давно, и не смеялся над ним с тех пор только ленивый.**
** Потому что нормальный человек, которого волнует собственная внешность, давно бы уже сходил к магу-целителю, и сделали бы ему регенерацию. А у Дракончика** − то война, то любовь, то занят чем-то.
***Домашнее имя Киэрана − Маленький Дракон, а брата, соответственно, Большой Дракон.
Дама Роза (точнее Шиповник Щетинистоногий) - чистокровная логари, пра-пра бабушка девочки Лоар, очень высокооплачиваемая куртизанка такого ранга, настолько высокого ранга, что Вивернам в ту сторону даже думать.нет смысла. Предпочитает клиентов с особыми вкусами и склонностями. А еще, кажется, героиня войны за Полуостров - пригласить к себе вражеского генерала и угостить его медленным ядом - милое дело. к сожалению, старший принц до нее не дошел.
узнав, что Киэран жив и дома, пришла к нему в гости - познакомиться.
Они провели вместе несколько дней, после чего он как-то резко осознал, что хочет жить и пошел на поправку.
Леди Ниалан, которую Киэран называет Наари - дева из семьи эмигрантов, учившаяся вместе с Киэраном, подруга его детства и юношеская любовь, можно сказать. Крупный специалист по ядовитым змеям. О ней еще будет.
Болиголов и безвременник - лекарственные растения. Ядовитые, разумеется.
Узкоголовая мамба и зеленый древесный питон. Хороши правда же? Можно сделать вывод, что этот эльф Киэрану очень, очень симпатичен.
Медноголовый щитомордник и лучистая змея - тоже так, ничего.
Жемчужная ящерица, черная игуана, желтопузик и оливковый полоз. Все, кроме последнего - ящерицы.
О комплиментах и пищевой цепочке
Как-то раз, будучи слегка не в себе, Киэран-Виверна решил сказать мастеру Элори, своему целителю из народа светлых эльфов, что-нибудь хорошее. И что из этого получилось?